Зрячий - Олег Быстров Страница 57

Ушибы и ссадины не слишком меня беспокоили, зато одолевали мысли. Стефана больше нет, Серый выбыл из игры на неопределенное время. Рассчитывать придется только на себя, а в союзниках осталась только Ева Мария. Разбрасывать широкие сети поиска, копаться и дальше в среде коллекционеров и перекупщиков не остается времени, необходимо верное решение. И действие – точное и эффективное. Однако разгадка была где-то близко, это я чувствовал. Нужно срочно забрать Дагга-Оззи, кинжал, что в паре с заветным мечом…

Тут сестра поднесла мне склянку с лекарством, и я погрузился в глубокий, без сновидений сон.

Утром за мной приехала Ева, и это было чертовски приятно. Мне казалось, я не виделся с ней целую вечность. Девушка вбежала в палату, она была взволнована, и мне оставалось лишь догадываться, каких усилий ей стоило не показывать этого при посторонних. Тревога сквозила во взгляде, чувствовалась в подрагивании руки и прерывистом дыхании. Она присела на заправленную кровать (ко времени ее прихода я успел не только подняться, но и побриться, и выпить чая), взяла меня за руку и заглянула в глаза.

– С вами ничего не должно случиться, Мартин, – произнесла она дрогнувшим голосом. – Хватит Стефана. Какой ужас! Поверить не могу, что не увижу его больше…

– Вы с ним работали?

– Более того, я считала его своим другом. Это был единственный человек, кто дал положительный отзыв по делу отца. Он говорил вам об этом?

Я кивнул, и девушка продолжила:

– Тем лучше. Отец рассказывал, как операторов привлекли к анализу провальной операции в Горском крае. Стацки один стал на защиту Сантьяго и оценил перспективу комбинации как положительную. Еще один оператор попросту отказался делать анализ, остальные написали то, что им было приказано. А ведь именно отец основал Агентство, выносил эту идею и воплотил ее в жизнь. Они уничтожили его, применив его же собственное оружие…

– Тот, что отказался, его звали Ворон?

– Я не знаю. – Ева тряхнула волосами, сегодня свободно ниспадающими на плечи. – Ни отец, ни Стефан не делились подробностями. Я очень хорошо относилась к Стацки… Мы встречались иногда, с ним можно было поделиться сомнениями, посоветоваться. Он помогал мне…

– Стефан и мне рекомендовал вас, Ева Мария, как надежного напарника.

– Только напарника? – улыбнулась Ева. – Хотя, конечно, что еще мог сказать Стефан…

В ее голосе мне послышалась горечь. Или сожаление… Но перед внутренним взором вновь встало видение: я гребу и гребу снег здоровенной метлой, в дурацком треухе и странных войлочных сапогах.

Еще недавно я бы, наверное, пришел в смятение. Я терзался бы сомнениями и без счета решал бы одни и те же теоремы: кем я считаю Еву, кем вижу себя по отношению к ней и как тоскливо мести́ нескончаемый снег, падающий с неба в безлюдном чужом переулке.

Но прошлая ночь не прошла даром, как и все предшествующие события. Я рассказал Еве о дворнике, но закончил тем, что иногда такая метла может расчистить путь к новой, счастливой жизни.

– Глупенький мальчик, – сказала Ева и нежно погладила меня по волосам. – Разве в отношениях с женщиной можно полагаться на сверхчувственное восприятие, логику или рассудок? Можно верить только своим чувствам и своему сердцу…

Я наклонился к ней, вдохнул аромат терпких духов, утонул в дивных глазах и приник к губам. Ответом мне был страстный поцелуй.

И тут за дверью послышались шаги. Мы отпрянули друг от друга. Появившийся вестовой доложил, что госпожу эксперта хочет видеть начальник Тайной полиции, прибывший только что. Ева встала, но прежде, чем она покинула палату, я рассказал о найденном вчера кинжале и своих соображениях.

– Положись на меня, – она слегка сжала мою руку, – мы еще всё обсудим.

Стефан Стацки был прав – девушка действительно многого добилась в столице. Начальник та́йников приезжает в госпиталь собственной персоной для встречи с экспертом АСА, пусть даже и региональным! Такое встречается нечасто. Впрочем, меня не вызывали, и я был этому рад – чем дальше от высокого начальства, тем лучше.

Отсутствие Евы не продлилось долго, но результат превзошел мои ожидания. Уже через двадцать минут мы имели в своем распоряжении авто, ярко-красный кабриолет, такой же, как пострадавший в гонке за Вороном. Но еще сверх того очень серьезный документ: «Подателю сего… оказывать всяческую поддержку и всемерное содействие… имеет право на изъятие материальных ценностей и документов, представляющих интерес для расследования дела государственной важности… в кратковременное либо долгосрочное пользование… в целях защиты безопасности Республики…» Подпись начальника департамента Тайной полиции и первого секретаря Президента Республики. Печати. Ничего более солидного я не только не держал ранее в руках, но даже не видел издали.

Мы заехали ко мне, и я переоделся. Потом добрались до особняка АСА и увиделись с господином Аусбиндером – нехорошо действовать через голову непосредственного руководителя. Я доложился по всей форме, и мы с Евой получили начальственное одобрение.

Говорю «мы», потому что Ева Мария заявила мне, что несет теперь за меня персональную ответственность, одобренную якобы в самых высоких сферах управления государством, и никуда меня одного теперь не отпустит. Я не возражал, господин директор тоже.

За нашим авто неотступно следовал черный крытый лимузин, набитый вооруженными та́йниками, и в плане безопасности – в первую очередь не своей, а девушки – я мог чувствовать себя относительно спокойно.

Сейчас мы ехали по улице Первой Встречи по направлению к магазинчику «Для него», и я представлял себе, какой неприятный сюрприз ожидает мсье Ришака. Вместо обещанных звонких монет ему придется познакомиться с моими новыми полномочиями.

Так всё и получилось. Мсье владелец встретил нас широчайшей и сладчайшей из своих улыбок, только что не кинулся обниматься, а Еве наговорил кучу комплиментов. Пригласил испить чаю и после вежливого отказа уже начал потирать руки в предвкушении денег, но завершение сделки оказалось совершенно не таким, как ему представлялось.

Увидев казенную бумагу, наш торговец спал с лица, улыбка его стала более похожей на гримасу человека, хлебнувшего по ошибке уксуса вместо тонкого выдержанного вина. Но перечить не посмел – в документе всё прописано очень четко: «имеет право на изъятие материальных ценностей…» Так-то, братец, надо было соглашаться, когда предлагали тебе реальную цену!

Я взял в руки Дагга-Оззи – радостное волнение, предвосхищение чего-то светлого, что ждет впереди и непременно должно вот-вот случиться, вновь охватили меня. Колдовской клинок! Больше меня не интересовали переживания Ришака. Я был ему благодарен за рассказ о Дагомире, еще более того – за кинжал, но впереди меня ожидала важная и интересная работа, и стало не до торговца.

Я попросил Еву ехать обратно в отдел. Сопровождаемые охраной, мы возвратились в особняк. Та́йники остались у входа. В приемной и холле было непривычно тихо, ни одного клиента, зато в коридорах стояли вооруженные гвардейцы. Стояли и сидели, по одному и по двое, опираясь на магазинные винтовки и положив на колени тяжелые армейские палаши.