Хроники ведьм. Песнь колдуньи - Мирей Кальмель Страница 44

— Кто-нибудь из прислуги? А разве вы не прислуга? — спросил барон в тот миг, когда она уже была готова обрушиться на Альгонду.

Не найдя ожидаемой поддержки у Сидонии, которую барон, улыбаясь, вместе с Филиппиной повел к замку, Марта проглотила свой гнев и, опустившись на колени, стала собирать вещи.

— Очень рада снова видеть вас, мадемуазель. Давно вы от нас уехали. Я Жерсанда, управительница замка, — представилась мать Альгонды Филиппине, прежде поздоровавшись с госпожой Сидонией.

— Очень давно, но я изменилась больше вас, мадам Жерсанда, — улыбнулась Филиппина.

— А это моя дочь Альгонда. Она очень старалась, когда готовила для вас комнату.

— Надеюсь, мадемуазель Елена, вам она понравится, — поспешила сказать Альгонда, выступая вперед, в то время как Матье скрылся под лестницей.

— Выходит, милейшая Жерсанда, при нашем недостатке места вы все-таки нашли свободную комнату! — обрадованно заметила Сидония.

— Помощь пришла оттуда, откуда мы и не ожидали, душенька. Идемте, и я расскажу вам об этом подробно, — предложил барон, становясь серьезным.

— Как пожелаете, друг мой, — согласилась заинтригованная Сидония. — Но я предпочла бы сначала показать Елене дом, который она наверняка почти не помнит.

— Это может сделать Альгонда, — сказал барон.

— С радостью, — откликнулась девушка.

— Что ж, в таком случае, Елена, встретимся чуть позже, — сказала дочери барона Сидония, решительным шагом поднимаясь по лестнице.

Барон Жак следовал за ней по пятам.

Филиппина подождала, пока отец и Сидония скроются из виду, и устремила свой открытый взгляд на Альгонду.

Твой жених настолько скромен, что предпочитает прятаться под лестницей, вместо того чтобы выйти и поздороваться со мной? — спросила она достаточно громко, чтобы Матье ее услышал.

Опасаясь навлечь на себя господский гнев, Матье выбрался из своего укрытия и, опустив голову, подошел.

— Ну что же ты, Матье! — укоризненно покачала головой Жерсанда, как если бы не знала, где он прятался.

— Простите меня, ваша милость, — сказал тот, кланяясь Филиппине. — Просто я намочил штаны в реке и не хотел оскорбить вас своим видом. Я приду вместе с отцом засвидетельствовать вам свое почтение.

Живой взгляд Филиппины от его штанов скользнул к мокрой косе Альгонды, оставлявшей на ее юбке мокрые пятна. По всей вероятности, эти двое оказались в реке вместе незадолго до ее приезда. И оба они понравились ей с первого взгляда.

— В такую жару купание — это замечательно. Когда-нибудь сводишь меня к реке, Альгонда. А ты, Матье, признайся, ты ведь спрятался, чтобы вволю посмеяться над этой противной Мартой, верно? — с улыбкой спросила Филиппина, понизив голос.

Жерсанда ее последних слов не услышала — возница как раз спрашивал ее о том, куда отнести вещи мадемуазель.

— Хорошенькое дело! — Матье прыснул. — Так она вам тоже не по нраву!

Все трое как по команде повернулись, чтобы посмотреть в сторону экипажа, возле которого стояла Жерсанда. Марта как раз закончила собирать в сундук платья и теперь смотрела прямо на них, и во взгляде ее читалась жестокость.

— В ней столько зла! Терпеть ее не могу, — сказала Филиппина.

— Мы тоже, — признался Матье. — С вашего позволения, мадемуазель, раз уж представление закончилось, я пойду. У моего отца, хлебодара, наверняка есть для меня работа.

— Иди, конечно, — с улыбкой сказала ему Филиппина.

Матье тут же скрылся из виду.

— Давай пойдем в дом, — решила Филиппина, почувствовавшая себя неловко под пристальным взглядом Марты. — Мне очень хочется посмотреть комнату, которую ты для меня приготовила. Судя по тому, как удивился слуга, услышав про верхний этаж башни, это необычная комната. Я права?

