Викториум - Владимир Ралдугин Страница 46

— И за эти вот сведения они уничтожили наше посольство, — покачал головой Зиновьев. — Британцы ведь отлично понимали, что это может привести к войне.

— Если только таким образом, Иван Алексеевич, они не хотели убить двух зайцев, — предположил я. — Стравить нас с султанатом и заполучить местонахождение рудника.

— Истинно британский стиль вести политику, — кивнул Зиновьев. — И все-таки, князь, зачем вы хотите отправиться на этот рудник?

— Надо вывезти документы из Стамбула, — начал перечислять Амилахвари, — во избежание еще одного нападения на посольство. Как бы оно не закончилось, оно точно приведет к войне с султанатом, которая Русской империи не нужна.

— Вы считаете, что британцы могут пойти на это? — поинтересовался посол. — Сомнительно, знаете ли, князь. Весьма сомнительно.

— Вообще-то, да, — не стал спорить Амилахвари, — крайне сомнительно. Однако это может произойти. И во избежание лучше все-таки, чтобы документы покинули Стамбул. И британцы знали бы об этом.

— Хорошо, — кивнул Зиновьев. — Что дальше?

— Мы должны узнать, есть ли на этом руднике тот самый персидский уголь, — продолжал князь. — Для этого нам понадобится губернский секретарь Штейнеман. Только он сможет подтвердить, является ли руда, добываемая в Сулеймановой Мечети, именно персидским углем. Как только мы выясним это, тут же вернемся в Стамбул. И отсюда свяжемся прямо с Петербургом. Дальше уже пускай там решают, что делать с этим рудником. На этом наше дело закончится. Да и надо же дать знать есаулу Булатову, что он не забыт Родиной. Вы ведь понимаете, как это неприятно и жутко, торчать посреди чужой пустыни. Без связи с домом.

— Почему же без связи? — удивился посол. — Вот, поглядите здесь, князь. — Зиновьев подтолкнул к нему документ, где имелся список полученной экспедицией Булатова экипировки. — Вот здесь. — Посол ткнул в строчку.

Надо признаться, после пулеметов я не особенно внимательно вчитывался в этот документ. А стоило бы. Потому что за две строчки до конца был вписан радиотелеграфный аппарат.

— Почему же тогда они еще не вышли на связь? — поинтересовался я.

— Скорее всего, они выходят, — ответил князь. — Но вряд ли мощности их аппарата хватит, чтобы связаться с Питером. Скорее всего, радируют сюда.

— А ответить им никто не может, — кивнул я. — Потому что посольство уничтожено.

Посол снова нажал на кнопку электрического звонка. В кабинет вошел секретарь.

— Пускай наш радист немедленно отправляется к аппарату, — распорядился посол, — и слушает все частоты. Двадцать четыре часа в сутки. Пусть радисты сменяются, но не перестают слушать, пока не услышат передачу из Месджеде-Солейман, или Сулеймановой Мечети. Как только поймают этот сигнал, пускай немедленно докладывают мне…

— И мне, — позволил себе перебить посла князь.

— … во сколько бы это ни было, — видимо, даже не обратил на эту реплику внимания Зиновьев. — В любую полночь-заполночь.

— Понятно, — ответил невозмутимый, как и положено, секретарь. И не дожидаясь разрешения посла, вышел из кабинета.

— Теперь осталось только дождаться, когда сигнал поймают, — откинулся на спинку кресла Зиновьев.

— И все-таки мы должны покинуть Стамбул, — настаивал Амилахвари. — Я настаиваю на этом. Слишком много усилий британцы приложили, чтобы получить документы. Да и война с султанатом так и не началась. Может быть, не так грубо, как в прошлый раз, но они попробуют устроить провокацию. И снова попытаются убить двух зайцев одним выстрелом.

— Хотите отвлечь огонь на себя, князь? — поинтересовался у него посол. — Погеройствовать желаете? Вас ведь видно до самого дна, Амилахвари!

