Мефодий Буслаев. Ожерелье дриады - Дмитрий Емец Страница 6

– Это не подделка, – строго заметилЭссиорх. – Это документы строгой отчетности, зарегистрированные всюду, гдеполагается. А вот любой техосмотр был бы подделкой. Особенно на твой драндулет.

Баснецов вздохнул, пробурчав, что собственный байк Эссиорхане лучше. Все же заметно было, что он колеблется.

– Погоди! А чем детей хотя бы кормят?

– В Интернете посмотришь. Вобьешь что-нибудь вроде«правильное питание ребенка-ничегонеежки». У тебя млекопитающие какие-нибудьбыли?

Баснецов, пригорюнившись, покачал взлохмаченной башкой.

– Только хомяк! И тот сгинул, когда я, прогрев еголампой, случайно накормил холодным арбузом. Жуткая картина! У меня на глазахвцепился в арбуз и – тырк! – замариновал санки! – признался он.

– Зато теперь ты знаешь, что этого делать неследует, – успокоил его Эссиорх.

Баснецов пасмурно посмотрел на него.

– Самый умный, да? Подложил мне… хм… родственника ирадуешься! Сколько ей хотя бы лет?

– А ты сам сколько бы дал?

Системный администратор оценивающе оглянулся.

– Больше года, но меньше пяти!

– В точку! Три с половиной. А про еду не волнуйся. Ясерьезно. Абсолютно уверен: она не избалована.

Баснецов посмотрел на свою дочь. Та застеснялась и полезлапрятаться. Зашуршали бумажки.

– Надо же! Три с полтиной! Компьютеры в таком возрастепочти полный хлам. А люди еще ничего, довольно новые. Странно, да? –сказал Баснецов задумчиво.

Как многие компьютерщики, он был философ, причем абсурдногосклада.

Минут пять спустя Баснецов завел «Иж» и медленно уехал, то идело задумчиво заглядывая в коляску. Эссиорх остался один у подъезда.

– Ты не ошибся? Он как-то не особо был рад! –внезапно спросил кто-то.

Эссиорх увидел Ратувога. Инструктор боевых маголодий стоялрядом с его байком и с интересом трогал руль. При этом лицо у него было такое,словно он не исключал, что эта грохочущая штуковина способна поехать самасобой.

– Ты здесь давно? – спросил хранитель.

– С самого начала.

– Он был постепенно рад, – пояснил Эссиорх.

– Чего-о?

– Нормальная мужская реакция медленного привыкания.Было бы странно, если бы взрослый мужик, увидев маленького ребенка, бежал кнему с воплями: «Вау! Какая лапочка! Хочу быть его папой!» Тогда бы я, пожалуй,нашел кого-нибудь другого. Даже не пожалуй, а точно бы нашел.

– А почему он? Байкер! Перекати-поле! Он небось идома-то ночует только зимой в гололед, – заметил Ратувог.

Эссиорх оскорбился. Он не переносил, когда его друзейподвергали сомнению. Тут самым беспроигрышным является принцип постоянной ищепетильной надежности. Не слушать ничего лишнего и ничего лишнего не говорить.Если у тебя есть приятель, который много сплетничает тебе о других своихзнакомых, то вполне логично предположить, что так же пространно он сплетничаетим и о тебе. Тут есть повод задуматься. Нельзя предать на пять копеек. И нельзяпредать никого, кроме себя самого.

– Баснецов – уникально верный человек! Другого такоголично я не знаю, – сказал хранитель убежденно. – Сейчас он сампозабыл свои былые желания, но когда-то он мечтал о ребенке. Даже смешномечтал, немного идеалистично, не как о живом киндере со своими заскоками,который все пачкает и вопит, а наивно и чисто. М-м-м… ну как поселковый рокер с«Восходом» о мотоцикле «БМВ».

Ратувог улыбнулся. Он заметил, что воображение Эссиорха чемдальше, тем сильнее приобретает байкерский окрас.

– Как-то не верится. И почему он не завел себе этогоидеального ребенка?

– Опять же из-за верности. Баснецов однолюб. Некоейособе он делал предложение четырнадцать или пятнадцать раз. Отметил покалендарю кружочками и шпарил через каждые четыре месяца лет пять подряд. Потомдевушка все же приняла предложение, но, увы, чужое. А Баснецова пригласила всвадебном кортеже с лентами ездить.

– И он ездил?

– Ездил. Но в самом конце, потому что у него мотоциклплохой. И в дружбе он такой же надежный… Это, по-моему, главное. Ну а чтоплатье у девочек застегивается на спине, он как-нибудь разберется. Не думаю,что это сложнее, чем собрать компьютер.

– Ну-ну… Хотел бы я тебя понять! – задумчивопробурчал Ратувог. – В любом случае, девчонка теперь на нашей с тобойответственности. Если что-то с ней пойдет не так, по мозгам получим преждевсего ты и я. Ты в курсе?

Эссиорх это знал.

– Брысь с моего мотоцикла! Если хочешь, подвезу дошоссе, – предложил он.

– Я не смертник! – отказался Ратувог.

За его спиной, сияя, всплеснули золотые крылья. Мгновенье –и он исчез, скользнув с необычайной ловкостью между двух высоковольтныхпроводов, лишь чудом не задев маховыми перьями ни один из них.

– А еще смертником обзывает! Вот уж точно: каждыйговорит про себя, – заметил Эссиорх и вставил ключ в замок зажигания.

Сила света ровна, неспешна и незаметна, как движение тайной,сокрытой от всех пружины. Она как морской прибой, как вращение планет, какнеустанное созревание пшеницы в полях. Но она же и медлительна, так что поройкажется, будто ее и нет вовсе.

Эссиорх. Дипломная работа

Дафне не спалось. Она словно чувствовала, что этой ночью сМефом что-то должно произойти. Она держала его сердцем, как мать держитмладенца, когда, даже не смотря на него, знает, тянется ли он к конфорке иливознамерился упасть со стула. И неважно, что Меф находился сейчас в другойчасти города – все равно она не теряла его.

Даф стояла у окна общежития озеленителей и смотрела начахлые деревца с подпорками. Примерно трижды в минуту по деревцам, начиная открайнего, пробегала волна света. Это показывалась из-за поворота очереднаябессонная машина. Через дорогу напротив помещалась кавказская шашлычная.Стандартная аккуратность канадского газона у ее входа успешно побеждаласьгорской небритостью.

В редком кустарнике переругивались коты. Звук былненастоящий, с фальшивинкой. Слыша его, Даф предполагала, что кого-то корчит отостроумия, но всякий раз это действительно оказывались кошки. Зато дважды,когда она слышала «настоящий» кошачий крик, это были придуривающиесяозеленители.