Попытка – не пытка - Елена Хотулева Страница 48

– Тут он глубоко копнул. Теперь ему стали интересны международные экономические отношения современности. То есть современности нашей с тобой, 2010 года. И понеслось… Мировая экономика, международная торговля, валютно-кредитные отношения между государствами… Это он, кстати, вовремя, так как у него там, то есть не у него, а в Штатах скоро будет подписано Бреттон-Вудское соглашение об учреждении Международного валютного фонда и Международного банка реконструкции и развития… Но пока он об этом не знает и интересуется вопросом резервных валют. Ты ему тогда не забудь про ямайскую валютную систему что-то раздобыть… Ну, здесь идут международные финансовые рынки, международная экономическая интеграция, с какого-то бодуна мировая антимонопольная политика, затем экономическое прогнозирование, многосторонняя дипломатия, видимо, глобализация и… Ты что, ему про теракты что ли рассказывала? Почему он пишет, что хочет знать историю международного терроризма?

– Да, говорила. Про «Норд-Ост», про дома в Москве и про школу в Беслане.

– Понятно. Ну а дальше его начинают волновать более приземленные вещи. Например, экономические последствия его гениальной коллективизации сельского хозяйства. Ты обязательно что-нибудь пострашнее ему принеси! Чтобы задумался и лишних движений не делал. Потом он хочет выяснить все о холодной войне… Ага! И, видимо, не верит тебе на слово и имеет страстное желание убедиться в развенчании культа личности, поэтому заказывает полные материалы двадцатого съезда. Ну и тут дальше уже все понятно. Куча всяких разных вещей, которые в общем-то действительно надо знать человеку, стоящему во главе государства, правда, если этот человек живет в 2010 году… Ну, короче говоря, сама прочитаешь, что он хочет.

– Ну и ну… – Я взяла листы и еще раз посмотрела на них. – Где же я все это возьму? Это вообще в магазинах продается? Он сказал, чтобы никаких статей, только серьезные труды.

Натаныч загоготал:

– Придется тебе согрешить с ректором Дипломатической академии, чтобы он тебя в библиотеку пустил. Ну или дать взятку самому библиотекарю. Не знаю, найдешь ты что-то в книжных или нет.

– Да, Натаныч… Это задача. Я пошла домой. Буду думать, где все это отыскать.

– А ты запомнила, что я тебе сказал? Ничего не перепутаешь?

– Все будет отлично, – с оптимизмом ответила я и пошла к себе.

Дома меня встретил Глеб:

– Привет, мам. Почему без букета? У Натаныча деньги закончились?

Я покачала головой и взлохматила ему волосы:

– Ты глупый какой! А еще жениться собрался. Кстати, когда свадьба?

Мы прошли на кухню и сели за стол.

– Десятого числа, десятого месяца, десятого года, – с гордостью посмотрел он на меня. – Между прочим, чтобы эту дату забронировать, надо еще в очереди неизвестно сколько простоять.

– Ну, вы придумали… – протянула я. – А Маша у тебя под венец, надо понимать, в русском сарафане пойдет? Ты вообще за временем следишь? Какой у нее срок-то будет в этот знаменательный день?

– Не так уж много. Мы ей купим платье грибоедовской эпохи. И никто ничего не заметит. И потом, это даже хорошо, что придется так долго ждать. Я денег заработаю. У меня вообще дела пошли в гору. Мне сказали, что во мне открылся политологический талант….

– Глеб! – заерзала я на табуретке, прижав к себе сталинские листы. – Это очень хорошо! Это просто прекрасно! Раз у тебя талант открылся, то мне твоя помощь нужна. Сейчас я все напишу, а ты мне скажешь, что сможешь сделать.

Я убежала в комнату и, быстро переписав своими словами все то, что мне сказал Натаныч и то, что я сама поняла из прочитанного, вернулась к Глебу. Вместо трех страниц у меня получилось пять, так как некоторые заказы Сталина объединяли в себе несколько сегментов знаний.

– Сын! – Сделав серьезное лицо, я потрясла в воздухе списком литературы. – Прочти это и скажи мне, реально ли купить, взять в библиотеке или экспроприировать у кого-то книги по данным темам.

Он с любопытством углубился в чтение.

– Да, мама! Ты меня поражаешь. Сначала с Натанычем закрутила. Потом войной увлеклась. Теперь еще это! Зачем тебе?

– Я собираюсь поступать в Дипакадемию на второе высшее образование, – таинственно шепнула я. – Скоро экзамены. Мне надо подготовиться. Так ты поможешь мне или нет?

Глеб сложил листы и сунул в задний карман джинсов:

– Сейчас поеду на факультет, посмотрю, что там в библиотеке есть. А потом в книжный заскочу. Думаю, что большую часть смогу раздобыть. А остальное… Ну посмотрим, может, мне и удастся все найти. Ты не возражаешь, если я на машине поеду? Не на себе же мне это тащить!

Я отдала ему ключи и, после того как он ушел, села работать. Вечером он появился с кучей пакетов в руках.

– Все! Половину я взял в библиотеке, половину пришлось купить. Вылетел в трубу.

– Умница! – Я стала шуршать мешками. – Это тебе зачтется. Получишь благодарность от правительства. И куда же мне их упаковать?…

Он обеспокоенно посмотрел на меня:

– А зачем тебе это упаковывать? Сиди дома, читай, к экзаменам готовься.

– Глеб, драгоценный мой сын, преуспевший в политологии! – улыбнулась я. – Неужели тебя подводит воображение? Это все я отнесу к Натанычу и там, в спокойной уютной атмосфере, которая просто создана для изучения всей этой ерунды, я буду грызть гранит науки.

– Да, мама! – сказал он, покачав головой, и пошел было звонить Маше, но вдруг остановился и сказал: – Слушай, мам… Я тебя давно спросить хотел…

– О чем?

– А что, Натаныч разве курит?

Автоматически я махнула рукой:

– Да что ты… Нет, он никогда не курил. Он же хилый. Да и вообще он этого терпеть не может…

– Неужели? – Глеб с любопытством посмотрел на меня. – Значит, ты курить начала?

– Ну, ты с ума сошел. Я и вдруг курить! Ерунда какая… – Тут до меня дошло, что платья-то у меня, конечно, не французскими духами пропитываются, когда я со Сталиным в гостиной или в кремлевском кабинете разговариваю, поэтому я резко пошла на попятный и с видом раскаявшейся грешницы заявила: – Знаешь… Я тебе просто признаваться не хотела… На самом деле я там сижу у Натаныча и покуриваю помаленьку. Вообще, надо сказать, всю квартиру дымом пропитала. Он, конечно, против. Постоянно читает мне лекции о здоровом образе жизни… Но я все равно удержаться никак не могу…

– Да, мама! – Он снова покачал головой и ушел к себе в комнату.

* * *

Утром я позвонила Натанычу и, выяснив, что он уже не спит, стала собираться. Распихав все книжки в чемодан на колесиках, я накрасилась, как голливудская кинодива, быстро оделась и отправилась на девятый этаж.

– Так, так, так… – сказал Натаныч, глядя на мой багаж. – Что у тебя там?

– Косметичка… – Я завезла чемодан в комнату. – Вдруг губная помада сотрется. Надо быть готовой к любой неожиданности…