Магистр - Дмитрий Дикий Страница 46

Не будем утомлять читателя продолжением письма, потому что оно не имеет никакого отношения к повествованию. Мистер Ратленд сочувственно кивнул «стальному бойцу», зашедшему проведать его на сон грядущий перед предстоящей ночной прогулкой по улице Бомон, и выдал ему за беспокойство белый шелковый галстук-бабочку (тщательно завязав фрачным узлом, чтобы коту было удобнее играть). Затем квартирант миссис Тидлби принялся с интересом разглядывать визитку таинственного посетителя. На ней значилось только:

All Souls

E. de Cathedrale

Adeptus [108] [109]

«Вот так-так, – уважительно подумал Винсент, переворачивая матовый прямоугольник. – Де Катедраль собственной персоной и его алхимическая визитка. Неужели на обратной стороне не загорится Mene. Tekel. Upharsin [110]или по крайней мере Aleph? [111]Что могло понадобиться ему от скромного еще даже не магистра искусств?» Однако скромному немагистру было велено «идти, как вернется», поэтому, переодевшись и потерев левое запястье, которое с привычной периодичностью немело после удачного выстрела на Трубной площади, Винсент Ратленд отправился во Все Души: Магомет уже сходил к горе, и настала пора вернуть визит.

Здесь автор, немного утомленный тем, как повествовательно течет наш рассказ, предлагает читателю для разнообразия представить, что он находится в театре. Сядь в ложу бенуара, читатель, или в партер – ряд четыре, место одиннадцать – и посмотри, как перед тобою разыгрывается следующая сцена:

Сцена: Adeptus v. Magus [112]

E. de Cathedrale отрывает взгляд от записей и видит в дверях высокого молодого человека. Визитер стоит в задумчивой позе: обычно люди не проходят внутрь, потому что не решаются, этот же, кажется, пока просто не уверен, что ему будет интересно. Де Катедраль идет навстречу гостю. С улыбкой: Мистер Ратленд. Мне очень приятно, что вы решили почтить меня визитом. Прошу, располагайтесь. Указывает на кресло у стола.

Vincent Rutland приветственно наклоняет голову. Мэтр де Катедраль, большая честь для меня. Ваш знаменитый трактат – увлекательное чтение. Пропустив адепта вперед, проходит внутрь, но не садится. А Все Души – завораживающее место; жаль лишь, что в них нельзя учиться.

EdC, усмехаясь, опускается в кресло, прищемляет нос пенсне. Мне кажется, такой плотности озабоченных образованием людей, как здесь, в Оксфорде, и не встретишь. Чем же вас заворожили Все Души, мистер Ратленд?

VR подходит к окну, смотрит на обширную лужайку внизу, почти черную в свете звезд. Легко: О, ничем особенным. Не вертикальными солнечными часами Кристофера Рена и не таинственными людьми, нашедшими здесь убежище. Всего лишь своей торжественной архитектурой, смешными готическими дымоходами и, пожалуй, этой лужайкой. Когда тень здания падает на траву, она похожа на очертания крыш другого города, в другой стране. Но это восприятие историка изящных искусств, а вы призвали меня говорить о других искусствах. Отворачивается от окна.

EdC снимает пенсне и откидывается в кресле. Задумчиво: Призвал… Людей вашего типа не зовут, ибо они не приходят, если не имеют желания. Вы, мистер Ратленд, – не самая изученная возвышенность современного культурного ландшафта: на одних картах вы есть, на других нет, и хотя высота ваша как будто известна, известно и то, что она доселе никому не покорялась. Вы историк изящных искусств, выдающийся дирижер (пусть в прошлом, но прошлое охватывает нас, как кожа, навсегда) и лекарь, и… мало ли еще кто? Прикрывает глаза, мягко барабанит пальцами по столу. Значит, вы пришли, потому что заинтересованы. В противном случае, будь я хоть десять раз премьер-министром, мне пришлось бы посылать за вами с конвоем. Вы упомянули таинственных людей, нашедших здесь убежище. Они возбуждают ваш интерес? Я далек от мысли, что вы ищете тихую гавань. Вам интересно, какие корабли бывали в этой гавани до вас?

VR складывает руки на груди и некоторое время молчит, словно осмысляя услышанное. Просто: Вы правы. Хотя мне и не чужда обычная вежливость, особенно в отношении философов вашего калибра. Мне очень интересно, что вы делаете, мсье де Катедраль. Любя учиться, льщу себя надеждой, что если вы решите поделиться со мной какими-нибудь знаниями из своих закромов, сумею отплатить вам чем-нибудь полезным. Садится в кресло. Мягко: Не надо посылать за мной с конвоем. Я мирный человек и никаким конвоям не интересен.

EdC делает округлый жест и смущенно меняет позу, складывая руки на столе. Смотрит на свои бумаги. Моего калибра? Вы наградили меня статусом, совершенно мною не заслуженным. Без особого интонационного перехода: Вы мирный человек? Именно такие опаснее всего. Воинственные люди предсказуемы: и в быту, и на поле битвы они действуют одними методами, не соразмеряя их с пульсом Вселенной. Человек же просвещенный спокоен: настоящая война идет на полях, ведомых лишь способным на кропотливый труд, творящийся в оглушающей тишине времени. Великая работа. Со странной улыбкой: There was always War [113], мистер Ратленд. Вопрос – чем вооружаться? И вооружаться ли? Не отгородиться ли от мира стеной любимых занятий? Не сбежать ли от войны широкой парадной лестницей, ведущей прямиком на небеса, to take arms against the sea of troubles? [114]Машет рукой. На эти вопросы ответов нет, да и не может быть. Одно точно: вы сейчас находитесь в штабе сопротивления – уж простите мне этот милитаристский лексикон.

VR: Вы говорите о Scala Philosophorum – лестнице алхимиков? Какой интересный разговор, мэтр. Можно вести его двумя путями – путем беспристрастной правды и путем вежливой лжи. Пока не знаю, какой путь был бы вам приятен, а какой полезен… для меня по ряду причин в разговорах такого толка возможен только путь лжи. Но если отрешиться от отвлеченных рассуждений, сознаюсь: война сама находит меня с удручающей периодичностью. Пробыв в Оксфорде около полугода, я вознадеялся, что мы с ней немного побудем вдали друг от друга, пока, скажем, я получу степень. Только ведь человек предполагает, а война располагает. Помолчав: Мсье де Катедраль, вы противитесь войне? Тогда я на вашей стороне и веду сейчас разговор путем правды. Вы ведь уже откуда-то знаете обо мне то, чего никто не знал.