Палачи - Олег Овчинников Страница 6

Михаил положил на стол КПК и поелозил пальцами по экрану.

— Так, громкость на максимуме, слушай. Это диспетчер. Он говорит по-английски, потом по-немецки что-то насчет высоты. Дальше ничего интересного, одна статика, и вот тут… Кстати, ровно в двенадцать часов семнадцать минут. Вот оно, слушай!

— Тидума шшш энок сезакон шшш ило напрра шшш нотолкона шшш инасса, — услышал Гарин и передернул плечами.

— Дальше снова тишина, — сказал Столяров. — Кстати, немцы так и не смогли понять, кому из пилотов принадлежит голос.

«Немудрено, — подумал Олег. — Это же не человек. Это робот. Передающее устройство».

Он не понял ни слова из этой странной речи, зато мгновенно узнал интонацию. В последний раз так говорил с ним Пельмень, когда его со связанными за спиной руками вели по подземному ходу в бункер Пси-Мастера.

— Прокрути еще раз, — попросил он Михаила.

— Нет необходимости.

— Прокрути.

Столяров пожал плечами и ткнул пальцем в экран КПК.

Тишина, негромкое потрескивание, затем — голос, от которого начинают шевелиться волоски на руках.

— Тидума шшш энок сезакон шшш ило…

— Стоп! — скомандовал Гарин. — Что ж это за шило такое? Мне кажется, что я вот-вот пойму. Давай еще раз сначала.

Михаил выполнил его просьбу, но и третье прослушивание не добавило понимания.

— Нет, никак, — сдался Олег. — Он как будто говорит не на той скорости. Или задом наперед.

— Да нет, все проще, — не согласился с ним Столяров. — Он просто говорит слова, которые не понимает, на языке, которого никогда не знал.

— В каком смысле? Ты-то откуда знаешь?

— Три дня назад закончила работу комиссия по расследованию обстоятельств крушения российского чартера. Пока она еще не обнародовала результаты своей деятельности, но кое-какая информация до меня дошла. Послушай еще одну аудиозапись.

Гарин сцепил ладони перед лицом и крепко сжал зубы. «Ерунда, — сказал он себе. — Мертвые не оживают, будь они хоть трижды пси-мастера».

Потрескивание и шуршание, потрескивание и шуршание, как будто песок высыпается из прорехи в мешке… И вдруг — обухом по голове:

— Ты думаешь, щенок, все закончилось? Напрасно! Все только начинается…

На этот раз он узнал не только интонацию, но и голос. Ошибиться было невозможно.

— Я убил его, — повторил Олег, беспомощно глядя на Михаила. — Три пули с двух шагов. Голова разлетелась, как орех.

Столяров отвел взгляд.

— К сожалению, — сказал он, — когда речь заходит о Пси- Мастере, нельзя быть уверенным ни в чем. Он же начинал как фокусник, не забывай. Для него распилить человека, а потом собрать его заново или восстановить сожженную купюру из пепла — пара пустяков. В тот день, когда мы уничтожили Лабораторию, мне все казалось естественным, но потом… Несколько раз я ловил себя на мысли: как существо, способное держать под контролем сотни людей, практически бог, подпустило нас с тобой на расстояние выстрела?

— Элементарно. Ты был под тетрадотоксином, который блокирует пси-восприимчивость, — напомнил Гарин, — а я… Меня защищал шлем.

— Шлем? — удивился Михаил. — Ты хочешь сказать — «венец»?

— Да нет, — смутился Олег. — На мне был и «венец», и шлем. Воображаемый мотоциклетный шлем. Я взял его из воспоминаний Дизеля, и Пси-Мастер ничего не мог со мной поделать.

— По твоему мнению, — уточнил Столяров.

— Ну да.

— Но ведь Пси-Мастер мог подсунуть вместо себя пустышку, двойника.

— Это ты мне говоришь? — разозлился Гарин. — По-моему, идентификация трупа — как раз задача твоих коллег. Вы это сделали?

— Сделали, что смогли. В списке особых примет совпали шесть пунктов из восьми. Образцов отпечатков пальцев у нас не было, пришлось отправить снимки в Данию, где Пси-Мастер отбывал наказание. Оттуда ответили, мол, все в порядке, клиент тот самый.

— Ну а в чем ты тогда сомневаешься?

— Да во всем! — нахмурился Михаил. — Не доверяю я этим датчанам. Кто их знает, проверили они хоть что-нибудь на самом деле или просто прислали отписку.

— Ну а что еще можно сделать? Анализ ДНК?

— Три дня назад, как только я услышал голос на российской записи, в Данию был послан запрос. Я попросил выслать нам образцы генетического материала заключенного номер такой-то, чтобы мы тут, на месте, провели экспертизу.

— А с чем сравнивать будете? Придется труп эксгумировать?

— Зачем эксгумировать? Труп Пси-Мастера наши доктора изучали, как останки какого-нибудь пришельца. Органа, отвечающего за пси-способности, так и не нашли, зато после исследований остались пробирки с кровью и мозги в банке с формалином. Ну, сколько удалось собрать после твоей прицельной стрельбы.

— Получается, нужно ждать ответа от датчан?

— Не получается, — вздохнул Столяров. — Они могут и через неделю ответить, и через месяц. И их ответ в любом случае не изменит того факта, что кто-то через пилота разбившегося самолета обращается к тебе, Олег. У тебя ведь нет в этом сомнений? У меня тоже. И чтобы придать вес своим словам, этот кто-то забрал жизни у пятисот с лишним человек. И со дня на день об этом обращении узнают СМИ. А потом начнется… Кто-нибудь догадается сложить два и два, сравнить записи из двух черных ящиков. А к тому времени, может, и прибалты уже разродятся заключением экспертной комиссии. Уверен, на их записи будет то же самое. А это значит что? По всем признакам — теракт. Спланированная акция, в результате которой задеты интересы шести европейских стран. И одной заморской, которой есть дело до всего, что происходит в мире, и которая начинает брызгать кипятком, услышав слова «террористическая угроза». И ожидать от нее можно чего угодно, от введения миротворческого контингента до фугаса с ядерной боеголовкой, прицельно сброшенного на Припять. Чего мне лично очень бы не хотелось.

— И что ты предлагаешь?

— Вернуться в Зону. Найти того, кто виновен в крушениях самолетов. И уничтожить.

— Вернуться в Зону? Тебе и мне?

— Нам. Потому что, судя по этой записи, либо мы с тобой два года назад не доделали нашу работу…

Михаил замолчал, и Олег поторопил его:

— Либо?

— Либо у нас появилась новая работа.

Гарин покачал головой.

— Я-то тут причем? Это твои игры. Уничтожай террористов, разрешай международные конфликты, предотвращай Третью мировую, если тебе так нравится. Мне-то лично плевать. Международный конфликт? На здоровье! Третья мировая? Где мой попкорн? Мне вообще теперь на все плевать, понимаешь? — Он в сердцах ударил ладонью по стене в том месте, где недавно висела их с Мариной фотография.

— Дурак ты, — усмехнулся Столяров. — Полчаса назад ты лежал в ванне и всерьез подумывал сдохнуть. А теперь в твоей жизни появился хоть какой-то смысл.