Секреты серой Мыши - Кира Страйк Страница 45

Продолжалось это, кажется, вечность.

Поль:

— Ха! Мышка-то — мышка, а смотри, как «отбрила»!.. Интересная… девочка.(пигалицей назвать язык уже и не поворачивается) — думал я, разглядывая её через другую призму — как будто смотрел на себя десять лет тому назад.

Тогда, ровно с таким же отчаянным упрямством в глазах, я стоял перед родителями, отстаивая своё право на выбор судьбы. Ничего не просил — только свободы. И эта девчонка ведь не просит. Гордая. Всё потеряла, а видишь, как хорохорится. Не сдаётся. Вот это характер! Неожиданная стойкость для такого хрупкого создания. И ведь, главное, как всё просчитала! Не зря глазки сразу умненькими показались. А чем чёрт не шутит? У такой-то и вправду может получиться. Пяти золотых ей, конечно, не хватит. Надо уточнять… Чем я рискую? Ну пусть, даже, десятью золотыми? Сумма, конечно, не такая уж и маленькая, но какова идея! Любопытно… Наши дворянчики падки до новшеств. Должно пойти…

Таис:

— Эй, а чего это ты тут, моя дорогая, разлюбовалась?! — смутившись от такого явного проявления собственного неуместно-«женского» интереса к молодому мужчине, одёрнула себя я, отвела глаза и вслух нагло заявила, — Если вы задались целью просверлить во мне дырку, то она уже практически готова.

— Есть какие-то моменты, которые в твоём «плане» не сходятся, кроме денег? — не обращая внимания на мой выпад и на то, что «прыгает» в отношении меня с «вы» на «ты», коротко спросил он.

Я тоже решила не обратить и просто ответила:

— Да.

— ?..

— Я не знаю, куда и каким образом уйти из дворца. — хлюпнув остатками почти высохших слёз, ответила я.

— Этот вопрос очень легко разрешим.

И этот гад натурально расхохотался. Не знаю, что его так развеселило, но следующая его фраза сбила бы меня с ног, если бы я уже не сидела.

— Я дам вам деньги.

— Чего?.. — теперь уже, как последняя деревенщина, ляпнула я и, забыв «держать лицо», неприлично отвесила челюсть.

— А вора-то мы обязательно поищем. — не обращая на меня внимания, продолжая крутить какие-то свои мысли в голове, нехорошо так, многообещающе тихо сказал он.

— Что, позвольте уточнить, вы сейчас сказали? — ошалело переспросила я, отказываясь верить своим ушам.

— Говорю, жду вас после обеда в рабочем кабинете. Будем разбирать детали вашего грандиозного замысла. — ответил он и пошёл в сторону дворца, продолжая на ходу бормотать себе под нос, — Хм! Любопытно… Хм…

И оставил меня тупо смотреть в его удаляющуюся спину.

— Красивая спина. Сильная. — пришла на ум дурацкая мысль. Потому, что других пока больше не наблюдалось.

Голова под давлением скепсиса здравого смысла отказывалась принимать и переваривать озвученное Полем заявление.

Для надёжности, я даже пару раз чувствительно ущипнула себя за руку.

Сколько ещё просидела, как полный «дундук» в саду — не помню. Думаю, не меньше получаса прошло, прежде, чем ноги перестали противно дрожать и согласились переместить свою хозяйку в «дом».

Там уже полным ходом набирал обороты большой «шухер», устроенный Полем. С порога выдернув в укромный угол, он засыпал меня вопросами по поводу того, где хранилась моя пропажа, кто имел доступ, как ключ от сундука мог попасть в чужие руки и тому подобное.

Вобла, белая, как полотно, выпучив и без того круглые глаза и поджимая дрожащие губы, уже выстроила в холле всю имевшуюся в доме прислугу. (Не понятно только, зачем всю? Как будто вот этот, например, мелкий поварёнок имел хотя бы теоретический шанс незамеченным попасть в мою комнату.) Потрясая худыми кулачками, она нервно вышагивала перед образовавшимся длинным строем, призывая все известные ей кары небесные на голову вора.

И вообще, мне в голову не приходило подозревать в «преступлении» кого-то из прислуги. Помимо того, что новеньких во дворце давно не появлялось, а «стареньким» я как-то уже прям доверяла, было очевидно (по крайней мере мне), что если бы жулик и был из них, то его тут уже давно бы не было. (Ну, вы поняли.) Да и держались люди за свои сытые места — как на хозяев, на герцогскую чету грех было пожаловаться — не стали бы «плевать в собственный колодец».

— Нет, не найдём. Это ж надо мозгов иметь, как у курицы в коленке, чтобы обчистить фрейлину герцогини и не «сделать ноги» из дворца… Как у курицы, говоришь?.. — взгляд мой сам собой обратился в сторону подозрительно прижухшей в углу Люсе.

Не вдаваясь глубоко в детективно-дедуктивные детали, коротко расскажу, как дальше разворачивались события. Тем более, что развивались они стремительно.

Я затащила нашего «Шерлока» де Шамбор, который, к его чести, тоже с разбегу не повёлся на версию воблы о виновности кого-то из прислуги (по крайней мере не рассматривал её как основную и единственную) обратно в укромный закуток за колонну.

Сделав большие глаза, указала ими в угол, где обособленной кучкой расположились фрейлины. (За исключением Анаис, с серьёзным видом стоявшей особняком.) Дамочки с нескрываемым любопытством наблюдали за разворачивающимся шоу. Характерный зрительский азарт читаемо отражался на лицах молодых сплетниц. На всех, кроме Люсильды.

В полном соответствии с поговоркой «на воре и шапка горит», со стула, на котором с нарочито скучающе-равнодушным видом сидела Люсьен, предательски свисал край шнурка, выполнявшего функцию ручки дамской сумочки, которую соседка всегда таскала с собой.

— Вот, балда! — подумала я, — Ни украсть, ни покараулить… Держала бы сумочку в руках — как обычно — никто бы нчего и не заподозрил…

— Что? — почему-то шёпотом спросил Поль.

— Шнурок! — так же шёпотом ответила я.

— Какой шнурок? — опять же шёпотом не понял он.

— От сумки.

— И что? Сумка. — недоумённо моргнув уже громко переспросил лорд.

— Она на ней СИДИТ.

— Кто?

— Да соседка моя! По комнате!

— А, вот та с перепуганными глазами в зелёном платье?

— Да. Вообще-то с сумками ОБЫЧНО так не поступают.

— Думаешь, это она?

— Возможно. Только у меня доказательств нет. И заставить её вывернуть сумку я тоже не могу.

— Зато я могу. — с этими словами Поль направился в сторону фрейлин.

— В смысле? — вслух обалдела я, не ожидая того, что он прям вот так сразу сейчас пойдёт и начнёт трясти душу из Люськи.

Молодой лорд вышел на середину зала с таким внушительно-грозным видом, что гомонящие вокруг него люди один за другим начали умолкать. Вскоре в холле повисло гробовое молчание.

— Всем выйти вон! — громовым раскатом прозвучал в наступившей тишине его гневный голос, — Кроме вас, мадемуазель. — он указал на Люсьен.