Война жреца. Том III. Финал - Александр Якубович Страница 6

На самом корабле за время плавания у меня было чуть больше свободы, чем раньше. Теперь меня выпускали на воздух два раза в день — по полчаса. Я мог гулять по палубе под присмотром пары жрецов и еще двух бойцов, вооруженных короткими кривыми саблями. Объективно, бежать мне было некуда — вокруг холодные северные воды, а берега даже не было видно на горизонте. Но эти прогулки мне очень помогли.

Пресс, под которым я оказался благодаря жрецам, что без устали продолжали посменно молиться за очищение моей души от скверны, стал давать побочные эффекты. Главных из них — я начал терять физические силы и ту энергию, которая сохраняла мою молодость на протяжении последнего десятилетия. Каждое утро начиналось с того, что я ощущал себя значительно старше и хуже: начали болеть старые раны и травмы, которые я когда-то получил во время путешествий и сражений, осунулось лицо, клоками полезли из головы волосы. Сейчас, лишенный божественных сил, мой организм ускоренными темпами сдавал позиции. Будто бы время для меня было не остановлено все эти годы, а просто кто-то сжал и не отпускал пружину моего старения. А теперь она стремительно распрямлялась.

На самом деле, я думаю, это просто ищейки тянули из меня больше, чем следовало. Безмозглые твари, натасканные на запах магии и богов, они не могли остановиться вовремя и сейчас медленно меня убивали. О чем я как-то утром во время своей законной прогулки по палубе и сообщил брату Итану. Но жрец лишь отмахнулся:

— Этого не может быть, господин Тинт! Молитвы братьев не могут навредить. Если вы начинаете чувствовать себя хуже — дело исключительно в том, что скверна богов проникла в ваше сердце слишком глубоко! Но если вы избавитесь от нее, то вам станет легче!

— Если в ближайшее время я не избавлюсь от этих тварей на своем горбу, мне станет уже все равно, — мрачно ответил я, облизывая потрескавшиеся и сухие губы.

Итана от этих слов аж передернуло.

— О каких тварях вы говорите, Антон?

— О тех самых, брат Итан, — в очередной раз намекнул я жрецу на посланников Единого.

Жрец же только посмотрел на меня так, будто окатил из ведра, и ничего не ответил.

Он на самом деле настолько слеп? Он на самом деле ничего не знает об ищейках и том, как жрецы получают свою связь со своим богом?

Уже второй раз за последние недели Итан болезненно отреагировал на эти мои слова, обличающие истинную природу «молитв» Единому. И мне казалось, рано или поздно ему придется задать уточняющий вопрос, что же я имею в виду. Иначе я совершенно ничего не понимаю в людях. Итан был фанатиком, жестоким, методичным, кровожадным фанатиком. Но еще по нашему общению в Пите и тому, как он держался все это время — а он постоянно показывал, что не собирается меня недооценивать и сделает все, чтобы доставить меня в Альсефорд — я еще раз убедился, что Итан умен. По-своему ограничен из-за слепой веры в Единого, но умен.

А у умных людей постоянно возникают неудобные вопросы. Которые они рано или поздно начинают задавать окружающим.

Я не питал надежд и иллюзий на тему того, что мне удастся пошатнуть веру брата Итана. Единый дважды вернул его из мертвых, как своего самого рьяного и преданного цепного пса. Но теперь у меня была возможность пообщаться и с другими представителями агрессивного культа. Конкретно — с молодым жрецом, с виду совсем мальчишкой, лет восемнадцати, не больше. Он был ответственным за мое питание и исправно приносил два раза в день миску похлебки и большой ломоть грубого, серого хлеба. С ним я и вел короткие, но содержательные беседы. Все же о культе Единого я знал преступно мало, только то, что до появления пришлого бога эта была небольшая секта на территории Кватта, которая довольно быстро захватила власть в этой северной империи.

— Эй! Магик! Не спишь?

Это опять был молодой жрец, значит, пришло время ужина. Я для виду поворочался на соломе, которую постелили в моей клетке, после чего поднялся на ноги.

— На, держи.

Молодой жрец протянул мне через специальную прорезь в решетках миску с густым супом, в котором плавали кусочки вымоченной и вываренной рыбы, и краюху хлеба.

Я спокойно принял еду, уложив миску на локоть правой руки — ломать комедию и отказываться от питания было бы верхом глупости — и, устроившись у одной из стенок, принялся за суп. Жрец же занял позицию в шагах пяти от клетки — дождаться, пока я доем и забрать посуду. Потому что даже из деревянной ложки или тарелки при должном желании можно сделать оружие.

— Долго нам еще плыть? — невзначай спросил я у паренька.

Первое время жрец отмалчивался, но за несколько дней я сумел найти к нему подход и время от времени и он начал мне отвечать. Хоть какое-то развлечение кроме сна и пересчитывания ячеек на решетке моей клети.

— Я точно не знаю. Может, неделю, — ответил жрец, поправляя свою робу.

Я бросил взгляд на белый круг на груди парня. Символ местной веры в Единого бога.

— А что значит этот круг? — спросил я.

— Ха! А тебе зачем, магик? Ты все равно закончишь на костре! — дерзко ответил парень.

Я только хмыкнул.

— Очень сомневаюсь. Ты же знаешь, кто такой брат Итан? Думаешь, он бы стал тащить меня в клетке, если бы концом моего пути был костер?

Парень умолк, размышляя над моими словами.

— Ну, на самом деле, что значит круг? Вот у моих богов есть собственные руны имени. Я вообще-то сам не только маг, но и жрец.

— Жрец? — удивленно переспросил парень.

— Угу, — кивнул я, шумно втягивая с ложки суп.

— И какого лже-бога ты жрец? Небось, какого-нибудь кровожадного воина? — высокомерно спросил парниша.

— Плохо же ты думаешь о людях, — покачал я головой, впрочем, не отвлекаясь от еды, — воин-то один, да и жрецов у него хватает. Нет, я служитель богини утешения скорбящих и защитницы сирот.

Даже не глядя на парня я знал, как сейчас округлились от удивления его глаза. На мгновение, но мне удалось вывести его из равновесия. Ведь Итан неустанно напоминал всему отряду, что я, даже лишенный ментальной магии и правой руки, все еще крайне опасен.

— Это что еще за божок такой?

— Маленькая местная богиня в Клерии, — пожал я плечами, — но многие ей молятся в последние годы.

— И зачем вообще нужна такая богиня?

— Ну как же. В каждый дом рано или поздно приходит скорбь. Кто-то из детей умрет, или муж на войне погибнет. Одиноких горюющих жен по миру много, постоянно же гремят войны…

— Чушь все это! — Вспылил парень. — Единственное утешение может дать только вера в Единого! Если достаточно усердно ему молиться — получишь покой. А вся сила ложных богов — просто грязная магия!

— Ладно-ладно, — примирительно ответил я, — не горячись. У каждого свои боги… Лучше скажи, так что значит круг? Мне на самом деле интересно. Может, я тоже уверую. Или вам нельзя рассказывать о своей вере? Как же тогда вы обращаете в нее других людей?..