Два мутанта - Ежи Тумановский Страница 5

— Мне показалось, — неуверенно сказал Хомяк, — что там прошел человек. Прошел и спрятался в кустах.

— Крот говорил, что трудно сюда добраться, если не идти целенаправленно — успокаивающе сказал Штык. — Словно отводит кто-то глаза и не дает случайно тут оказаться. Потом надо найти проход среди аномалий. Это тоже непросто. А из тех, кто знал дорогу… «Долговцы» Танка погибли — это мы сами видели. Из бандитов вряд ли кто выжил, а военсталы майора Кратчина, продав артефакт, наверняка уже забросили свою службу. Так что, маловероятно, что это был человек. Скорее уж болотная тварь. Может даже, та самая…

— Может, — с сомнением сказал Хомяк. — Но тогда наших бы предупредить — как бы они на нее не наткнулись. Хоть она на другом берегу, ей вокруг озера обойти — пары часов хватит.

— Крот здесь давно живет, и как-то справлялся до сих пор один, — Штык поднялся с места. — Пойдем-ка лучше позавтракаем, да снова ложись, поспи.

— Давайте, вы лучше из лука постреляете, а я посмотрю, — просительно сказал Хомяк. — Надоело уже спать целыми днями.

В какой-то сотне метров от дома вода вспучилась, пошла белой пеной и вдруг выбросила вверх струю пара.

Из лука Крота Штык стрелял почти каждый день. За три десятка шагов, отделяющих один край платформы от другой, самодельный лук, склеенный из прочного дерева и роговых пластинок, стянутый тетивой из жил псевдоплоти, бил точно и достаточно сильно, чтобы насквозь дырявить доску позади мишени. Правда, прежде, чем научиться класть стрелы хотя бы в полуметровый круг, Штык потратил на тренировки не меньше двух недель.

Лук успокаивал. Когда рука касалась шершавой светло-серой рукояти, обмотанной для надежности грубой нитью, тяжелые мысли отступали на задний план. Вместо печальных размышлений в голове вдруг появлялась звонкая пустота. Концентрация на выстреле из лука давалась Штыку во много раз проще и естественней, чем при стрельбе из автомата. Словно что-то первобытное, просыпаясь, обнаруживало привычный инструмент для охоты и войны.

Кроме того, во время этих тренировок «ментальное зеркало» внутри, никак себя не проявляло, что заставило Штыка в поисках решения своей проблемы стрелять однажды почти пять часов подряд. Он жутко изранил пальцы и довел мышцы рук и груди до болезненных судорог, а Крот даже начал ворчать, что при такой стрельбе скоро все стрелы придется менять на новые. Зато потом весь вечер Штык наслаждался ощущением полного спокойствия и уверенности, что рецепт лечения найден. Ставшие почти привычными последнее время маленькие черные кляксы, плавающие перед мысленным взором, исчезли без следа, и остаток дня не было ни единого признака, демонстрирующего, что нечто внутри Штыка умеет ловить, трансформировать и отражать чужие идеи, страхи и ожидания. Правда, этой же ночью Буль внезапно проснулся задолго до рассвета и попытался что-то запустить на ноутбуке Крота, мотивируя свой поступок необходимостью доделать какой-то отчет. По задумчивому взгляду старого сталкера, Штык, с трудом отправивший Буля обратно в кровать, догадался, что Крот действительно думал вечером о ночной работе.

Хомяк любил смотреть на стрельбу из лука, поэтому когда убрав со стола после завтрака Штык вышел из дома с луком и стрелами, бывший генерал Решетников, а ныне рядовой Хомяк уже сидел в легком кресле так, чтобы видеть стрелка и мишень. Легкий ветер гнал по озеру мелкую рябь, со стороны горы натягивало легкий туман, а вдалеке справа виднелся чудовищной высоты фонтан, где мощный подводный «трамплин» отправлял в небо ежесекундно не меньше тонны воды.

