Судья Королевского дома - Инна Сударева Страница 51

24

Тимбер был высок и широкоплеч, черноволос и темноглаз. Не только Фредерик, но все остальные, кто знал Конрада, отметили про себя, что он очень похож на Северного Судью. «Так же, как я похож на своего отца», — подумал Фредерик, пристально глядя на бастарда. Тот пока еще не произнес ни единого слова, угрюмо смотрел вниз, избегая поднимать глаза на кого бы то ни было. «Плебейское воспитание, — отметил Фредерик. — От Конрада у него лишь внешность».

— Так я жду объяснений, господа бароны, — громко и требовательно говорил молодой Король. — Какая нелегкая понесла вас воевать со мной? Что за авантюру вы задумали? Посадить на трон бастарда, бывшего мельника? Для чего? Чтобы все соседние государства смеялись над нами и чурались общаться с нами? Выставить на посмешище Королевский дом, принизить статус нашей страны?

Он внимательней посмотрел на баронов, ожидая ответа: самому молодому из них было уже за сорок. Высокие коренастые мужчины, умудренные жизнью, все с проседью в бородах. И он должен их отчитывать, как набедокуривших молодых шалопаев.

— Господа, — он понизил голос, — вы молчите... Неужели вам нечего сказать? Неужели вы смотрите на меня как на врага? Неужели вы думаете, что все ваши заслуги перед родиной забыты? Что я готов немилосердно карать вас? Вы и ваши предки всегда были верными вассалами Короны, верными защитниками северных рубежей. И теперь я прошу лишь одного: признайте свою вину, раскайтесь и идите с миром в свои пределы. Вот и все, что я хотел сказать вам здесь, в своем шатре. И я жду вашего ответа.

Тут самый старший из баронов, сэр Килвар ступил к Королю. Стоявшие за Фредериком капитан Барт и Элиас мгновенно обнажили мечи, опасаясь покушения, но тот остановил их.

Сэр Килвар преклонил перед Фредериком колено, взял его руку, положил себе на голову и сказал:

— Мой Король.

Остальные бароны, включая и сэра Хоклера с перевязанной рукой, также опустились на колени и сказали то же самое, почтительно склонив головы.

Надо сказать, слова Фредерика произвели на них сильное впечатление — они-то ожидали немедленного и жестокого приговора.

— Я прощаю вам, господа, измену лично мне, — вновь заговорил Фредерик. — Но кто простит те грабежи и нападения на людей, разорения деревень и городов там, где прошли ваши люди?

Тут вскинул голову Тимбер:

— Ничего такого не было! Мы не воевали с мирными людьми!

— Не было или ты не видел? — обратился к нему Фредерик.

— Это неправда! — воскликнул бастард, взглянув на баронов, которые теперь вновь молчали. — У нас не было цели разорять чужие дома!

Тут Фредерик схватил его за ворот куртки, сорвал со своей головы кольчужный капюшон, и все увидали его седые волосы.

— Тогда скажи мне, откуда взялось это?! — прорычал Король. — Мне двадцать восемь лет, и четыре дня назад мои волосы были так же черны, как твои! Хочешь знать, что я видел? Я видел убитых крестьян, их жен, что лежали, порубленные мечами, я видел детей, задохнувшихся в дыму пожарища... И это было не кошмарное сновидение! Подтвердите, сэр Хоклер!

Последний лишь ниже опустил голову. Тут Тимбер вырвался из рук Фредерика и обернулся к баронам:

— Так вы лгали мне... Постоянно! Ежеминутно! Что все в порядке, что мы не встречаем сопротивления, потому что люди за нас!.. И за моей спиной вы и ваши дружинники просто занимались мародерством?!..

— И теперь нужно держать за это ответ, — заметил Фредерик.

— Каждый из нас готов предоставить в распоряжение Короля свою казну, — проговорил сэр Килвар, и никто из баронов не возразил — они так и стояли на коленях, склонив головы.

— Что ж, это приемлемо, — кивнул Фредерик.

