Война 2020. Первая космическая - Сергей Буркатовский Страница 5

— «Верона» сообщает — процесс завершен. Пойдем посмотрим, что там накапало?

— Да, пора. Судя по телеметрии — литров десять кислорода. Пора менять дьюар.

Пьетро поводил пальцем по экрану, уточняя данные, засунул планшет под резинку на стене. Сергей поставил поилку в держатель, полупрошел-полупролетел в дальний конец «Бочки», скрылся за занавеской. Зажурчало.

— До чего приятно, когда есть хоть какая-то тяжесть. Пьетро, смена караула?

— Обязательно. Порядок есть порядок! — Они с трудом разминулись в узком проходе.

— Иногда мне кажется, что ты не итальянец, а немец. Ordnung muss sein, [9]все дела. Правда, для немца ты журчишь слишком уж мелодично.

— Какого черта, Сергей! Еще немного — и тебе пришлось бы мыть туалет! Я чуть не промахнулся! Из-за твоих шуток!

— Понял, раскаиваюсь. Но ты же химик, Пьетро! Я думал, настоящий химик попадет струей реактива куда угодно и в каком угодно самочувствии. По крайней мере, тогда на даче ты разливал в абсолютно салатном состоянии. И ни капли не пролил. Уважуха.

— В салатном?!

— Это когда спят лицом в салате, — и, не обращая внимания на сердитый взгляд напарника, уже совсем другим тоном, в микрофон: — Orbital Base, Orbital base. Here's Monblan-One.

— Monblan-One, Here's Vega-One on Orbital Base [10]Привет, Сергей.

— Привет, Настя. Куда Боба подевала?

— Роберт спит. Просил передать: ладья а-один — а-три.

— У-у-у… да он попал. Ладно, потом отвечу. Выход по Вероне, замена дьюара, начало тринадцать ноль-пять стандартного, предполагаемая продолжительность три тридцать.

— Принято. Выход по программе Верона, тринадцать ноль-пять, длительность три тридцать. Ожидаю теста связи скафандров через десять минут.

12:40 мск (10:0 °CET)

Париж, штаб-квартира ЕКА

— …таким образом, сотрудничество России и Европы позволило нам наконец перейти от коротких миссий с ограниченным набором экспериментов к планомерному изучению возможностей промышленного освоения Луны.

— Вы имеете в виду «Гелий-три», господин Калитников? — Корреспондент явно был из подкованных.

— Увы, пока нет. Да, использование этого редкого изотопа гелия в термоядерных реакторах позволило бы решить проблему экологически чистой энергетики на сотни лет вперед. Однако лунные условия столь суровы, а содержание нужного изотопа в грунте столь мало, что в настоящее время это лежит за пределами наших возможностей. Пока мы решаем более скромные задачи. Но об этом вам лучше спросить господина Кальдеролли.

— С удовольствием, господа. — Итальянец перетек из позы ожидания в позу охоты, теперь жертвами были журналисты. По крайней мере, так казалось со стороны, а журналисты опровергнуть впечатление не спешили. — В рамках совместной программы исследования Луны группой итальянских химиков была разработана опытная установка по переработке лунного грунта. В настоящее время итальянский астронавт доктор Тоцци, сотрудник министерства, которое я имею честь возглавлять, проводит на Луне исследования по получению из лунного грунта такого важного за пределами Земли ресурса, как кислород. Естественно, с помощью российского коллеги, — снисходительный кивок в сторону русского.

— Кислород может быть использован для дыхания астронавтов?

— Разумеется — как только установка будет отлажена. И, что еще более важно, открывается возможность для применения кислорода в качестве компонента ракетного топлива. К сожалению, расчеты на нахождение в полярных областях Луны залежей льда, по-видимому, не оправдались, иначе мы могли бы добывать на месте и горючее — жидкий водород, и окислитель — жидкий кислород, используя более простые и эффективные процессы. Но увы. — Итальянец развел руками и снова почти мгновенно принял величественную позу. — Установка спроектирована очень элегантно. — Многим показалось, что министр хотел сказать «не менее элегантно, чем я выгляжу». — Для разогрева грунта наши инженеры предложили использовать дневные солнечные лучи, а для сжижения получившихся газов — холод длинной лунной ночи.

12:45 мск

Луна, Океан Бурь

База «Аристарх»

В шлюзовой камере было довольно тесно. Громоздкие скафандры занимали почти все пространство, оставляя людям минимум места — только чтобы повернуться. Экраны диагностики слепо пялились в столь же слепые бельма гермошлемов двух оставшихся на ночевку с экипажем «Кречетов». [11]

Остро пахло Луной — сухой, «пороховой» запах бодрил куда более приятным образом, чем надоевшая за девять ночных суток промозглость модуля. Еще было холодно — шлюз, только отчасти укрытый шатром дополнительной теплоизоляции, остывал очень быстро. А реактор они ждали только днем. Лунным днем.

Сергей развернул свой скафандр на подвесе, между делом бросив взгляд на мониторы. Красняка не было, сплошная зелень. Отлично.

Связь с орбитой шла с еле уловимой задержкой — станция сейчас была над дальней, невидимой с Земли стороной Луны. Стандартные чеки, никакого балагурства. Изредка, невпопад из-за более солидной, трехсекундной уже задержки, вмешивалась Земля — дело было новое, операторы к лунной специфике привыкнуть не успели. Были, конечно, зубры той еще, старой школы, умудрявшиеся на наитии просчитывать разговор наперед, но таких в ЦУПе осталось мало — уж больно глубоким оказался провал между старым и молодым поколением. А эти — пока еще насобачатся… Впрочем — не ему ворчать. Сам всего второй раз в космосе, и то первый раз — почти не в счет, всего неделя. Обкатывали, так сказать, молокососа поближе к мамкиной титьке. Сергей закончил проверку, развернул скафандры на подвесках спинами к проходу. Открыл обе дверцы. Пьетро, уже в костюме водяного охлаждения, как и Сергей, повернул рычаг, задраивая проход в относительное тепло жилого отсека.

— Ну, пошли! — Оба сцепили ладони «крабом», немного постояли.

Пьетро слегка подпрыгнул, уцепился за перекладину на потолке и забросил ноги в черный провал люка на спине скафандра. Сергей проконтролировал консоль диагностики еще раз — все в норме — и заскочил в свою «одежку». Так. Подключить шланги жидкостного охлаждения, загерметизировать перчатки.