Война 2020. Первая космическая - Сергей Буркатовский Страница 51

Он сделал несколько жестов руками, показывая, как именно он воткнул форсаж и, главное, кому. При этом, что характерно, заходя со стороны солнца и оттесняя ее к дивану. Она легонько ткнула его пальцем в грудь, притормаживая:

— А на самом деле?

— А на самом деле, — он помрачнел, — старый самолет с дважды продленным ресурсом. Отказ управления. Катапультировался неудачно, смещение позвонков. Три месяца в госпитале, две операции и пендель с летной работы.

— Так какого… — она неожиданно для себя взбесилась, — ты отмороженных на всю голову баб на руках таскаешь?!

— Для тренировки. Фактически — доктор прописал. — Он закинул руки за голову, присел-встал, присел-встал. Ой, мамочки… Шрам сразу порозовел, мышцы ходили ходуном под кожей. Нет, такого зрелища долго она не выдержит.

— Господин майор. — Лед в голосе, почти натуральный. — Если в программу вашей зарядки входят еще и упражнения лежа — смею заметить, что ваша дама может предложить вам расширенный комплекс. Но только после кофе.

— Ыть! — Он ухватил ее, зашвырнул поперек загривка на плечи, животом прямо на тот самый шрам, и снова присел и встал — вместе с ее полусотней кило. Ну, ладно, пятьюдесятью четырьмя. Такого с ней не проделывал еще никто. Ее мотало вверх-вниз, это было восхитительно…

— Май! Ор! От! Пус! Ти! Ко! Фе! Сты! Нет! Черт неутомимый! Хватит приседать, пол рухнет. А под нами — бабка злая. Я ее заливала, я знаю. Короче, марш на кухню, быстро, ать-два!

Кофе она, без ложной скромности, на самом деле умела готовить — Настька завидовала ей черной завистью, но повторить даже тщательно разжеванный по деталям рецепт не могла. Тосты, еще один ее конек, исчезали в глотке примерно со второй космической скоростью. Если путь к сердцу мужчины лежит через желудок (банальность, но факт!), то путь к сердцу женщины — поглощение ее стряпни с таким вот выражением.

Но и пялиться на мужиков вот так — тоже нельзя. Слишком много о себе возомнят. Значит, срочно нужно заняться каким-нибудь эстетичным делом. Не посуду же мыть при таком мужчине. Она взяла сумочку, достала планшетку. Так, сеть дома пока еще работала, забитые вчера телефоны ушли на рабочий комп. Так, кто это там вчера стучался? Настасья?!

— Что это она?

— Кто?

— Настя. Письмо прислала. Говорит, фотка. Просит согласовать с тобой как можно скорее. Пишет: «Бросай все, как в прошлый раз, и двигай к Виктору».

— Какая такая фотка?! Я, конечно, со вчерашнего дня к этим делам отношения не имею — но все материалы вам должны только через нашу службу передаваться. Она что, из Отряда вылететь хочет?!

— Странно. Архив зашифрованный.

— Ну-ка, дай глянуть… А как именно звали «ту дворнягу, которую твоему первому впарили за полштуки евро»?

— Все равно не запомнишь. — Алла нахмурилась. Ну и на фига, спрашивается, про первого напоминать?

Чмо он и есть чмо. Ладно, сделаем снисхождение на то, что Настя не предполагала наличие Виктора на кухне в момент прочтения. Да и за само знакомство гран мерси. Но прощать не будем и непременно отомстим. По-дружески.

— Максимиллиан-Хиеро-Бенедикт-Изонцо-Макиавелли Третий?! Ни буя себе фамилия!

— Й-йя! — Этот анекдот она знала. — На самом деле просто Манька. Что характерно — девочка. Сейчас у мамы на даче. Старенькая уже… Есть. Распаковалось. Ну и пароль она подобрала. Так, что там? — Она нахмурилась. — Никакой фотки, только текст. Виктор. Это — тебе.

Он прочитал оба распакованных файла два раза. Рванулся в прихожую, вернулся с переночевавшими там форменными галифе, или как их там, в общем, с такими военными штанами. Выкинул на стол ключи, швейцарский нож, планшет «Нокию» довольно древней модели. Достал нечто отдаленно напоминающее обычную мобилу — но именно отдаленно. Танк, в конце концов, тоже имеет что-то общее с «Ламборджини». Только железнее и намного дороже.

— Девять-три-два, Филонов. Черткова, срочно. Код «восемь», — и уже ей: — Адрес?

Она сказала.

— Товарищ полковник? Филонов на связи. Лунная орбитальная, код восемь. Сообщение от Веги-один по неофициальному каналу. Срочно прошу машину на Сиреневый бульвар, тридцать семь дробь сорок. Да, Москва. Квартира семьдесят восемь, забрать Рощину Аллу…

— Станиславовну.

— Рощину Аллу Станиславовну. Да, та самая. У нее материалы. Шибанова прислала к ней на почту. На личную. Да, из-за перекрытия штатных каналов. Так точно, я на новое место службы. Коротко докладываю…

Он одевался и одновременно рубил фразы, плечом прижимая мобилу к уху. Она встала и пошла в комнату. Джинсы, водолазка, легкая куртка. Никаких украшений, ничего лишнего. Не до того.

Когда она вышла в прихожую, Виктор уже был там. Надел фуражку, приложил ребро ладони к носу и козырьку.

— Извини, Алла. Продолжение зарядки не срослось. Машина будет через пятнадцать минут, погонят с сопровождением. Я передам тебя нашим. Повезут в Центр. Не забудь паспорт.

— Не забыла.

— Там отдашь планшетку и все расскажешь. Нам надо спуститься вниз. Заодно заберу сумку из багажника. Извини, с тобой поехать не могу.

— Я понимаю. Какая я была дура. Ну почему, когда что-то связано с Настькой, я всегда тупею? Как я ее подставила… Надо было вчера…

— Отставить. Вчера уже прошло. Шит иногда хеп-пенится. Главное, чтобы его можно было разгрести.

— Будем надеяться.

— Будем.

09:00 мск

Окололунная орбита

ЛОС «Селена»

— Подтверждаю, давление уравнено. Открывайте люк, ребята. Я, командир лунной орбитальной станции, — это надо было сказать обязательно, как и надеть идиотскую морскую фуражку, оставшуюся еще от одного из американцев и передававшуюся с тех пор от командира к командиру, — приветствую вас на борту. Welcome, boys! — Уже чисто академический интерес: решатся они или нет?

Меры она приняла, все, какие могла. И почти юридические — все происходящее идет под запись и одновременно транслируется в ЦУП. Может быть, просквозит и в новостях, хотя вряд ли. Наши — даже если американцы и пропустят запись, хотя до начала должны, по идее, пропускать, чтобы не насторожить до времени, — традиционно забивают на пиар, отчего и огребают по полной. А у них, в свете полученного Кэботом — да и этими двумя — приказа, скорее всего не покажут. И другие меры она тоже приняла, не вполне юридические. Но об этом даже не думать. Чтобы глаза не косили, куда не надо.

Люк отходит. Чуть пахнущий Луной — ни с чем не перепутаешь — воздух смешивается с уже игнорируемой обонянием вонью. Честно говоря, не то чтобы совсем вонь, фильтры очистили воздух от последствий вчерашней диверсии, но и не морской бриз. Короче, жить можно. Плывущий впереди Гражински улыбается, вполне, кстати, натурально. Должно быть, действительно рад видеть. Ну а то, что предстоит, — это всего лишь приказ, детка. Just business.