— Нет, постойте! — вскричал Тимбер. — Разве так можно — деньгами откупаться от того зла, что причинили?! Боже, да прикрываясь мною, они занимались обычным грабежом! Они убивали людей!..

— Это зло посеял твой отец, если он считается твоим отцом, — отрезал Фредерик. — А я только и занимаюсь теперь тем, что выправляю последствия его злодеяний! А ты? Ты ведь явился сюда, чтобы мстить за него. И это снова его же зло. Он позволил тебе родиться бастардом, и рос ты без отца, всеми презираемый, а твоя мать постоянно подвергалась насмешкам, и где был справедливый Судья Конрад? Он сделал лишь одно: сообщил о тебе баронам, чтобы в случае чего они использовали тебя... Ты понадобился Конраду лишь один раз — после его смерти. Будучи живым, он и видеть тебя не хотел. — И Фредерик горько усмехнулся.

В ответ на эти слова Тимбер кинулся на него. Но Король, опередив бросившихся вперед капитана и Элиаса, встретил его сокрушительным ударом кулака в плечо. Тимбера от этого резко прокрутило вокруг оси, и, вновь оказавшись лицом к Фредерику, он ощутил на своем кадыке острый холод стали.

— Спокойно, — предупредил Фредерик, на вытянутой руке держа меч.

Тимбер судорожно сглотнул.

— У тебя ведь есть мать, — сказал Фредерик. — Она там, далеко, плачет о тебе, ждет тебя. Как думаешь, она сильно расстроится, если ты умрешь?

Бастард молчал, глядя в сторону. Он лишь поймал себя на том, что действительно сейчас вспомнил о матери. Она ведь осталась совсем одна, если не считать тупого горбуна-работника, который больше походил на домашнюю скотину, чем на человека.

— Ну, — напомнил о себе Фредерик. — Вот видишь, у тебя есть для чего жить. Зачем же ставить на карту свою жизнь?

Так как Тимбер все не отвечал, Король-Судья ударил его мечом плашмя по шее, заставив упасть, и молвил сверху:

— Возвращайся на свою мельницу и больше никогда не забывай о том, что ты мельник. В дела государства тебе не следует вмешиваться.

И он вернул меч в ножны за спиной.

Тимбер осмелился взглянуть на Фредерика и встретился взглядом с его глазами, что смотрели как-то полунасмешливо-полусочувственно.

— Выйдите все — оставьте меня и господина Тимбера одних, — приказал Король.

— Но государь, — подал голос капитан Барт.

— Я сказал! — рявкнул Фредерик, и все поспешили выйти.

Он повернулся к Тимберу, который так и сидел, скрючившись, на земле.

— Поднимись, юноша, — сказал Фредерик (бастарду было ведь всего 20 лет). — Я скажу тебе то, чего никому еще не говорил.

Тимбер повиновался.

— Ты думаешь, когда я увидел смерть Конрада, я возликовал? — начал Фредерик. — Ты думаешь, я хотел его смерти?.. В три года я потерял отца, и мне было мало лет, чтобы понять, как велика эта утрата. В десять лет я похоронил мать. И мне было очень больно, хотя до этого я почти не видел ее, не общался с ней. С пяти лет я жил в замке Конрада. Он заботился, растил, обучал меня всему. Не поверишь, но, кажется, он любил меня. А я любил его. Мы ведь в самом деле были как отец и сын. Я до сих пор спрашиваю себя: неужели он до такой степени мог быть лицемерным... И я не верю этому... Просто потом, когда я вырос, я, видимо, стал сильно напоминать ему своего родного отца — Судью Гарета... Знаешь, каково это — быть преданным своим отцом? Ведь Конрад стал моим отцом, и не знаю, за что он причинил мне такую боль, предав меня... Но я и тогда не хотел его смерти — он сам нашел ее. И, погибнув, он опять сделал мне больно, очень больно — потеряв его, я вновь потерял отца, но теперь я уже все понимал... Я хотел всего лишь справедливости, а не его крови... И скажи мне, Тимбер, кому я должен мстить за все те потери, которыми полна моя жизнь? А ведь это еще не все они... Мне тоже собирать армию и куда-нибудь наступать?