Флаг Командора - Алексей Волков Страница 50

Эх, сюда бы фонарик!

Тут мне на помощь пришла судьба.

Нет, рядом не нашлось ни фонарика, ни даже незажженного факела. Вместо этого открылась дверь в ближайшем доме, и оттуда выглянул хозяин со свечкой в руке. За его спиной маячила парочка здоровенных негров.

– Что случилось?

– Извините, месье, но на меня напали неподалеку от вашего жилища. Не могли бы вы немного посветить?

– Напали?! – с изумлением переспросил мужчина.

Вот где парадокс! Среди буйной пиратской вольницы нападения на улице и в самом деле случались намного реже, чем в любом российском городе моего времени.

Пьяные кабацкие драки – дело другое. Хотя убийства в них – явление заурядное.

Мужчина подошел поближе. Шел он медленно, прикрывая ладонью свечу. В ее отблесках я увидел, что мы немного знакомы. В том смысле, что виделись пару раз в питейных заведениях.

– Командор Санглиер? – тоже узнал меня мужчина.

– Да. Простите, не помню вашего имени.

– Анри. Так что здесь произошло?

– Посветите, Анри. Эти двое попробовали застрелить меня из-за этих кустов. Надо посмотреть, что за люди.

Похоже, Анри покачал головой. Слов для оценки случившегося у него не было. Неграм же вообще не положено было говорить. Во всяком случае, оба молчали.

Бандиту с пистолетом повезло. Моя пуля вошла ему в лоб, и на тот свет он отправился без мучений. Скорее всего, и понять-то ничего не успел.

– Вы его знаете, Анри?

Крови на убитом почти не было. Дырка во лбу в обрамлении частиц несгоревшего пороха. Лицо же вполне можно было разглядеть. Обычное такое лицо, какие каждый день попадаются сотнями.

– Странно, – вымолвил Анри.

– Что? – не понял я.

– Никогда его не видел. Понимаете, Командор, я знаю в этих краях практически всех. Который год здесь живу. Но этого мужчину я никогда не встречал.

– Может, он с какого-нибудь корабля?

– Моряков я знаю тоже. Тех, кто сюда заходит постоянно. Это либо с эскадры, либо кто-то из новеньких.

С эскадры! Тогда что, месть за Ростиньяка? Но что-то не очень вяжется с образом дворян и офицеров. Наемный убийца, дабы убрать неугодившего пирата. Не верится…

– Сейчас мы у его приятеля узнаем, – объявил я, увлекая Анри к лежащему неподалеку «мушкетеру».

И сразу понял, что узнать мы не сможем ничего.

Гарда порядком разбила киллеру морду. Бог с ней! Нечего караулить прохожих. Гораздо хуже было другое: крестовина у самого эфеса попала мужчине прямо в глаз и достала до мозга.

Ему чертовски повезло. Смерть его была легкой и практически безболезненной. Но как не повезло мне!

Единственное, что я теперь мог предположить с некоторой долей уверенности, – это то, что моя скромная особа стала кому-то поперек горла. Но военным морякам, собратьям по ремеслу или не раз битым мною англичанам – боюсь, узнать не суждено. До следующего покушения; да и то, если оно состоится.

Конкуренты могли подстроить подобное только из зависти. Вояки – тоже (в месть я не верил, не корсиканцы же!). Друзья-англичане спят и видят, как бы меня остановить. Если же учесть, что убивать со спины у флибустьеров не принято, для дворян – недопустимо, то, скорее всего, это все же мои постоянные противники.

Вывод? Элементарный. Поход состоится. Если у губернатора я думал о легкой прогулке, то теперь вместо нее будет серьезный рейд со всеми вытекающими последствиями.

Только попрошу Мишеля, чтобы выделил несколько солдат для охраны моего дома. Вдруг неведомые злопыхатели захотят ударить меня в более уязвимое место! Не факт, но?..

Выход «Магдалены» состоялся, как и было обещано губернатору, в полдень. Команда, должно быть обрадованная тем, что с ними пойдет сам Командор, развила дьявольскую энергию. В момент были погружены недостающие припасы, и даже палуба, в знак особого уважения, была отдраена едва ли не до блеска.

Дело облегчилось тем, что Командор решил не брать ничего из своих секретных штучек. Все-таки до конца в новичках он был не уверен, и единственное, что было установлено на юте бригантины, – это третья, до сих пор резервная рация. Сама по себе без своих приятельниц она была бесполезна и при любом раскладе не могла никому повредить.

С собой Командор взял только Аркашу Калинина.

А кого еще? Сорокин остался на «Вепре», Ширяев автоматически принял «Лань», штурмана были необходимы на своих местах. Да и ребят в чужой экипаж назначать неудобно.

Аркадий же играл роль переводчика. Все-таки в своем французском Командор уверен не был. На бытовом уровне общался уже неплохо, однако мало ли какая случится оказия?

Прощальные слова были сказаны, точка рандеву обговорена, наказы даны, и скоро город стал медленно уменьшаться за кормой.

Погода стояла средненькая. Ветер дул совсем не в ту сторону, приходилось постоянно менять галсы. Но, с другой стороны, в подобных условиях намного лучше узнаешь людей, их сноровку и возможности.

Коршун почти безотлучно находился на юте. Он зорко фиксировал обстановку, умело командовал, выражаясь при этом так, словно говорил отнюдь не на изысканном французском языке.

Командор лишь один раз вмешался в его распоряжения. И то не для того, чтобы поправить, а чтобы лучше познакомиться с маневренностью судна. Когда же остров стал скрываться вдали, то и вообще ушел в отведенную ему капитанскую каюту.

Аркадия он прихватил с собой. После вчерашнего Кабанов был задумчив до некоторой рассеянности и больше молчал.

Молчал и его спутник. Не желал напрасно тревожить покой командира. Сидел тихонько в уголке и то ли вспоминал что-то, то ли отдыхал от дел. Так они и коротали время.

Да и кто упрекнет? В такой близости от Гаити о добыче можно было не заикаться. Чего ж суетиться зря?

Наступил вечер, и теперь мужчины сидели при свете фонаря.

На минуту к ним зашел кок, принес бутылку вина. Кабанов пить не стал, а Калинину одному было неудобно.

– Еще один, максимум два рейда и заканчиваем, – неожиданно нарушил молчание Командор.

– Как?

Человеку свойственно привыкать к своему положению, представлять будущее в виде улучшенного настоящего, и Аркадий не сразу понял смысл произнесенных слов.

– А что? Не надоело? – Кабанов пристально посмотрел на своего спутника.

За прошедшее время Аркадий порядком возмужал. Несколько раздались плечи, окрепли мускулы, ладони покрылись заскорузлыми мозолями. Главное же – у него стал другой взгляд. Уверенный взгляд человека, твердо знающего себе цену и видевшего такое, после чего нет и не может быть страха.