Я просто не ожидал от обычно спокойного Зиновьева подобной вспышки.

— Вам же всегда хочется чего-то такого-этакого. Особенного. На войну с султанатом не попали — слишком молоды были. Потом подали рапорт о включении вас в наше посольство. Пошерлокхолмствовать захотелось? Почувствовать себя этаким джентльменом тайной войны, верно? Вы ведь следили за британцами несколько часов. Почему не отправили ротмистра Евсеичева сюда? Я прислал бы казаков — и мы взяли бы этих троих, как говорится, тепленькими. Тогда у нас было бы что предъявить британскому консулу. Если, конечно, среди этих троих был майор Лоуренс, или как его там. Вы ведь затеяли с ним персональную вендетту. А из-за этого может все наше дело пострадать!

— Все может быть и так, Иван Алексеевич, — пожал плечами пять же неожиданно для меня князь. — Однако вы не можете отрицать моих резонов. Сколько вы собираетесь ловить сигналы с рудника? А что если они уже отчаялись выйти на связь и теперь ждут, когда к ним кто-нибудь приедет? Ведь до сих пор многие не доверяют технике. Даже среди городских жителей. Что уж говорить о казаках? А вы не исключаете, что радиотелеграф на руднике может быть поврежден. Я должен сам отправиться туда и проверить.

— Я не могу вам запретить этого, Аркадий Гивич, — развел руками посол. — Вы с Никитой не находитесь у меня в подчинении. Я просто хотел напомнить вам, ротмистр, что вы — на службе государю и отечеству. Как бы пафосно это не прозвучало бы. Задумайтесь над своими действиями, князь, прежде чем что-либо предпринимать.

— Я понял вас, Иван Алексеевич.

Я заметил, что по виску князя стекает капля пота, и понял, каких усилий ему стоит это показное спокойствие.

— Но прошу и вас не забывать о том, что майор Лоуренс работает на самых последовательных врагов Русской империи — британцев. Быть может, я и веду некую вендетту с Лоуренсом. Однако все действия майора направлены против нас. Следовательно, все мои действия никоим образом не могут повредить нашему общему делу здесь, в Стамбуле, — договорив, князь поднялся на ноги. И едва ли не строевым шагом вышел из кабинета. Я хотел было последовать за ним, но посол остановил меня.

— Погодите, Никита, — сказал он. — У меня есть пара слов для вас. Это много времени не займет.

— Конечно, Иван Алексеевич, — обернулся я. Сел обратно на стул.

— Послушайте, Никита, — обратился ко мне Зиновьев. — Князь Амилахвари, конечно, весьма обаятельный человек. Безусловно — настоящий профессионал сыскного дела. Но он слишком увлекается. Он потянет вас за собой. Уже тянет. Во все свои безумные авантюры. Вы готовы за ним хоть на край света отправиться. Он — такой человек. Но временами вам лучше остановиться и подумать самому. Куда именно тянет вас князь. Уж не в бездну ли, а, Никита? Упаси Господь, я не настраиваю вас против князя Амилахвари. Он не плохой человек. Но вы еще слишком молоды и не понимаете, как он может повлиять на вас.

Я ничего не стал отвечать ему на это. Да и что тут скажешь? В общем-то, я понимал его слова. Авантюризм князя — налицо. Но все-таки он — мой начальник. И если прикажет следовать за ним в бездну, я отправлюсь и туда. Однако в словах Зиновьева была соль. Я понимал, что он имеет в виду. Вот только поделать ничего не мог. Слишком уж нравилась мне такая жизнь. Наверное, в душе я — такой же авантюрист, как и князь Амилахвари. Новая жизнь слишком сильно отличалась от скучного почти прозябания за столом на набережной Фонтанки. Я ведь из здания Третьего отделения в присутственное время почти не выходил. Копался в бумажках, перекладывая их с левого края стола на правый — и обратно. Ничего и близко похожего на настоящее приключение, которое длилось уже несколько месяцев, у меня не было. И не предвиделось.