Наследники Хамерфела - Мэрион Зиммер Брэдли Страница 61

К тому же Эрминия проработала много лет в Башне Тендары, где люди едва обращали больше внимания на ее способности к обращению с лараном, чем на умение вышивать. Здесь же, в горах, где лерони встречались редко, подобные действия могли заметно повлиять на отношение к ней, в результате чего она могла стать навсегда чужой для своих соседей. Этого никогда не забудут.

Эрминия посмотрела на Конна.

— Ты должен мне помочь, — сказала она, — и все остальные тоже. Предстоит очень сложная работа, а нас, обладающих лараном, здесь можно по пальцам пересчитать: я, вы двое, Флория, лорд Сторн… может, ты знаешь еще кого-нибудь поблизости из обладающих лараном?

Конн лишь покачал головой, а Гейвин и вовсе стал отнекиваться:

— Но, леди, у меня ведь так его мало… и я никогда не обучался… поэтому вовсе не гожусь для ваших дел!

— Нам необходимо даже то малое, что ты имеешь, — строго произнесла Эрминия. — А сейчас, пожалуйста, разыщи и как можно быстрее приведи сюда Сторна, Флорию, Ленизу и ее гувернантку.

Гейвин мигом вылетел из комнаты, а она обратилась к Конну:

— Нам нужен Маркос, а ты ему ближе всех. Позови его.

Конн хотел было встать со стула, но она нетерпеливым жестом усадила его обратно.

— Нет, у нас нет времени, чтобы ты отправлялся искать его на лошади. Мысленно сосредоточься на нем и позови! Думай о нем, заставь его почувствовать, что тут творится нечто страшное и что он немедленно нужен здесь. Если по пути он захватит с собой людей, тем лучше — все они нам понадобятся.

Конн сосредоточился, сведя от натуги брови.

«Маркос, приди ко мне! Ты мне нужен!»

Каково же было его удивление, когда Маркос действительно пришел на его зов, но еще больше удивился, когда узнал, что его приемный отец сделал это без всяких задних мыслей, а воспринял как само собой разумеющееся. Вернулся Гейвин с Ленизой и Джермиллой. Аластер тоже был с ними.

— Аластер! Я рад, что ты уже на ногах! — воскликнул Конн.

Но его слова заглушил сердитый голос Джермиллы:

— Ему не следовало вставать, вы же знаете: он до сих пор слаб, как котенок.

Эрминия быстро объяснила свой замысел: превратить всех диких зверей, каких удастся ей обнаружить в окрестностях, в видимость армии.

— Никто и не заподозрит, если этого здесь прежде не делали, — сказала она.

— Про такой ларан я и слыхом не слыхивал, — произнес Гейвин.

— В прежние времена его знали лучше, чем сейчас, — ответила Эрминия. — Изменение внешности породило массу легенд, но раньше я никогда этого не делала. Правда, в моей семье некоторые, говорят, могли превращаться в волка, ястреба… и еще не знаю в кого. Для людей это довольно опасно. Оставаясь слишком долго в чужом обличье, они могут приобрести черты соответствующего зверя. Разумеется, это наполовину — иллюзия, звери не будут настоящими людьми, хотя внешне уподобятся им. Они не смогут держать оружие, хотя сама природа вооружила их. Все равно они принесут хоть какую-то пользу, поскольку ничего другого у нас нет.

— Я не разбираюсь в этом, — признался Конн, — но скажу спасибо любому, кто готов нам помочь. С меня более чем достаточно и одной вражды. Как ты собираешься к ним подобраться?

— Я позову их сюда. И по-моему, ты тоже можешь это сделать. Хочешь попробовать?

У Конна было слишком мало практики в подобных вещах, поэтому он не стал даже пытаться, а предоставил это более опытным лерони.

— Приведите их сейчас ко мне, и я сделаю все, что надо, — сказала Эрминия. Сторн, кажется, ее понял. Он взялся за свой звездный камень, и чуть позже, глянув в окно, Конн увидел, как пространство возле замка быстро заполняется дикими зверями.

Там были кролики, ежи, белки и еще пара-тройка мелких тварей, которых не смог опознать даже выросший в лесах Конн. Но были среди них и медведи.

Эрминия задумчиво оглядела зверье. Через некоторое время время она встала и пошла к животным.

— Когда я превращу их, это будет лишь видимость армии, — сказала она, когда остальные подтянулись к ней. — Кролики останутся кроликами, и если их напугать, они не будут сражаться, а дадут стрекача.

Это, по мысли Конна, вполне соответствовало действительности, а как — медведи? Они с Флорией стояли рядом. Девушка тихо произнесла:

— Думаю, один вид большой армии остановит отряд из Скатфелла и боя не будет. Я бы не отважилась управлять медведем даже в человеческом обличье!

То же самое подумал и Кони.

— Ни в человеческом, ни в каком другом! — сказал он. В этот момент Эрминия подошла к первому животному. Она побрызгала на него водой и тихо произнесла:

— Оставь облик свой, прими — человеческий.

У Конна на глазах протестующе заверещавший зверь исчез, а вместо него на том же месте оказался небольшого роста человечек, одетый в коричневое с серым платье. У него были заячьи зубы, и, как предупреждала Эрминия, явно чувствовалось, что нутро у него кроличье, хотя внешне он походил на человека. Сейчас Конн понял, что мать имела в виду, когда обещала поднять против скатфеллских солдат медведей и зайцев.

Наконец Эрминия закончила работу, и теперь действительно казалось, что перед ними стоит целая армия, но Конн-то понимал, что на самом деле войско — лишь скопище диких зверей. Аластер тоже это понимал, поэтому сказал:

— Но они ведь все равно не смогут за меня сражаться, пусть и в человеческом облике…

— Единственная наша надежда — что сражаться им не придется, — ответила Эрминия. — Но я дам тебе телохранителя, который действительно будет защищать тебя не на жизнь, а на смерть.

С этими словами она подозвала Ювел. Старая собака подошла, и, как это было уже однажды в Тендаре, Эрминия пристально посмотрела ей в глаза. Потом Эрминия побрызгала водой ей в морду и произнесла:

— Оставь облик свой и стань тем, кем желаешь быть.

— Ого! — воскликнула Джермилла. — Она превратилась в женщину!

— Теперь она, как и вы, — женщина-воин, — сказала Эрминия. Повернувшись к Аластеру, она предупредила: — Ювел будет сражаться за тебя до последней капли крови, такова ее природа.

Аластер посмотрел на рыжеволосую женщину, стоявшую там, где только что была собака. На ней было грубое кожаное платье, а на поясе висел меч.

— Неужели… неужели это Ювел?

— Это тот облик, который она приняла, чтобы защищать тебя, — ответила ему мать. — Это истинное обличье обитающей в ней души, или, по крайней мере, примерно так она себя воображает.

Тут Аластер вспомнил, что Ювел охраняла его всю жизнь, действительно, уже в самых ранних детских воспоминаниях собака была с ним.

— Но если она не может драться…