— Правы, — ответила Альгонда, вспоминая слова Мелюзины.

Нападение ястреба, Филиппина, которая стала Еленой, сломанные печати… Столько событий, которые должны были возбудить в Марте подозрения! И пустить по ее следу? Альгонда вздрогнула. В последние дни она почти забыла о нависшей над ней опасности, так были заняты ее мысли их с бароном связью. Теперь же в замок вернулась гарпия…

Ей, Альгонде, придется вести тонкую игру, чтобы не выдать себя…

Она пошла вперед, показывая Филиппине де Сассенаж дорогу. Юная мадемуазель ей понравилась, и симпатия была взаимной, Альгонда это чувствовала. С тяжелым сердцем она ускорила шаг. Отказаться служить Мелюзине означало принести в жертву Филиппину. Теперь, зная, что в душе Марты обитают демонические силы, Альгонда была уверена, что гарпия справится с ней в два счета. Однако она решила, что не стоит отчаиваться раньше времени. Чтобы подбодрить себя, она вспомнила о часах, проведенных с Матье. Единственное, что имело для нее значение, — это его и ее жизни. Она почувствовала, что успокаивается. Вот она, ее правда. Если она станет думать только о Матье, их любовь восторжествует. Остальное не должно ее заботить, не должно отвлекать от главного.

Она остановилась на лестничной площадке верхнего этажа донжона.

— Вот мы и пришли. Комната Мелюзины, — объявила она голосом, в котором чувствовалась обретенная ею уверенность.

— Феи? Супруги нашего предка Раймондена? — удивленно спросила Филиппина, которой мать в детстве рассказывала о печальном финале этой любовной истории.

Вместо ответа Альгонда вставила ключ в замочную скважину и повернула его. Дверь распахнулась, и удивление юной мадемуазель обернулось восхищением. Она вошла в комнату, а следом за ней и Альгонда.

— Как она мне нравится! Она… О, Альгонда! — Филиппина взяла девушку за руки и подвела к открытому окну. — Ты самая умелая горничная! Замок показался мне таким суровым, а благодаря тебе и Мелюзине моя жизнь в Сассенаже будет веселой и интересной!

Альгонда хотела было поблагодарить юную госпожу за доверие, и в этот момент в зеркале она заметила отражение Сидонии и барона, который держал ее за руку. Оба только что вошли в комнату. На лице Сидонии читалось сильное волнение, когда она осматривала помещение. Взгляд ее остановился на Альгонде, отражение которой она тоже заметила в одном из зеркал.

Сидония де ля Тур-Сассенаж улыбнулась девушке.

— Альгонда, твое старание заслуживает награды, — сказала она. — С этого момента и до тех пор, пока Елене это будет угодно, ты будешь ее горничной, и только.

В этот день, восемнадцатого августа 1483 года, по спине Альгонды пробежала дрожь, ледяная, словно дыхание Мелюзины. А Филиппина по своей наивности радостно воскликнула:

— Раз так, Альгонда, то мы вместе навсегда!

Тыльной стороной кисти Марта стерла струйку слюны в уголке рта. Она дрожала в горячке. Она сгорала от похоти. Ее кровать из-за отсутствия свободных комнат в замке поставили в закутке, соседствующем со спальней их милостей, поэтому она вот уже несколько часов, теряя голову от возбуждения, слушала стоны Сидонии, которую барон заключил в объятия, как только они уединились там. Поддавшись искушению, Марта отодвинула занавеску и наблюдала за их любовными играми в свете свечей, вдыхала смешавшиеся запахи их тел. Ее тело требовало удовлетворения. В нетерпении она захлебывалась слюной. Как же ей хотелось броситься на любовников, всадить кинжал в грудь этого хряка-барона и, как в былые годы, принудить Сидонию к лесбийской любви прямо в луже его крови… Дыхание ее стало прерывистым, но она все же взяла себя в руки. Убийство в этом доме помешает выполнению ее планов. А желанная цель уже близка. Все, все говорит об этом! И то, что ее чувства необычайно обострились, а ведь луна еще не появилась на небе…