Война 2020. Первая космическая - Сергей Буркатовский Страница 50

Отменить операцию.

Это было бы неплохо. Может быть, ей сразу надо было начать трезвонить во всю Ивановскую? Или даже спросить Кэбота — а что это ты, нехороший человек, замышляешь?

Нет, вряд ли. Сильно вряд ли. Машина запущена, а машины такого масштаба, как НАСА а равно, как пить дать, ЦРУ, Ю-Эс Эйр Форс, ихнее же Нэйви и прочие фонды защиты демократии, задний ход так просто не дают.

К тому же на Земле у них уже все пошло не так, как они планировали, — но признаков заднего хода что-то не видать. Оно понятно — закусили удила. Плохо. Будет ли куда вернуться — хоть со щитом, хоть на щите?

Как там Алиска? Что это за лагерь — понятно. Теперь понятно. Эвакуация. Повезло, что она там со своими. С Аленой. Это хорошо. Надежно. Алена — настоящая жена офицера. Не то что она. Игорь сейчас наверняка где-то там, готовится воевать. Или уже воюет. А она болтается черт-те где. Черт-те в какой идиотской ситуации. Одна.

И никто даже не пытается с ней связаться.

Ей очень захотелось забить на все и поплакать — но она просто не успела. Уснула по-настоящему.

08:30 мск (00:30 EDT)

Вашингтон

Штаб-квартира NASA

Специальная группа

— Надеюсь, леди и джентльмены, вчера вы все выспались? — Собравшиеся закивали, только Док, казалось, подремывал. — Отлично. Возможно, нам предстоит прожить на кофе часов тридцать. Ребята уже причалили к станции. Тридцать минут до открытия люков. Финальный отсчет.

— Итак, дамы и господа, ваши заключения. Док? — Взгляд психолога был исполнен сочувствия. Возможно — чисто профессионального. А может, и нет. Ладно. Это его тачка дерьма. Его собственная.

— Меня несколько беспокоит психологическая готовность команды, за исключением, пожалуй, Гражински. Они верят, стараются верить, что действительно осуществляют спасательную операцию, — но морально им тяжело. Однако мальчики справятся. Они сделают это, без восторга, но сделают.

— Хорошо. На поверхности?

— Мистер Тоцци достаточно размягчен. Как сообщает доктор Понцо, он воспринял указание своего министра с внутренним облегчением. Он готов. К сожалению, мы упустили из вида фактор рассвета, который несколько снизил напряжение на базе, — но наш итальянский коллега смог вернуть объект в нужное нам состояние. Русский тоже показывает ожидаемые реакции. Если эта операция нужна — я говорю «да».

— Она нужна. Джессика?

— Да. Мы способны удержать их вне связи на необходимое время. Четыре часа у нас точно есть. К тому же, при необходимости, мы можем вообще уничтожить их спутник…

— Пока не надо. Постараемся сработать по мягкому варианту. Алекс?

— Общественное мнение полностью готово. Уровень потенциального одобрения акции в Штатах — семьдесят девять процентов, в Европе — семьдесят три. Мы запустили вторую волну роликов. Как новых, якобы со станции, с ножом, так и «грузинских». В Италии прошла демонстрация с требованием отдать Третьякова под суд. Мать Мистера Пицца дала три интервью. Жаль, что мы не можем высадить взвод хороших парней прямо на русской базе и разнести все к чертям. Боюсь, нам даже придется объяснять, почему мы не можем этого сделать. Да под это дело можно будет выбить у конгресса деньги хоть на «Звезду Смерти»! И на корпус спейсмарин с болтерами в придачу! Черт, да наших ребят будут носить на руках, как Нила и Базза. Они станут героями.

— Оптимистично. Надеюсь, все так и будет. Арчи?

— Экстренное заседание парламента Италии прошло в соответствии с планом. Ответ Госдепартамента на официальный правительственный запрос от министра Кальдеролли будет опубликован через сорок пять минут, то есть через полчаса после открытия люков там, наверху. Они все равно работают круглосуточно из-за заварухи в Европе, так что очередной пресс-релиз в неурочный час никого не насторожит. Кроме того, в пресс-релизе в основном общие слова, так что русские воспримут его только в качестве игры на нервах. Сразу постле окончания активной фазы будет дано официальное разъяснение.

— Предполагаемая реакция общеевропейских институтов?

— Если оптимизм Алекса оправдается, то на фоне калининградских событий европейцы проглотят это без особого возражения. Зондаж показал это со всей определенностью. Пока они не хотят поддерживать нас, но в случае удачи они примут ситуацию так, как есть, — тем более что мы сразу же дадим им альтернативу.

— Хорошо. Итак, вовне все в порядке. Теперь — главное. Кевин? — Толстый, таких не берут в астронавты, Кевин производил впечатление старого, опытного полицейского. Каковым он, впрочем, и был раньше.

— Парни проинструктированы. «Орион» — в норме, неисправности и следы саботажа не обнаружены. Не удалось проинспектировать «Союз» — из-за очередной протечки трубы в каюте миссис Гайки она провела ночь в капсуле. Это не позволило проверить пункт пять-один, — все обеспокоенно уткнулись в планшеты, — однако благодаря этой же трубе удалось проверить личные вещи объекта. Ничего настораживающего не обнаружено. Майк проинструктирован насчет непроверенного пункта. Сначала плотная блокировка, при необходимости — использование тазера. Но лучше бы без этого. Затем — изоляция.

— Хорошо. Твое заключение?

— Они справятся. Можно начинать.

Рон оглядел взглядом собравшихся. Возможно, следовало сказать что-нибудь соответствующее моменту. Но зачем? Он обернулся к селектору.

— Канал к «Ориону», Марта… Отлично. Майк? Доброй ночи. Или, вернее, доброе утро.

08:45 мск

Москва

Район метро «Щелковская»

— А?!

— Вставайте, майор! Вас ждут великие дела! Кофе на кухне, еда — там же. Но-но! Р-р-руки от попы! Я как та Баба-яга. Сначала — накормить, а там — посмотрим. Тем более что у тебя есть еще два часа.

Виктор сел, с хрустом потянулся. Свесил ноги на пол, прикрывая краем одеяла то, что было между ними и вполне ничего себе торсом. Ох…

Алла замерла. Виктор с некоторым недоумением оглянулся. Она мотнула головой.

— Что такое? — улыбка, но неуверенная.

— Этого я не видела… Говорила же мне мама, что мужчину за одну ночь узнать невозможно — нужно как минимум еще и утро. — Шутку пришлось срочно рожать, в муках, — хотя ночью в перерывах они сыпались из нее сами. Как и из него.

— Ты про шрам? Было бы странно, если бы увидела — в любви и на войне русский офицер спину не показывает.

Алла прыснула. Ей-то пришлось показать все — они попробовали так, и так, и еще вот эдак Нет, обнимая его, она чувствовала под пальцами что-то — но осмыслить сил не было, хватало иных осязательных ощущений.

— Тебя сбили?

— Сбили? О да!!! — Он выпятил челюсть, выпучил глаза, принял уморительно-героическую позу. — Их было пятнадцать, а мы — вдвоем с ведомым! Я воткнул форсаж…