Сладкое искушение - Венди Хаггинс Страница 62

— Нет. Нет, мы не можем.

Что-то не так. Я убираю руку.

— В чем дело? — Отхожу на шаг, переживая, что мог как-то обидеть ее. — Прости, Анна…

— Нет, — произносит она дрожащим голосом. — Я не хочу, чтобы ты извинялся. Я не жалею.

Я моргаю. По коже проходит леденящая волна, смывающая весь жар, когда она тянется за своей одеждой. Что-то я не догоняю. Она обнимает меня, и мне приходится напомнить себе, что все хорошо, раз она сама тянется ко мне. Я тоже обнимаю ее и ощущаю, что ее трясет.

— Ты дрожишь, — говорю я, ничего не понимая.

— Ага, ну, в данный момент мое тело восстало против меня. — Она издаст короткий смешок. — Но я не хочу рисковать из-за меча.

Любые остатки внутреннего жара застывают при упоминании этой штуковины, а сердце пропускает удар. Пророчество говорит о Нефилиме, наделенном и светом, и тьмой, который должен быть чист сердцем, полагаю, для того, чтобы воспользоваться Мечом Справедливости. Я действительно не подумал о последствиях.

— Ты считаешь, он почувствует это? — спрашиваю я.

— Не знаю. Он же создан для ангелов?

Аргх, чтоб этот дурацкий меч.

— Ты в порядке? — спрашивает она.

Вообще-то, нет. И я сомневаюсь, что удовольствие, подаренное любимым мужчиной, особенно, если она останется девственницей, может как-то запятнать ее, но я понимаю ее опасения. На кону слишком многое. Страшно представить, какое давление испытывает она на себе.

Я обнимаю ее и большим пальцем поглаживаю щеку.

— Не волнуйся обо мне. Я не хотел тебя расстраивать.

— А ты не расстраивал меня, — говорит она. — Я люблю тебя. И хочу сделать все это с тобой. Просто в другой раз?

Я закрываю глаза в ответ на ее обнадеживающие слова. Я боюсь надеяться и верить, что еще может быть этот "другой раз". Существует только здесь и сейчас, а ничего большего нам не гарантировано. Особенно с висящим над головами пророчеством.

Она тянется и целует меня.

— Кажется, мне нужен шоколад.

Это смешит меня. Только Анна так может.

— Ты приготовишь мне брауни?

— Я? — Должно быть, она оговорилась.

— Моя очередь смотреть, как ты готовишь.

Я не могу сдержать ухмылки.

— Ты уверена, что захочешь есть брауни в моем исполнении? — Но Анна только смеется.

Она берет меня за руку и ведет в сторону кухни. Ее тактика отвлечения работает, заставляя меня забыть о тяжелых мыслях.

И еще кое-что несомненно — после сегодняшнего, брауни для меня уже никогда не будут прежними.

"Это наша последняя ночь, но уже поздно, а я стараюсь не заснуть,

Потому что знаю: когда проснусь, мне нужно будет уходить."

"Daylight" Maroon 5

Сегодняшняя ночь оказалась не только самой необычной в моей жизни, но и самой трудной. Не хватит слов, чтобы описать живущего внутри меня монстра или борьбу, которую мне пришлось с ним вести.

Помню как отец, встретившись с Анной, со смехом назвал меня неандертальцем, но тогда он вовсе не издевался. Он смеялся, так как прекрасно знал и понимал, что меня обуревает нескончаемый поток похоти — и это его развлекало. Забавляло, что я ежеминутно сражаюсь за самоконтроль, что в любой момент могу превратиться в объятого похотью неудовлетворенного Халка.

Хорошо хоть не в зеленого. К счастью.

Бывало, что моя сила воли таяла от невинных прикосновений, и я оказывался на грани. Я понимал, что не надо было ехать за ней в аэропорт и умолять остаться со мной. Гораздо умнее, безопаснее было бы отпустить ее и позволить вернуться в Джорджию. Но сейчас, лежа с ней в одной кровати и обнимая, я прислушиваюсь к ее тихому дыханию и понимаю, что ни о чем не жалею.

Мы уснули с ней одновременно, но я всю ночь то и дело просыпался от привычной паранойи. И рядом с ней она только усугубилась. Пускай я и знаю, что все Князья и шептуны сегодня в Вегасе, но не могу отделаться от мысли, что Анне грозит опасность. А все из-за моего эгоистичного желания побыть с ней вместе.

В ней столько всего, в моей любимой Анне. Доброта. Чуткость по отношению к несправедливости. Невероятное умение всепрощать. По несмотря на всю мягкость, она умела выходить из себя и показывать зубки. Я видел, как загорается ее взгляд, когда она теряет контроль над своей демонической жаждой. Мне она знакома. Это нужда забыться в физическом удовольствии, не задумываясь о последствиях. Желание послать все к черту.

Разница между нами лишь в одном — она хочет забыться в наркоте, а я хочу забыться в ней.

Но одержимость на то и одержимость. У каждого своя.

Анна мурлычет как котенок и, потеревшись коленом о мое бедро, устраивается поудобнее. И ох, чтоб меня… ее рука опускается на низ моего живота. Еще несколько сантиметров южнее и я обрету счастье.

Я оглядываюсь на рукоять Меча Справедливости, которая лежит на прикроватной тумбочке. Клянусь, он насмехается надо мной. Понимаю, что эта хреновина защищает ее, но начинаю его люто ненавидеть. Он будто бы читает все мои мысли и четко знает обо всем, что мне хочется сделать со сладкой Анной.

И к чему она пока не готова.

Рукояти будто плевать, что я люблю ее. Она видит лишь жадного мерзавца, желающего заполучить Анну для своего удовольствия. А мне хочется наслаждаться каждой секундой, когда она, глядя мне в глаза, видит гораздо больше, чем похоть — маленького мальчика, каким я был когда-то, и мужчину, отчаянно нуждающегося в ней.

Закрываю глаза и пытаюсь отдохнуть, но ее ладонь ужасно отвлекает. Я перемещаю ее себе на грудь. Сквозь сон она впивается ноготками в мою кожу, а я думаю о том, что это самое сексуальное и очаровательное на моей памяти мгновение. А затем вспоминаю, как она готовила для меня. Как мой рот изучал ее бедра, а ее руки сжимали мои волосы. Как она слизывала тесто для брауни. И снова ее бедра…

Лучше не думать об этом, приятель.

Не думай об аромате груш, пьянящем, подобно коньяку.

Не думай о шелковистой коже, которую ласкал языком, о том, как близок был к тому самому месту, которое еще никто не познал.

Не думай о ее стонах, о том, насколько был близок к тому, чтобы довести ее до безумия, или как тебе не терпелось подхватить ее, когда ее затрясло бы от удовольствия и подогнулись ее колени.

Определенно, не стоит думать об этом.

Я потираю глаза, пытаясь избавиться от видений.

Чертова рукоять.

Да, рядом с Анной я вовсе не идеал. Меня по-прежнему одолевают грязные мысли и сексуальные видения. Для меня это привычно. Но с ней я задумываюсь о том, каково это — заниматься любовью. Она пробуждает во мне желание изучить каждый миллиметр ее тела и делать это самым безумным для нее способом, пока она сама не начнет просить о большем.