Выпаданка (не) обыкновенная - Юлия Шеверина Страница 45

Мы согласились выпить чаю и пока чай организовывался, мистер Эрис достал документы.

Беззаботно щебеча он разливал чай по чашечкам до тех пор, пока не узнал, с какой целью мы прибыли.

— Как обналичить всю сумму? — чай продолжал литься из носика в крошечную фарфоровую чашечку с тонкой золотой каемкой.

— Не просто обналичить, уважаемый. Вся сумма нужна нам золотом. Сегодня. — Мистер Прикли поправил встопорщенные волосы и добавил. — Сейчас.

Еще в карете по пути в банк он рассказал мне, что Тайгер, конечно, торговался за мою долю, как лис. Но Эрис, не без удовольствия отметил свою заслугу адвокат, подкованный сложными сделками самого настоящего лисьего клана, не дал маху.

— Можно было бы и больше, но как я понял, вы торопитесь.

— Вы правильно поняли, мистер Эрис, благодарю вас за ваш ум и ваш вклад. — я с искренней благодарностью пожала руку оборотню.

Сумма, сторгованная им, оказалась солидной. Тайгер не стал мелочиться, когда появилась возможность абсолютно легально, да при уважаемом свидетеле, прибрать к рукам общий бизнес.

Что он теряет? Деньги, которых у него все равно больше? Ерунда!

Секреты? Секреты моего отца он надеется положить в мою же могилу, если я не выдам их добровольно-принудительно.

— Улыбаетесь удачной сделке, леди Бизо?

— А, что? О, мистер Прикли, я просто задумалась.

— Советую вам вложить их в рост, у меня тут есть несколько предложений.

— Мистер Прикли, благодарю вас за заботу! Но пока у меня на эти средства другие планы, вы уж извините.

— Уважаю вашу стойкость, леди Дженевра. — мистер адвокат легонько фыркнул и взъерошил торчащие в стороны прядки коротких волос. — Вам никто не говорил, что из вас вышла бы преотличная лиса?

— Мистер Прикли, вы не поверите…

— Леди Ди, — донеслось снаружи, — подъезжаем!

Я стукнула легонько в стенку кареты, давая знать кучеру, что услышала. Пора собираться. В длинном платье любой выход из кареты требует некоторой подготовки. В моем же случае имеет место не только платье с множеством оборок, но и интересный груз.

Беззастенчиво приподняла платье — я была одна. Пару кварталов назад адвокат попросил остановить. Пожал мне руку и обменял визитную карточку с двумя остроносыми ежами на логотипе на обещание и впредь пользоваться услугами адвокатской конторы “Прикли и Прикли”.

— Люблю интересные дела! — шепнул на прощание он.

О, двуликие, развлекаются, как могут. А могут они по-разному. Кто-то заводит гарем из безвольных человеческих кукол, погруженных в сомнамбулическое состояние сильнейшими животными феромонами оборотней. Кто-то заключает рисковые сделки. Кто-то эти рисковые сделки сопровождает.

— И как тут устоять, — сказала тихо сама себе, — когда кто-то предлагает тебе что-то странное, уникальное. Обладание редчайшим артефактом. Единственным в мире. Обладание тайное, незаконное. Это ли не глоток жизни для тех, что потерял счет годам?

Улыбка сама собой растянула губы. Из кармашка на внутренней стороне юбки достала небольшой кошелечек, набитый кристаллами топаза.

Хороший камень, магия липнет к нему, как мука к медовой ложке.

Карета притормозила у ворот, послышался какой-то шум.

Непорядок, слишком рано!

Я спешно распустила завязки неприметного холщового мешка, одного из тех, что стояли на полу. Показался бок деревянного ящика с клеймом банка Лоусона.

Быстро, пока в карету никто не заглянул, забросила в каждый из ящиков кристаллы. Почти не глядя и не считая, главное, чтобы в каждом ящике оказался хотя бы один голубоватый кусочек льда.

В банке каждый ящик завернули в отдельный мешок. Карету во внутренний двор загнал охранник, так что кучер и его помощник не видели, как и что грузят внутрь. Шестеро крепких молодцев, пофыркивая от натуги, быстро перенесли снятый мной депозит в внутрь кареты. Каждый ящик лежал в отдельном мешке без опознавательных знаков.

Не лишние меры предосторожности, учитывая ценный груз.

Без лишней скромности я могу подтвердить — Банк Лоусона и правда великолепный банк. Три сотни золотых слитков были собраны и упакованы в течение какого-то часа!

Я шагнула из кареты, набрасывая на плечи легкую накидку.

— Леди Ди, леди Ди! — от дома бежал один из поварят.

Кажется, тот самый, с которым как-то отправилась на изучение кладовой Эрмин.

— Леди Ди! — он подбежал, запыхавшись, — там такое!

По его вытаращенным глазам можно было предположить что угодно.

— Там! — он выдохнул, не силясь подобрать слов, — Привезли! А господин Николя, ой, фух, то есть лорд Гаро, он! А пото еще привезли! И в вашу спальню! А лорд в ярости, даже в следствие не того!

Мальчик, судя по пухлым щечкам, всеобщий любимец и знаток тайных троп в кладовую, говорил сумбурно и малопонятно.

— Малец, чего того-то? — заинтересовался кучер.

— О, это история и правда интересная, — подошел Джон старший. Тот, который настоящий Джон, муж Джонны. — Леди Ди, вам бы поспешить.

— О, конечно. Джон, поможете мне донести вон те мешки в углу?

Джон и до этого момента ни разу мне не отказавший в помощь, за возможность побыть в центре событий готов был тащить что угодно куда угодно.

— Хорошо, ух ты, вроде не пустые. Что там?

— Да так, ящики.

— Из бумаги что ли склеили? Ну вы и чудница-мастерица, леди Ди.

— Не совсем, Джон, не совсем.

Поваренок, в надежде присоединиться к моей свите заглянул в карету.

— Ой, леди! — он уже вполне отдышался и начал говорить вполне нормальное, — вы что-то забыли в углу, давайте я достану и тоже понесу! А то у дяди Джона руки заняты.

Кучер досадливо сплюнул. Предчувствуя, что свой шанс войти в делегацию он упустил, да лошадей все равно не бросишь… Нужно расседлать, почистить. Теперь до вечера не узнает, что же такого произошло в большом доме.

Поваренок, тем временем, уже вынырнул из кареты с добычей.

Той самой лампой, порядком потрепанной, но чудом уцелевшей после долгого полета и встречи с розовым кустом.

Вот что значит — старая школа! Делали на века!

— Точно! Только заверни ее во что-то. Да хоть в это. — я спешно сняла и протянула поваренку свою накидку.

Про лампу я совсем забыла. Прихватила ее, когда шла через двор фактории. Наш старый садовник опасно угрожай ей небесам и клялся, что этот куст был лучший произведением садового мастерства. А тот злостный уничтожитель шедевров, что его уничтожил, не имеет ни стыда, ни совести.