Никто и никогда - Элора Климова Страница 43

Неожиданно луч солнца прорвался сквозь серую завесу туч. Волосы Антонии вспыхнули золотом. Ткань заискрилась, как будто и в самом деле была из чистых изумрудов. Тоня не видела себя со стороны, но по лицам людей вокруг поняла, что выглядит потрясающе.

Торговка уронила корзину с рыбой и, сложив руки на груди в замок, с трепетным восхищением глядела на девушку, словно видела перед собой ангела. Мужчины буквально пожирали Тоню глазами, женщины смотрели с нескрываемой черной завистью. Борис, которого вообще было трудно чем-то удивить, не сводил с нее восторженных глаз. Даже видавший виды торговец и тот замер, таращась то на свой товар, то на Тоню.

Первым от наваждения отделался Старший Маг. Он резко сдернул с девушки ткань и вернул торговцу. Антония поспешно накрыла голову капюшоном.

— Представление окончено, — произнес Борис, окинув толпу мрачным взглядом. — Веди же нас, тетушка, да поживее! — скомандовал он торговке рыбой.

Женщина вздохнула, подняла корзину и, взяв за руку Антонию, увлекла за собой. Борис поспешил следом, оставив позади растерянную толпу, которая смотрела им вслед до тех пор, пока высокая, статная фигура Старшего Мага не скрылась за домами.

— Нехорошо это, — покачала головой торговка, с укором взглянув на Бориса, когда они оказались за пределами набережной. — Разве можно прятать от мира такую красоту?

— Можно и нужно, — наставительно произнес маг. — Проклятье, мы привлекли к себе слишком много внимания! Знаешь, милая, — обратился он уже к Тоне, — тебе стоит держаться подальше от толпы. В толпе ты вечно влипаешь в истории.

Девушка печально вздохнула:

— Ты прав. Я постараюсь избегать людных мест. А если не смогу, то измажусь ваксой и дегтем, чтобы в глазах особей мужского пола не загорался жадный огонек. Знаешь, быть красивой — занятие небезопасное.

— Еще бы, — согласился Борис, вспомнив, как однажды Эна сбежала из дворца без охраны только для того, чтоб увидеться с ним. и как ему потом пришлось кулаками и посохом отбивать ее у четырех верзил из портняжной мастерской.

После того случая отец Эны, который немного недолюбливал Бориса, переменил отношение к юному магу и даже разрешил влюбленным встречаться. Наверное, сломанная рука бедняги, синяки под глазами и множество выбитых зубов убедили несговорчивого папашу. И поверженные верзилы-мастеровые, которые к приходу стражи едва дышали, выглядели впечатляюще.

Из-за неразумного поступка Эны Борис два месяца провалялся в кровати и пропустил немало уроков в Школе Магов. Хорошо хоть Кейл Энфор регулярно навешал его с книгами, свитками и травами.

Да, красота — вещь опасная. А Тоня, безусловно, очень красива. Ему, пожалуй, следует быть более осмотрительным… И все-таки: кого же она ему напомнила там, на набережной? Где-то он уже видел такие же золотистые вьющиеся волосы, такое же лицо и платье изумрудного цвета… Только вот где? Где?

— Странно… — пробормотал Борис.

— Что? — испуганно спросила Тоня. — Опять сделала что-то не то?

— Да нет, — отмахнулся Старший Маг. — Не в том дело. Просто, когда торговец набросил на тебя зеленый шелк… В общем, мне показалось, что я уже где-то видел нечто подобное. Дежа вю. Ты мне кого-то напомнила. По-моему, ты очень похожа на одну даму со старинного портрета в Школе Магов. Только не помню, как ее звали.

* * *

Наконец торговка остановилась перед ужасного вида питейным заведением. Из приоткрытой двери на ржавых петлях на Тоню пахнуло омерзительной смесью паров алкоголя и нечистот. До слуха долетели обрывки пьяных песен. И это — в разгар дня, не ночью! Когда торговка распахнула дверь кабачка, громко зазвенела разбитая посуда, кто-то закричал.

— Посторонись! — скомандовала женщина и отскочила.

Борис потянул Тоню на себя, и вовремя — из пивнушки вылетел тощий долговязый парень в грязной, изодранной одежде и мешком плюхнулся на мостовую. С полминуты он лежал неподвижно, потом поднялся, дико озираясь по сторонам, пробормотал что-то нечленораздельное и по замысловатой траектории направился в сторону набережной.

— Теперь заходите, — сказала торговка.

Антония поморщилась. Уж чего ей точно не хотелось, так это заходить. Неужели знакомая Старшего Мага живёт в этой дыре? Если так, то почему он не позаботился о том, чтобы обеспечить ей лучшее жилье?

— Ей здесь нравится, — словно прочитав мысли девушки, ответил Борис. — Она сама из всех домов и занятий выбрала именно этот и именно это. И, знаешь, я ее понимаю. Быть хозяйкой кабачка куда лучше, чем…

Но он не договорил, только поморщился и махнул рукой.

Борис поблагодарил разносчицу рыбы и дал ей золотую монету с изображением грифона. Женщина хотела было войти с ними, но маг повелительным жестом остановил ее. Торговка немного повертелась возле двери, пока не надоело, а потом побрела восвояси.

— Будь осторожна, — шепнул Борис, наклонившись к Тоне. — Вообще у Сильвы неплохое заведение… если сравнивать с остальными. Для друзей здесь относительно безопасно. Но все-таки будь внимательна, молчи и ничего не трогай.

Антония кивнула. Уж то, что в этом мире ей лучше ни к чему не притрагиваться, она давно уяснила.

Старший Маг привязал коня к специально прибитой для этих целей стальной петле и вошел первым. Он старался идти небрежно, легкой и уверенной походкой разведчика границ. Серые глаза внимательно, без боязни осматривали завсегдатаев кабачка.

А взгляды местных любителей выпивки, все как один, устремились на Бориса. Каждый разглядывал его пилигримов балахон и прикидывал, есть ли под ним оружие и какое. Посох молодой маг держал в руке, но простой горожанин не смог бы теперь отличить этот магический предмет от обычного куска дерева. Еще при въезде в город Борис превратил посох в кривую трость.

Антония шла за другом, стараясь придать и своей походке такую же уверенность. Пусть видят: она — тоже не промах, не даст себя в обиду. Полумрак заведения и капюшон скрывали от посторонних глаз и золотистый цвет волос, и красивое лицо так же, как бесформенный балахон скрывал великолепную от природы фигуру. Тоня выглядела намного старше своих лет.

— Ха, — тихо крякнул кто-то, когда маги проходили мимо одного из столиков. — Что за птиц занесло в наши края? Гляди, какая одежда! Прям платье Эндоралы, клянусь Древними Силами!

Антония вспомнила, что Светлую действительно на всех картинах и фресках, которые ей довелось увидеть в Белом Дворце, изображали в неизменном черном балахоне. Да… прозвище ей дали вовсе не за цвет одежды.

Проигнорировав замечание насчет платья, Борис направился к стойке, за которой сосредоточенно протирала тарелку совсем юная девушка. Она, похоже, ничуть не заинтересовалась пришлыми, только раз бросила на них оценивающий взгляд.

— Это Сильва? — шепотом спросила Тоня.

— Да, — кивнул Борис. — Ни о чем не спрашивай. Потом отвечу на все вопросы.