Наследники Хамерфела - Мэрион Зиммер Брэдли Страница 48

— Земля здесь истощилась и больше не пригодна для землепашества, — начал лорд Сторн. — Я пытаюсь помочь моим арендаторам переселиться в другие места, но они упрямы, как демоны Зандру, возможно, вместе мы сумеем их переучить. Теперь новой отраслью должно стать овцеводство — людей надо убедить разводить скот. Они должны понять, что так будет лучше для всех. Арендное земледелие более не приносит дохода. А в получении дохода с земли вы заинтересованы не меньше моего. Но прежде чем отвечать, подумайте. Давайте обсудим это завтра. — Он встал. — Слышите — идет дождь? Хотел бы я оставаться в доме, лежа, как вы, в уютной теплой постели, когда о тебе заботится юная девушка и подает на ночь чашку глинтвейна. Но мне надо объезжать границы, чтобы убедиться, что ни один из моих дражайших соседей не воспользовался пожаром, чтобы передвинуть пограничные камни — да-да, такое бывает, независимо, горит лес или нет. Кроме того, надо проверить, сложены ли химикаты в надежном месте и стоят ли на посту Наблюдающие.

— Я встану и приготовлю тебе на ночь чашку глинтвейна, когда ты вернешься, дедушка, — пообещала Лениза.

— Нет, девочка, спи и смотри свои прекрасные сны, — сказал он и неловко поцеловал ее в лоб. — Ухаживай за нашим гостем и вовремя ложись спать. А завтра, молодой Хамерфел, мы поговорим с вами наедине. Спокойного вам сна.

И, обменявшись с Аластером дружеским кивком, он вышел из комнаты.

Ардрин, лорд Сторн, вышел широким шагом из замка, остановился и задумался: не взять ли с собой кого-нибудь из слуг, чтобы вместе с ним совершить объезд границ? Нет, не было смысла; он производил этот осмотр каждый день, на протяжение всей жизни, с тех пор как ему исполнилось двенадцать лет, и поэтому не захотел тащить с собой людей в ночь.

До сих пор дождь шел мелкий, теплый, почти приятный — особенно после жаркого дня, к концу которого старик немного подустал. Одет он был в одежду из плотной, непромокаемой ткани, шел быстро, почти автоматически проверяя каждый пограничный камень. Уже давным-давно в душе его жило чувство единства с этой землей.

С грустью он думал:

«На этом поле мой отец выращивал яблони, а теперь, кроме овцеводства, оно ни на что не пригодно. В Тендаре с каждым днем все больше развивается производство шерсти; на земледелии никто из нас так и не разбогател, а вот на овцеводстве, пожалуй, это может получиться».

Горько было выгонять с земель арендаторов, которые столько лет обрабатывали земли Сторнов, но оставить их здесь умирать от голода на мертвых землях он тоже не мог. Как ни крути, а делать это заставляла суровая необходимость. Только так у всех них будет шанс на процветание.

Пастухов ему требовалось совсем немного, к тому же он твердо решил, что наберет их из числа приближенных.

«Да, так на самом деле всем будет лучше, — думал Сторн, — успокаивая себя. — Мы не сможем угнаться за требованиями дня, цепляясь за старое. В Нижних Землях или где-нибудь еще они, если повезет, найдут себе участки для земледелия. Фабрикантам в городах требуются хорошие рабочие. Их сыновья и жены могут устроиться прислугой в городских домах. Действительно, так будет лучше, чем цепляться, как голодные животные, за обесплодившие фермы».

Он не заметил, как дождь пошел сильнее, и лишь теперь вдруг осознал, что с неба сыплет мокрый снег. Старик поскользнулся и упал, но поднялся вновь. Снег теперь повалил такой густой, что ему пришлось сунуть руки в карманы плаща и продолжать путь, оглядывая нанесенный пожаром ущерб и запоминая увиденное.

