Львы и Драконы - Виктор Ночкин Страница 6

— Я не человек, — неторопливо напомнил собеседник, крупный гном в доспехах, выложенных тончайшими серебряными нитями, сверкающими, словно ледяной узор в солнечный морозный день. — И что же в моих словах непонятного? Вы — владыки здешнего края. Я предлагаю вам союз, очень выгодный для вас союз.

Лэрд покосился на соседей, занимающих места справа и слева. Рыцарь Кернит сидел неподвижно, прямой, как палка, и пялился куда-то в просвет между стоячих камней — поверх головы гнома. Ученик дважды умершего Анра-Зидвера, имени которого лэрд Каст не знал и знать не хотел, опять что-то жевал. Будто не наестся никогда… Нет, от таких советников толку не будет, опять придется самому… Дой-Лан-Анар, кряхтя, сменил позу и снова завел:

— Мы же побили вас, так? И тут ты, мил челов… э… И тут ты снова являешься — да с чем?! Пропустить твоих гномов в наши горы? Мы же бились, насмерть бились, чтобы вашего брата в наши горы не пускать? А? Сколько земляков полегло! А ваших сколько!

Гном не обиделся. Улыбаться, правда, перестал. Принялся спокойно объяснять:

— Послушай, лэрд. Я признаю, в битве вы, люди Малых гор, победили. Все верно. Поэтому я пришел с просьбой… Нет, я сперва кое-что объясню. Вот ты скажи: твой принц, который сбежал от нашего войска, его закованные в железо подручные — братья ли тебе? А его придворные в шелках и бархате — братья?

— Да какие они мне братья, — лэрд махнул рукой, — они и не наши вовсе, не верхние. Просто порядок был такой, его светлость принц — наш господин… ну, вроде как судья над нами, лэрдами. Порядок такой. Старинный порядок.

— А если я спрошу, — продолжил гном, — братья ли тебе купцы из городов? А крестьяне из… ну, скажем, из Андруха? Из Ванета? Из Тилы?

Лэрд крякнул. Какие же братья ему, верхнему, эти людишки из низин, да еще из таких дальних?

— Вот видишь, — гнул свое седобородый карлик, — не все люди тебе братья. Так и у нас, гномов. Я сам из здешних мест. Имя мое Гравелин, последние малогорские короли — моя родня. Те, кто бились с вами, они из других кланов, понимаешь? Что им Малые горы? Только добыча… А мне здесь — родные края. Я за эти скалы с орками бился больше двух веков назад… Слыхал ты про Сына Гангмара? Про волчьих всадников? Я с ними сражался, и эти горы отстоял. Мой дядя, Дремлин-король, жизнь сложил в Великой войне. Поэтому-то нынешний гномий король мне не позволяет в эти края отправляться — боится, что я ему подчиняться не стану, едва в своем родном краю обоснуюсь. Вел против вас войско полководец Крактлин из Дремстока. Я ему советовал миром с вами решить, он не послушал… Был бы я здесь, много жизней нам бы удалось сохранить.

— Так ты, стало быть, тоже наш, верхний? — дой-Лан-Анар наконец-то сообразил, куда гнет собеседник.

— Да, я здешний из Малых гор, — улыбка Гравелина стала шире. — Я прошу тебя, земляк, позволь нам жить здесь. Мне и моим подданным. Мы заключим союз.

— Мы, верхние? — уточнил горец.

— Мы, народы Малых гор. Я приведу своих, нас немного, около четырех сотен семей. Мы станем жить в пещерах и подземельях, вы — как и теперь, на поверхности. Станем торговать, станем помогать друг другу. Если нагрянет враг — хоть ваш принц, хоть гевцы, хоть орки, а хотя бы и чужие гномы — встанем против них вместе! Мы — народы Малых гор!

— А… разве можно так?

— В королевстве Альда королю служат люди, орки и эльфы, — гном пожал плечами. — Почему же и нам нельзя?

