Магистр - Дмитрий Дикий Страница 45

Оглядываясь на два десятка лет жизни Винсента Ратленда, автор вынужден признать, что банальное общее место, изложенное в предыдущем абзаце, не имело никакого отношения к нашему герою. Может быть, все было бы иначе, родись он в нормальной семье и располагай родителями, хотя бы матерью, чтобы вместе с материнским молоком в него вошла любовь – умение любви – и к матери, и к другим близким людям. Может быть, он полюбил бы бабушку, как Лермонтов, или няню, как Пушкин, брата, как Черепанов (любой), или сестру, как какая-нибудь из Бронте.

История не знает условного наклонения, и мы можем дедуцировать из монастырского прошлого Ратленда, что никаких привязанностей среди детей и взрослых у него не возникло – у него единственного из воспитанников Святого Валента, по долгу приютского детства привязывавшихся к монахиням, к воспитателям и друг к другу. Читатель, наверное, давно уже нетерпеливо треплет эту страницу, задавая вопрос: «А как же Агнес?» Вот вам и няня, и материнская фигура, и сестринская. Он защищал ее, рискуя жизнью, устроил ее судьбу и так страшно мстил за нее, в столь юном возрасте взяв на душу грех насилия и убийства. Не за себя же мстил – за Агнес.

Да, Винсент был привязан к Агнес, а она к нему. Он защищал ее от всего, в чем видел опасность, – от нерадивых учеников до ихэтуаней, а она спасла его в первый же день жизни и помогла уцелеть в монастыре, где он оказался один на один с музыкой, еще более убийственной, чем боксеры. Но что-то помешало нашему герою не только уехать из Китая вместе с Агнес, но и сразу по прибытии в Европу начать ее искать. Автору кажется, что неспроста: Винсент оставил в прошлом детскую зависимость и страшную сцену в монастырском саду, решил, что Агнес ему уже не нужна, а он не нужен Агнес, потому что он уже не был мальчиком, а она… ей тоже надо было оставить в прошлом монастырь и Китай. Поэтому, лишь хорошенько обосновавшись в Оксфорде (с его опытом врастания в новые места это произошло очень быстро), он решил, что настала пора проведать Агнес, и поехал в ее родное графство Ратленд. Но не нашел ее там.

Винсент вообще с огромным интересом исследовал Англию, язык которой оказался для него родным. В Святом Валенте вокруг него было много родных языков – пекинки происходили из разных стран, но между собой говорили по-французски. Французский был основным языком преподавания, латынь – одним из основных предметов и языком письменного общения, а по-английски со своим воспитанником говорила Агнес, единственная англичанка в монастыре. Поэтому наш герой, еще в Китае прочитавший об Англии все возможное и наслушавшийся от Агнес рассказов о родине, чувствовал себя на Острове своим. Почти. В Англии тридцать девять графств, столько же, сколько колледжей в Оксфорде, а Ратленд – самое маленькое историческое графство в Англии, даже девиз его («multum in parvo», «многое в малом») говорит об этом.

Винсент знал, где живет Агнес в графстве Ратленд. Родной ее городок Окем славится старейшим в Англии отдельно стоящим замковым залом – это все, что осталось от Окемского замка. Здание построили в двенадцатом веке, и обитал в нем кузнец самого Вильгельма Завоевателя. С тех самых времен сохранилась традиция, чтобы каждый владетель Ратленда, приезжающий в Окем, преподносил замку подкову. Более двухсот подков так и висят с тех пор по стенам окемского зала… но важно нам совершенно другое. В тот прекрасный июньский день, когда мэтр Э. де Катедраль остановил пролетку на улице Бомон возле дома номер24, где жил будущий магистр Ратленд, указанный будущий магистр беседовал с аккуратной седовласой леди перед домом номер пять на улице Ньюмаркет в городе Окем. Он спрашивал что-то туристическое о замке, зале, подковах и о дороге к здешней гостинице, а она охотно отвечала. Из разговора стало ясно, что у женщины есть муж (труженик почты), старшая дочь (приказчица в искомой гостинице «Двести подков»), младший сын (оболтус закончил школу и занимается неизвестно чем) и гордость родителей – средняя дочь. Она аккуратно пишет им из далекого Китая и когда-нибудь обязательно вернется, но она монахиня, и обеты сильнее дочернего долга.

Значит, Агнес не вернулась. Но если она слала родителям мистификаторские письма, она была жива. Почему она не поехала домой? Неужели так и не справилась со стыдом, со своей травмой? Не знала, что сказать родителям?

Винсент поблагодарил пожилую леди и откланялся. Пожилая леди долго смотрела ему вслед, качая головой: вежливый молодой господин не пошел в «Двести подков». На душе у нее сделалось неспокойно и, вернувшись в дом, она села за внеочередное письмо. Странно. Агнес так хорошо рассказывала о Святом Валенте, о переезде в Нанкин, о том, как гладко пошли там дела (само провидение уберегло их от ужасного бунта!), подробно спрашивала о домашних… Однако, получая материнские письма, она почему-то реагировала на маленькие новости из родного дома слишком расплывчато. Как будто мать писала в пустоту. Мать писала в пустоту.

* * *

Когда уже ближе к ночи Винсент явился домой, его ожидала записка, подсунутая под дверь квартирной хозяйкой:

Dear Mister Rutland!

An Imposing Gentleman paid You a visit and was Much Displeased that you weren’t at home Waiting for him all daye long and I wager also nighte. I told him that I was not Rutland’s Keeper and that You were a young man and were wont to Study and Amuse yourself as much as you liked. With that the Gentleman grew even more Displeased and left his Imposing Card and ordered that I should inform you that You go to him at once as soon as you are back, so please as soon as you are back go to him At Once. The Card is enc., I have not understood in it much.

With the kindest of feelings

Your land lady Fiona Tydlebee

P.S. I feel I have to tell you what our Cromwell had done! He sat on the doorstep in front of your Door and would not let in either me or the Imposing Gentleman, and I will have you know that the accursed Anymal is a true spawne of hell, why I mean of course Cromwell and not the Gentleman. But only three days ago he, that is Cromwell, almost maimed Marjorie Clamsford’s three-year old brindle Great Dane, and Thowe you might say that Danes have long become a Decorative Breede, it is true that our iron fighter Cromwell is the true lord of the Beaumont street and the directest descendant of Kinge Richard Lyonheart’s favourite Cat who was borne in the very House where I am writing to you this unworthy note, to which I will say thus… [107]