Мир Терпа - Борис Долинго Страница 6

Взяв со второй полки полукруг, Богдан так же медленно пошел в комнату. Ингвар Янович приказал ему положить полукруг на пол на полпути к столику и снова сесть в кресло.

Не спуская глаз с Богдана, латыш открыл свой портфель, одной рукой вытащил из него точно такой же полукруг, который и опустил на пол в нескольких сантиметрах от первого. Богдан увидел, как оба полукруга рванулись друг к другу, как железо и магнит, и слепились с сухим щелчком, образовав полный круг.

Ингвар Янович потряс руками над головой, первый раз отведя ствол пистолета от Богдана.

— Наконец-то! — вскричал, он.-Если бы ты только знал, как долго я искал его в этом чертовом мире! И ты, грязная кукла, решил водить меня за нос, когда выход уже почти у меня в руках?! Нет, я все-таки не просто убью тебя, я заставлю тебя мучиться, ублюдок! О боги, как я заставлю тебя мучиться! — Он снова потряс кулаком свободной руки над головой.

Надо решаться, подумал Богдан, осторожно выдвигая баллончик из рукава и делая вид, что левой рукой продолжает массировать травмированную правую. Одновременно он с отчаянием загнанного в угол прикидывал, как лучше прыгнуть на Ингвара Яновича.

До точки, где стоял латыш, было примерно два метра. Богдан был уверен, что, если бы не поврежденная рука, он сумел бы прыгнуть и свалить Ингвара Яновича до того, как тот успеет вскинуть свой странный пистолет. Но рука мешала действовать быстро, а для того, чтобы использовать аэрозольный баллончик, латыш стоял пока слишком далеко. «Не успеть,— подумал Богдан,— но надо решаться!»

И он уже почти готов был прыгнуть, попытавшись одновременно воспользоваться дихлофосом, и наверняка бы не успел, но его спас случай.

В коридоре неожиданно зазвонил телефон. Ингвар Янович вздрогнул и резко повернулся к двери, непроизвольно шагнув ближе к Богдану. Второй звонок телефона еще не успел прозвенеть, все произошло очень быстро.

— Кого ты…— начал латыш, тыча пистолетом в сторону входной двери и на секунду отвернувшись от Богдана.

В тот же миг баллончик уже оказался в левой руке Богдана.

Позже, уже спокойно размышляя над своим везением, Богдан подумал, что Ингвар Янович, видимо, решил, что позвонили в дверной звонок.

— …жде…? — продолжил латыш, вновь поворачиваясь к Богдану.

Почти в этот же момент прозвучал второй звонок телефона, но конец фразы гостя уже захлебнулся в тугой струе едкого аэрозоля, ударившего ему в лицо. От неожиданности латыш вскинул руки к глазам. Богдан прыгнул вперед, что было сил врезаясь в Ингвара Яновича левым плечом.

Удар получился даже слишком сильным: Ингвар Янович стоял без достаточной опоры, кроме того, он не был готов к броску Богдана.

Богдан покатился по ковру, кашляя от аэрозоля, который он тоже вдохнул из образовавшегося облака, а Ингвар Янович опрокинулся назад, пробил затылком стеклянную дверцу в серванте и, круша стеклянные полки, фужеры и чашки, свалился на пол. Пистолет отлетел в сторону.

Превозмогая боль в поврежденной правой руке, Богдан вскочил и схватил оружие. Однако это было уже не нужно, поскольку Ингвар Янович лежал без движения. Из нескольких довольно глубоких порезов на лице и голове, у него текла кровь.

Телефон продолжал звонить, потом перестал.

Тяжело дыша и отплевываясь от дихлофоса, Богдан принес из кухни длинный кусок прочной бельевой веревки. Он связал Ингвару Яновичу руки и ноги и посадил его у разбитого шкафа.

Затем проверил пульс. Пульс был. Богдан посмотрел на потеки крови на голове Ингвара Яновича.

— Ладно,— сказал он вслух, потирая плечо,— не подохнешь.

Богдан открыл дверь на балкон, чтобы проветрить комнату, подошел к журнальному столику, налил себе коньяка и залпом выпил. Затем он принес из кухни коробку, где держал йод, бинты и всякие аптечные мелочи.

Когда он начал перевязывать Ингвара Яновича, тот застонал.

— Что, больно? — участливо спросил Богдан, но латыш, если гость Богдана являлся латышом, в чем Богдан уже сильно сомневался, еще не пришел в себя, чтобы что-то отвечать.

Закончив перевязку и наложив на более мелкие порезы пластырь, Богдан обыскал Ингвара Яновича и осмотрел его портфель. В портфеле и карманах гостя обнаружилось почти тридцать тысяч денег советскими рублями, три тысячи двести долларов США, несколько паспортов, причем не все советские, всякие довольно обычные мелочи и несколько весьма странных предметов: две плоские коробочки размером с пачку сигарет, только тоньше, фонарик толщиной с карандаш, но очень мощный — такого Богдан никогда не видел, и пять сплюснутых по оси цилиндриков. После некоторого раздумья Богдан понял, что цилиндрики вставляются в рукоятку пистолета и, по-видимому, представляют собой запасные обоймы. Он сунул цилиндрики в карман.

Богдан осмотрел пистолет. При внимательном взгляде это был, конечно, не пистолет. Он был гораздо легче обычного пистолета, не имелось никаких затворов, предохранителей и тому подобных атрибутов огнестрельного оружия. Рукоять была более круглой, чем у привычного пистолета. Было нечто похожее на прицел, переключатель, который вращал Ингвар Янович, и маленький глазок на тыльной стороне рукояти, обращенный к тому, кто держал пистолет в руке. У переключателя было несколько положений, отмеченных цветными точками.

— Настало время для объяснений,— сказал Богдан сам себе.

Он снова подошел к столу, взял бокал с коньяком и, зажав Ингвару Яновичу нос, попытался влить, сколько можно, тому в рот. Гость закашлялся и начал приходить в себя.

Богдан вышел в коридор и, расстегнув рубашку, осмотрел у зеркала свое плечо. Там расплывался здоровенный синяк.

Он вернулся в комнату, глотнул еще немного коньяка прямо из горлышка, взял стул и сел напротив Ингвара Яновича, который уже смотрел перед собой мутным взглядом, кашляя от едких паров, которыми воняло в комнате.

Повертев в руке странный пистолет, Богдан посмотрел на гостя и сказал:

— Хорошая штука, но, как видишь, можно и без нее.

К нему уже возвращалось обычное чувство юмора, хотя колени дрожали.

Стараясь казаться как можно более спокойным, Богдан сказал, покачивая стволом пистолета в такт своим словам:

— Сейчас, уважаемый, я поступлю с тобой так же, как ты собирался поступить со мной. Если ты не захочешь рассказать мне все, как есть, я начну стрелять в тебя так же как ты стрелял в меня. Нравится перспектива?

Ингвар Янович что-то промычал себе под нос.

— Плохо слышу,— сказал Богдан. Будьте любезны, погромче.

Он встал напротив латыша, поигрывая оружием.

— Сволочь,— прохрипел Ингвар Янович,— поганый ванвир.

— Я уже в который раз слышу это слово,— сказал Богдан, косо глядя на сидящего на полу человека. Очень интересно, с него и начнем. Это на каком языке? Неужели на латышском? Ну, так что же значит «ванвир», Ингвар Янович?