Пройдя довольно долго, Сторн начал жалеть, что не разрешил Ленизе приготовить ему горячий ужин перед сном, вода просачивалась даже сквозь толстую ткань плаща.

Ему показалось, что в темноте мелькнул огонек, причем в таком месте, где, как пелось в старинной балладе, «огня не могло быть следа». «Разве что, — с юморком подумал он, — это коровы принесли огоньку пастухам». Его первой реакцией была не тревога, а любопытство. Сторн решил подойти ближе, посмотреть, не зажжется ли тот вновь; возможно, это был лишь уголек, но в ночи он был виден издалека.

Но огонь больше не появлялся, и теперь Сторн не был уверен, видел ли он его вообще. Это мог быть блик от звезд на каком-то металлическом предмете. Вспомнился случай, произошедший с ним в молодости, когда он поднял тревогу, увидев в ночи искру, оказавшуюся отблеском лунного света на пряжке ремня и висящем на нем ноже какого-то пастуха.

С того самого дня его всегда одолевали сомнения. Эти чувства постоянно конфликтовали в его душе с прочно укоренившейся привычкой поднимать тревогу при виде огня в неположенном месте. Ему приходилось сдерживать себя, чтобы сначала разобраться, что происходит, а затем уж звать подмогу. Будь то пожар, вражеская армия или бандиты — в любом случае он должен был сперва оценить степень опасности.

Осторожно сойдя с дороги, старик двинулся в направлении огня. Теперь тот вновь виднелся впереди, то угасая, то вновь разгораясь по мере приближения, и Сторн ощутил гордость, что его зрение такое же острое, как и несколько десятков лет назад. Теперь оно подсказало ему, что огонь этот — не что иное, как блик на стекле.

Но блик — от чего, Зандру его побери?! Сквозь тучи не мог пробиться ни звездный, ни лунный свет. Лишь несколько его арендаторов были настолько богаты, чтобы иметь застекленные окна. Он осторожно подошел к дому и обнаружил, что тот хоть и был безлюдным, но где-то внутри его горел огонек — в нарушение строжайших приказов, запрещавших разводить открытый огонь без крайней необходимости. И именно его слабый отсвет заметил он в ночи.

Ступив на деревянный порог, мучительно заскрипевший под ногами, старик вошел внутрь. От тепла сразу стало удивительно хорошо, но закон оставался законом, а опасность опасностью; придется потушить огонь, чтобы уберечь этих людей от штрафа и неприятной беседы с начальником пожарной охраны. Вблизи огня от его одежды повалил пар. И вдруг Сторн отскочил назад с широко раскрытыми от ужаса глазами, когда его руки наткнулись на что-то висящее под потолком, на ощупь напоминающее тело.

«Неужели все они повесились? Но почему?»

Сторн опять пошел вперед, заставив себя подойти ближе, чтобы в слабом свете костра разглядеть то, чего боялся увидеть. И тут из груди его вырвался вздох облегчения. Это были лишь плащи, подвешенные под стропилами на просушку.

Затушив огонь песком из корзины, стоявшей рядом, он стал ждать фермера, чтобы прочитать ему нотацию о недопустимости разведения открытого огня по ночам. Но где же эти люди, ушедшие в ночь и оставившие огонь без присмотра? Он мог побиться об заклад, что шляются они неспроста, хотя мог и ошибаться.

Но через некоторое время, когда никто не пришел, он вновь отправился на улицу, в холод, чтобы закончить обход. Погода становилась все хуже и хуже — мокрый снег валил все сильнее, и лорд Сторн подумал, что самое разумное было бы оставить все до утра и вернуться обратно — провести ночь у очага одного из арендаторов, а проверку границ и подсчет убытков от пожара закончить завтра. Как это ему пришло в голову, что можно оценить ущерб в темноте в такую бурю? Не пускает ли он пыль в глаза молодому Хамерфелу? Но нет, когда он выходил, дождь был мелкий и приятный, к тому же ему хотелось побыть одному на свежем воздухе.