— Я — это… — Каст облизнул пересохшие губы и украдкой огляделся на соседей. Рыцарь помалкивал, колдун жевал. — Мне бы с другими лэрдами посовещаться. Дело-то серьезное…

— Конечно, — гном кивнул, — посовещайтесь, не спешите. Важные вопросы не решаются без совета. Я подожду. Ждал двести пятьдесят шесть лет… подожду еще немного.

Гравелин говорил уверенно и спокойно — он чувствовал, что дело сделано, толстый человек на каменном троне напротив согласен. А остальные поступят по его слову, это точно. Гравелин хорошо разбирался в повадках людей… хотя эти верхние отличаются от прочих, очень сильно отличаются. Они похожи на его, Гравелина, единоплеменников.

* * *

По тракту шагают двое. Передний дергает цепь, заканчивающуюся заклепанным ошейником на горле спутника. От ошейника тянутся еще цепи — к запястьям и лодыжкам. Когда первый дергает, оковы звенят, натягиваются и заставляют второго быстрей передвигать ноги. Второй, совсем юный парнишка, стонет, ругается, он не привык так долго шагать пешком, да и цепи весят немало. Одет он в жалкие лохмотья, которые к тому же явно с чужого плеча.

— Быстрей, быстрей шагай! — понукает передний, мужчина лет тридцати пяти. — Ишь ты, задумался он! Я твой хозяин, я велю шагать скорей!

Хозяин одет в засаленный камзол, на груди, на выцветшей ткани, просматривается пятно более свежего оттенка — след споротого герба. В другое время камзол выглядел бы подозрительно, но не сейчас. Когда свирепствует междоусобица, многим приходится скрывать имена господ, которым прежде служили. Кому какое дело, кем был раньше бродяга, чьим вассалом? Да никому.

Хозяин оглядывается — дорога пустынна. Ох, лихие времена настали… Купцы не рискуют отправляться дальше соседнего городка, а если и выезжают в дальний путь, то собираются большими караванами, нанимают охранников. Крестьяне заняты новым урожаем, вон далеко в полях виднеются согбенные фигурки в серых одежках. Копошатся, набивают мешки, торопятся, пока никто не отнял скудного имущества…

— Я устал, железом ноги натер! — на глазах юнца выступают слезы, он смахивает их рукавом. — Сними цепи, я быстрей пойду.

— Еще чего, цепи сними… — бормочет старший. — А ну, как сбежишь? Нет, малый, я не хочу тебя потерять. Нам с тобой еще до-олго вместе шагать, так что привыкай к цепочкам, привыкай. И сопли утри. Скоро отдохнешь, впереди деревенька показалась, там на ночлег останемся. Постоялый двор, небось, в деревеньке имеется.

— Давай, давай, — зло бормочет парень. — Я там живо от тебя избавлюсь.

Мучитель снова дергает цепь, так что юноша спотыкается и едва не падает в пыль. Он вынужден ускорить шаги.

— Валяй, попробуй. Интересно, как ты от меня избавишься?

— Скажу, что ты мне не хозяин, вот как.

— Ну, скажи, — кивает старший, — Гилфинг тебе в помощь. Ты в цепях, а я нет. Если ты не мой раб, то чей же?

— Я не раб!

— Не докажешь. Я тебе, дурень, не советую даже пробовать. Или, может, просто крикнешь, кто ты таков на самом деле? Тоже дело, а чего! Знаешь, сколько тогда у тебя хозяев отыщется? Нет уж, малый, лучше держись меня и во всем покоряйся. Тогда, небось, поживешь еще, сколько Гилфинг попустит. Гилфинг добрый, он и не такое дерьмо, как ты, терпит.

— Я устал! — снова выкрикивает юноша. — Ноги стер!

— А я тебе зачем штанцы подлинней дал? Я же советовал, намотай штанину в три слоя, чтобы кандалы не терли! Эх ты, дурак, дурак… Ладно, я подожду, подверни свои тряпки… А то и впрямь до косточек сотрешь, свалишься. Мне тогда тебя волочить придется… Ну что, справился? Тогда идем скорее, вон впереди дымок, видишь? Точно говорю, там постоялый двор сыщется. Идем!