Крот на охоте носил стрелы в руке. Штыку для стрельбы по мишени это казалось неудобным, поэтому он, провозившись несколько часов, сшил себе из шкуры какого-то животного колчан. И вешал его на пояс, сдвигая за спину. Чуть позже Крот посоветовал, как сделать для него жесткий каркас, и с тех пор извлекать стрелы из колчана стало очень удобно. Стрельба из лука быстро превратилась для Штыка в своего рода искусство, когда на душе становилось легко, а каждый выстрел доставлял настоящее эстетическое удовольствие.

Короткий, немногим больше полуметра, лук удобно лежал в левой руке. Правой Штык медленно вытянул стрелу с коричневым пушистым оперением из длинного меха. Прямо за мишенью небо заслоняла гора. На секунду он замер, впитывая каждое мгновение бездумного счастья ожидания выстрела. Хомяк вытянул шею, стараясь не пропустить ни единого движения. Плавным движением Штык наложил стрелу, поднял лук и натянул тетиву. Глубоко вздохнул. Короткая пауза, щелчок тетивы и глухой звук расщепленной древесины. Стрела торчала на ладонь правее центра мишени. А ей вслед уже летела вторая стрела.

— Здорово! — ахнул Хомяк, провожая глазами третью стрелу, составившую с первыми двумя равнобедренный треугольник.

— Что ж тут здорового? Ни одного точного выстрела, — самокритично сказал Штык, улыбнулся и потянул из колчана сразу две стрелы.

— Мой генерал, — внезапно сказал Хомяк. — Почему Вы хотите от нас уйти?

— С чего ты это взял? — равнодушно спросил Штык и почти без паузы, в одно слитное движение, метнул обе стрелы в мишень. — И сколько раз говорить: на «ты» обращайся.

— Не знаю, — честно признался Хомяк. — Но мне кажется, что вы… ты все время думаешь теперь об этом. Просто идти тебе некуда.

Стрелы вошли в мишень хуже, чем при стрельбе по одной, да и расстояние между ними оказалось слишком велико.

— Не получается двумя стрелами сразу стрелять, — улыбнулся Штык и провел рукой по мягкому «ковру» оперений в колчане.

— Ничего страшного не происходит, — продолжал гнуть свою линию Хомяк. — Ну передаются наши настроения через тебя куда-то еще — ну и что?

— Не передаются, — спокойно поправил его Штык, — а отражаются. Мы все в этом доме давно общаемся как в комнате кривых зеркал: не столько друг с другом, сколько с искаженными отражениями самих себя. И ведь это только начало. С каждой неделей «ментальное зеркало» становится все сильней. Чей страх увидел Буль, когда был абсолютно уверен, что под домом прячется гигантская акула? Свой, отраженный во мне? Твой, отброшенный мной на него? Крота? Он ведь до сих пор уверен, что видел эту акулу собственными глазами!

— Ну почудилось — с кем не бывает? — Хомяк притворно пожал плечами.

— А Кроту, неделю тому назад, «почудилось», что ночью кто-то на горе жег костер. Разумеется, там никого не оказалось.

— И что с того? Мой генерал, вы излишне трагедизируете…

— Нет, рядовой, я рассуждаю холодно и трезво. В один совсем не прекрасный момент, вы начнете стрелять друг в друга. Знаешь, почему? Потому, что один из вас подумает о слепых псах, кровососах или контролере, а все остальные увидят их вокруг себя. Не знаю, что «увидели» «долговцы» Танка, но перестреляли друг друга они именно поэтому.

— Мне кажется, Вы слишком часто думаете об этом и уже нафантазировали себе всякого, — успокаивающе сказал Хомяк. — Все пройдет…

— И все там будем, — в тон ему подхватил Штык. — Я опасен. Это очевидно. Решения найти пока не удалось. И даже у Крота нет идей, что со всем этим делать. Лучше всего мне сейчас оказаться в руках ученых и медиков — там хоть никто из-за меня не пострадает.