Красный Рыцарь - Майлз Кэмерон Страница 42

В стремительном бою у одноручной шпаги имелись свои преимущества по отношению к более тяжелым двуручным мечам. Уступая по размерам, она превосходила в скорости.

Гнев, переполнявший Гэвина, направлял его шпагу, побудив атаковать троекратно по трем разным направлениям в попытке сбить гиганта с толку шквалом ударов. На третий раз клинок со звоном отскочил от начищенного до зеркального блеска наруча. Этот удар мог бы стать решающим в противостоянии, не будь противник закован в броню.

Здоровяк атаковал, вынудив его отступить на два шага назад, и тогда раздался крик Тома. Парнишка не собирался вмешиваться в ход поединка, стоял, будто остолбеневший, но вдруг кинулся бежать и оказался на пути отступавшего ради сохранения собственной жизни господина. Гэвин споткнулся, гигант, рубанув длинным мечом перед собой, вогнал его глубоко в тело Тома.

Гэвин обернулся, чтобы взглянуть на оруженосца, голова которого была перерублена почти пополам, и тут же получил удар в пах. Упав навзничь, рыцарь короля от боли ощутил рвотный позыв, а гигант и не думал проявить хоть каплю милосердия. Он уперся коленом Гэвину в спину и ткнул носом прямо в грязь, выбив из руки шпагу.

— Сдавайся.

Молва утверждает: северяне жутко упрямые и мстительные. Вот и Гэвин поклялся убить незнакомца, кем бы он ни был, даже если это будет стоить ему жизни и чести.

— Пошел к черту, — просипел он с набитым грязью и кровью ртом.

Гигант разразился хохотом.

— Согласно законам военного времени, ты — мой пленник, отвезу–ка я тебя к королю, показать, насколько сильно он во мне нуждается.

— Трус! — взревел Гэвин, хотя разум подсказывал ему, что гораздо предпочтительнее, учитывая обстоятельства, прикинуться потерявшим сознание.

Рука в латной рукавице перевернула его и приподняла.

— Забирай свое барахло из моей комнаты, — произнес незнакомец. — Так и быть, притворюсь, что ничего не слышал.

Гэвин сплюнул кровь.

— Если ты думаешь, что можешь отвезти меня к королю и тебя не обвинят в убийстве…

Блондин презрительно фыркнул.

— Это из–за тебя погиб оруженосец, я тут ни при чем, — заявил он.

На его лице появилась едва заметная улыбка, но впервые Гэвин по–настоящему испугался.

— Обзывать победившего в поединке трусом чрезвычайно невежливо.

Хотелось ответить, как подобает истинному герою, но гнев, скорбь, страх и боль сильно сказались на Гэвине, и он сумел лишь воскликнуть:

— Ты убил Тома! Ты — не рыцарь! Нападать на не облаченного в доспехи человека? К тому же с боевым мечом? На постоялом дворе?

Гигант нахмурился и навис над Гэвином.

— Мне следовало раздеть тебя донага и приказать конюхам отыметь твой зад. Как ты смеешь говорить мне — мне! — «не рыцарь»? Мелкая сошка, я — Жан де Вральи, величайший из всех рыцарей в мире, и единственный закон, который я признаю, — рыцарский закон. Сдавайся, или я прирежу тебя здесь же.

Гэвин посмотрел на его прекрасное лицо — не искаженное ни гневом, ни яростью, ни какими–либо другими чувствами, — и ему захотелось плюнуть в него. Отец так бы и поступил.

«Хочу жить».

— Сдаюсь, — произнес он и сам себя возненавидел.

— Все эти рыцари ни на что не годятся, — рассмеялся де Вральи. — Запомни, мы тут устанавливаем правила.

Все приехавшие спешились и удалились, оставив Гэвина во дворе один на один с трупом оруженосца. Мальчугана уже не вернуть. «Это я виновен в его смерти, — подумал рыцарь, — Господи Иисусе».

Однако этим дело не кончилось. Эдам оказался храбрецом и погиб в дверном проеме занимаемой ими угловой комнаты. Один из чужеземцев выкинул их пожитки из окна, как только пал второй оруженосец. Гэвин слышал их победный хохот.

Он стоял коленопреклоненный на брусчатке рядом с телом Тома, когда спустя час прозвонили колокола к вечерне и к нему подошел хозяин постоялого двора.

— Я послал за шерифом и лордом–хранителем, — сочувственно произнес он. — Мне очень жаль, милорд.

Рыцарь не нашелся, что ответить, у него не было подходящих слов.

«Я убил собственного брата».

«Я убил Тома».

«Я проиграл и сдался».

«Я должен был умереть».

Зачем он сдался? Смерть была бы достойнее. А так даже владелец постоялого двора выражает ему сочувствие.

Гастон вытирал кровь с клинка, придирчиво осматривая последние четыре дюйма, которыми наносил безостановочно удары, чтобы пробить защиту молодого оруженосца, пока тот не выдохся и не погиб. Из–за этого на лезвии появились новые зазубрины. Чтобы наточить острие, потребуется умелый оружейник.

Де Вральи наслаждался вином из серебряной чаши, пока оруженосцы снимали с него доспехи.

— Он поранил тебя. Тот человек во дворе, — произнес Гастон, отрываясь от меча. — Не пытайся скрыть. Он порезал тебя.

Здоровяк пожал плечами.

— Он размахивал шпагой, словно бешеный. Пустяки.

— Ага, пробил твою защиту, — хмыкнул Гастон. — Не так уж они и плохи, эти альбанцы. Возможно, нам предстоят настоящие сражения.

Он посмотрел на кузена.

— Похоже, он сильно тебе навредил, — предположил мужчина, поскольку за короткий промежуток времени де Вральи уже трижды потирал запястье.

— Чушь! Они едва обучены воевать. — Гигант отпил еще вина. — Все, чем они заняты, — сражения с Дикими. Давно забыли, каково оно — биться против другого человека. — Он повел плечами. — Я напомню и подготовлю их, чтобы нанести сокрушительное поражение Диким. Сделаю их более жесткими и умелыми воинами.

Рыцарь кивнул, словно соглашался сам с собой.

— Это тебе ангел сказал? — с интересом уточнил Гастон.

Встреча кузена с ангелом принесла пользу всей их семье, но до сих пор оставалась загадкой.

— Ангел мне приказал. Я — лишь орудие в руках Божьих, кузен, — в голосе де Вральи не было и намека на самоиронию.

Гастон глубоко вздохнул, глянул на своего великого брата, чтобы понять, шутит тот или говорит всерьез. Шутками там и не пахло.

— Ты назвал себя лучшим рыцарем в мире, — произнес он, пытаясь улыбнуться.

Де Вральи слегка вздрогнул, когда Йохан, старший оруженосец, расшнуровав левый наруч, принялся стягивать его с поврежденного запястья.

— Я — самый великий рыцарь в мире, — заявил он. — Ангел избрал меня, ведь я — первый копейщик на Востоке. Я одержал победу в шести битвах, сражался в двенадцати вооруженных столкновениях и ни разу не был ранен. Я убил всех своих противников на всех состязаниях и турнирах…

Гастон закатил глаза.