Путь безнадежного - Аркадий Степной Страница 52

– Как зовут?

– Бришноби, господин хороший.

– Какой тебе, к черту, господин хороший?! Обращаться к сержанту – господин сержант! – рычит прямо в ухо новобранцу Гарт и выразительно хлопает по ладони капральской дубинкой.

– Господин сержант! – поспешно повторяет за ним длинный парень с рябым лицом, испуганно поглядывая на дубинку.

– Как попал к нам? – Рустам старается спрашивать спокойно, хотя сам чуть было не подпрыгнул на месте от гартовского рева.

– Крестьяне мы, господин сержант. – Рябой заметно робеет от близкого присутствия Гарта.

– И что? – Рустам хочет усмехнуться, но вовремя вспоминает, что с этого дня для этих людей он – командир, и, делая над собой усилие, сохраняет невозмутимый вид.

– Урожай был никудышный, скотина пала, господин сержант, – с робостью объясняет рябой новобранец. – Тут и приставы королевские подоспели, за налогами для короля, стало быть. А у нас зерна с гулькин нос, денег с прошлого года в глаза не видели, одна коровенка, да маленьких сестренок с братишками полный дом. Выбор был невелик: или коровенку надо отдать, или мне как старшему в безнадежные продаться. Так в солдаты и попал… господин сержант.

– Почему корову не отдали? Или ты не понимал, куда идешь? – хмурится молодой сержант.

– Куда попал, то мне ведомо, так ведь кто же его знает, авось еще поживу, – переминается с ноги на ногу Бришноби. – Опять-таки сыт буду, одет, и крыша над головой будет. А ребятишкам без молочка ну никак нельзя, лучше уж мне… господин сержант.

Рустам молча смотрит на худое от недоедания рябое лицо и шагает дальше. Следующим в шеренге стоит пожилой уже мужик, невысокий, с изрезанным морщинами лицом.

– Как зовут?

– Млоки… господин сержант.

Мужик опасливо косится на Гарта, неотступно следующего за сержантом.

– Как к нам попал?

– Крестьянин я, господин сержант. Урожая нет, а налоги подняли, отдавать уже стало нечего. Приставы хотели дочку забрать, она у меня уже заневестилась, да только что ей в ее годы пропадать-то. Уж лучше мне, господин сержант. Я свое уже небось пожил.

Рустам вглядывается в простое открытое лицо и идет дальше.

– Как зовут?

– Гастер, господин сержант…

И далее по списку. Двадцать восемь имен, двадцать восемь нехитрых крестьянских историй. Двадцать восемь жизней под его ответственность. Он не пропустил никого. Узнал их имена, выслушал их истории, заглянул им в глаза. Теперь это его люди, и он должен знать, кто они и что из себя представляют.

Двадцать восемь мужчин, совсем немало, если подумать. Но ведь должно было быть больше?

– Гарт.

– Да, господин сержант. – Гарт вытянулся перед другом в струнку, выражая готовность к любому приказу своего командира и подавая пример будущим солдатам.

– Здесь всего двадцать восемь человек и не хватает одного капрала.

– Так точно, господин сержант. – Рустам подозрительно на него посмотрел, но в лице Гарта нет ни намека на насмешку, одно служебное рвение. – Капрала обещали прислать вечером, а еще двое новобранцев сидят в холодной, господин сержант.

– В холодной? – Рустаму стоило труда сохранить невозмутимое лицо.

– Так точно, их посадил лично капитан, господин сержант.

– Что же они натворили?

– Подрались, господин сержант. Их должны будут выпустить завтра, рано утром, еще до завтрака.

Рустаму кажется или Гарт действительно как-то особенно выделяет последнее слово. Ах да – завтрак.

– Хорошо, капрал. Распустите людей на завтрак, а сами останьтесь.

Голос у Гарта поставлен что надо, Рустам невольно ловит себя на том, что испытывает сильное желание выполнить его команду вместе с остальными.

Вчерашние крестьяне, неуверенно переглядываясь, вернулись в казарму. Дайлин молодцевато отдал честь, украдкой подмигнул и ушел вслед за солдатами, чтобы проследить за раздачей пищи. Рустам подметил, что к дубинке он даже не прикоснулся.

– Ну что, Гарт. Как тебе новобранцы?

– Нормально, – кивнул Гарт, – не умеют, правда, ни хрена, но это мы поправим.

– И когда начнем?

– Сразу после завтрака. Выведем их на поле – и вперед.

– Э-э-э… Гарт.

– Да, господин сержант?

– А где оно, это поле?

Тренировочное поле раскинулось сразу за складами. В свое время его оснастили на совесть. Здесь можно было без особого труда обучать триста человек одновременно. Но время былого рассвета кануло в Лету, поле заросло травой по пояс, от былых турников и брусьев остались лишь гнилые деревянные остовы. Неудивительно, что за все время службы ни Рустам, ни Дайлин о существовании этого поля даже не подозревали.

– Ты имел в виду это поле? – Рустам с сомнением окинул взглядом густые заросли.

– Отличное место.

Голос Гарта выразил искреннее удовлетворение.

– Правда? – удивился подошедший к ним Дайлин. – И чем же оно такое отличное?

– Сейчас увидишь, – пообещал ему Гарт и криво усмехнулся.

Гарт выполнил все свои обещания сполна, он не только превратил жизнь всего пула в ад, но и последовательно провел их по всем девяти кругам. Первый день оказался самым страшным, хотя бы потому что он был – первым.

А начали они с бега. Гарт погнал их по полю, прямо сквозь заросли цепких сорняков и колючек. Первые круги бежать было неимоверно трудно, люди то и дело спотыкались и падали, обдирая в кровь локти и ладони. А Гарт все гнал и гнал, не давая им покоя и увеличивая с каждым кругом темп. После первых пяти кругов трава примялась, и бежать стало легче, но уже подступила усталость. Солдаты задыхались, жадно хватая раскрытыми ртами пыльный воздух. И только Гарт был неутомим, он был везде, задавал темп и подстегивал отстающих. Вначале Рустам считал каждый пройденный круг, после восьмого стало тяжело дышать, и он сбился со счета и перестал заниматься ерундой, сосредоточившись на том, чтобы не отстать от основной группы. Какое-то время он беспокоился за Дайлина, опасаясь что мальчишка не выдержит, но вовремя понял, что его опасения напрасны. Ноги у Дайлина были легкими и крепкими, а молодые легкие работали не хуже кузнечных мехов. Парень бежал в числе первых и даже не думал об усталости.

Наконец произошло неизбежное: один из солдат сошел с дистанции и, упав на землю, наотрез отказался подниматься. Гарт среагировал немедленно, прекратив бег и приказав солдатам построиться возле их упавшего товарища. Рустам с завистью услышал голос Дайлина, помогающий Гарту построить в ровную шеренгу бывших крестьян. У самого у него хватило дыхания только приковылять на подгибающихся ногах к месту события.

Как ни странно, но первым с дистанции сошел молодой и крепкий с виду парень. Кажется, это был Гастер.