Риф яркости - Дэвид Брин Страница 47

Наконец коридор бу кончился, и все четверо оказались на травянистом лугу. Трава по колено высотой раскачивалась на жестком ледяном ветру, который сразу лишал тело сил. Шел снег. Двер знал, что теперь их падение – только вопрос времени.

На некотором удалении от тропы у небольшого ручья видна была рощица невысоких деревьев. Дрожа, Двер повернул глей-вера в том направлении, и все двинулись по хрустящей, ломающейся траве. Мы оставляем следы, ожил в нем охотник. Вспомнились уроки, которые он усвоил у Фаллона. Держись голого камня или воды… Если тебя преследуют, иди по ветру.

Все это теперь бесполезно. Инстинкт привел Двера к скальному образованию, к каменному выступу, закрытому низкими кустами. Без зажигалки, даже без ножа и огнива они могут надеяться только на то, что смогут найти убежище. Двер оторвал Рети от шеи глейвера, толкал ее, пока она не поняла – согнулась и заползла под навес. Глейвер на четвереньках прополз за ней. Грязнолапый проехался на сморщенной спине. Двер притащил несколько упавших веток, ветер набросает на них листву. Потом тоже опустился на колени и присоединился к межвидовой путанице конечностей, меха, кожи и ужасного зловония недалеко от лица.

В замкнутом пространстве становилось теплее, снежинки на теле таяли. Нам не повезло: снежная буря такой поздней весной, думал Двер. Старый Фаллон говорил, что в горах бывает только два времени года. Одно называется зима. Второе тоже зима, но при этом бывает немного зелени, чтобы обмануть неосторожных.

Двер говорил себе, что в сущности погода не такая уж плохая – вернее, была бы такой, если бы их одежда не сгорела, или если бы не испытанный шок, или если бы у них сохранились припасы.

Немного погодя Двер понял, что глухота его проходит. Он слышал, как у кого-то стучат зубы, потом услышал доносящийся сзади какой-то негромкий звук. За ним последовал резкий удар в плечо.

– Я сказала, не можешь ли ты немного подвинуться, – крикнула Рети совсем недалеко от его уха, – ты лежишь на моей…

Он передвинулся. Из-под ребер выскользнуло что-то костлявое. А когда лег снова, боком прижался к ледяной земле. Двер вздохнул.

– Как ты?

Она еще немного отодвинулась.

– Что ты говоришь?

Он повернулся и увидел ее расплывчатые очертания.

– Ты в порядке? – крикнул Двер.

– Конечно. Никогда лучше себя не чувствовала, придурок. Отличный вопрос.

Двер пожал плечами. Если у нее есть энергия на то, чтобы быть вредной, она, вероятно, далеко от двери смерти.

– Поесть ничего нет? – спросила Рети. Двер покачал головой.

– Утром найдем что-нибудь. А до тех пор не говори без особой необходимости.

– Почему?

Потому что у роботов, вероятно, есть уши, едва не сказал он. Но к чему волновать девчонку?

– Береги силы. А теперь будь хорошей и постарайся поспать.

Легкая дрожь – девушка негромко саркастически повторяла его слова. Но он не был в этом уверен – благословенное следствие ударов по ушам, которые он пережил.

Резкими толчками Грязнолапый втиснулся между Двером и Рети. Дверу пришлось переместиться так, что его голову почти не защищал теплый бок глейвера. Он повернул голову и посмотрел на тропу, которую они только что оставили, – узкий проход между двумя рядами бу. Резкий ветер приветствовал его ударом в лицо. Как импровизированная охотничья маскировка не так уж плохо – если только снег прикроет след, который они проложили по траве.

Мы ушли от тебя, Один-в-своем-роде, подумал Двер, наслаждаясь победой, которую не одержал. Многие участки кожи все еще казались слишком оцепеневшими, чтобы их оживило тепло глейвера, особенно в тех местах, где прилипли капли золотистой консервирующей жидкости паука. Сейчас их убрать невозможно – если вообще когда-нибудь удастся.

И тем не менее мы ушли, верно?

Мысленно он ощутил легкое прикосновение к сознанию. Ничего такого, что можно было бы точно определить, но тем не менее Двер встревожился. Неужели этот старый паук-разрушитель выжил в аду у озера?

Это всего лишь мое воображение. Забудь об этом!

К несчастью, воображение уже снабдило ответом, который мог бы дать Один-в-своем-роде:

Ах, моя драгоценность. Разве ты не всегда говоришь так?

Дрожа не только от холода, Двер приготовился к долгому ожиданию, глядя на туннель в лесу бу: через хребет Риммер могут попытаться проскользнуть другие необычные предметы.

Какой-то шум вырвал Двера из сна, полного ощущения тщетности и паралича. Глаза дернулись от боли, когда он открыл их на холодном ветру. Он бессильно пытался сосредоточиться на том, что его разбудило. Но в голову приходила только нелепая мысль, что кто-то позвал его по имени.

Дельфин почти в зените, его бока из бело-голубых звезд словно ныряют меж молочными волнами.

Облака. И снег идет сильней.

Двер помигал, пытаясь вглядеться. Что-то там движется.

Он поднял руку, чтобы протереть глаза, но пальцы не сгибались. Когда они коснулись лица, то показались окаменевшими – признак шока, усиленного морозом.

Бон там. Что это?

Что– то действительно движется. Не другой робот, самодовольно летящий на силовых столбах, но спотыкающаяся двуногая фигура, торопливо идущая вверх по склону. Двер решил, что походка непрофессиональная. В таком темпе он устанет гораздо быстрей. И никакое дело не стоит риска в такую погоду.

Из всех Шести только хуны и люди способны передвигаться в такой снегопад, но никакой хун не стал бы так торопиться.

Эй, ты! Не ходи в лес бу. Там опасно!

Но Двер лишь захрипел, звук его голоса смог только разбудить Грязнолапого, который поднял голову.

Эй, глупец! Неужели не видишь наш след в траве и на снегу? Да он словно буйурское шоссе! Ты слеп?

Фигура прошла мимо и исчезла в туннеле между стволами бу, похожем на проход в кафедральном соборе. Двер осел, ненавидя себя за собственную слабость. Мне нужно было только крикнуть. И все. Всего лишь один крик.

Он остекленевшим взглядом смотрел, как снежные хлопья падают на примятую траву, медленно стирая след, ведущий к убежищу в скалах. Что ж, ты ведь сам хотел спрятаться, разве не так?

Может быть, их четверых так никогда и не найдут. Дверу не хватало сил, чтобы почувствовать иронию. Такой охотник. Такой великий охотник…

Потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к этому невероятному путешествию в деревянном корабле, который плывет по скалистым каньонам, проносится мимо высоких каменных стен, создавая впечатление невероятной скорости. Но каким-то странным образом он знает, что привык лететь с большей, гораздо большей скоростью… хотя сейчас ему трудно об этом вспоминать.