Месть драконов. Закованный эльф - Бернхард Хеннен Страница 62

Наверное, это был самый дешевый целитель во всем квартале. Он перерезал горло черному петуху, побрызгал этой кровью лицо Йорама и начал взывать к силе своих предков. Некоторые слова я понимала. Заклинание было темное. Потом он взял каменный нож и начал отрезать воспаленную плоть с лица Йорама. Все это время я вынуждена была держать брата… — Зара коснулась отрезанного пальца, лежавшего на кровати рядом с ней, и взгляд ее стал тверже. — Он отрезал ему верхнюю губу и нос, вместе с остатками переносицы. На открытые раны положил личинок, которые должны были сожрать остатки гнилой плоти. Мой брат выжил. Боно не слишком обрадовался этому. Когда мое лицо зажило и его можно было показывать на людях, он снова стал брать меня на площадь Тысячи языков. Брата он привязал дома веревкой к кожаному кольцу в стене, как собаку. Разум Йорама так и не оправился. Он плакал, когда мы уходили, а когда возвращались, все время старался держаться неподалеку.

Боно он действовал на нервы, и Йораму было запрещено находиться с ним в одной комнате, когда старик бывал дома. Прошла примерно одна луна, когда я поняла, почему мой новый муж ютится в такой жалкой квартирке. К нему пришел в гости друг, — Зара прервала рассказ и с упреком посмотрела на Колю. По опыту общения с другими девушками друснийцу был знаком этот взгляд. Все они умели бросать такие взгляды, как хорошо с ними не обращайся.

— Нашего гостя звали Леон. Думаю, ты хоть раз да слышал о нем, Коля. Он занимался тем же ремеслом, что и ты, и был довольно успешен, пока не исчез бесследно несколько лун тому назад. Конечно же, тогда я не знала, кто он такой.

Коля еще помнил трурийца, командовавшего штурмом его публичного дома. Леон был высоким, слегка полноватым мужчиной с редкими волосами и странной бородкой. Один из тех людей, что любят носить одежды ярких расцветок и, словно баба, обвешиваться побрякушками. Глупец пришел с длинным кинжалом и наверняка был уверен в том, что очень опасен. Он и другие глупцы понятия не имели, что значит связываться с наемниками-ветеранами. Они убили их всех, а потом захватили их бизнес.

Друсниец только пожал плечами. Кого он знает, а кого нет, Шелковой не касается.

— Леон поздравил Боно с женитьбой. При этом он самым бесстыдным образом таращился на меня. А я не могла поднять глаз. Еще удивительнее было то, что мой супруг, который был страшно ревнив, казалось, совершенно не возражал. Он расписывал мои достоинства, словно я какая-нибудь кобыла на конном рынке. Леон пригласил нас прийти к нему в гости на следующий вечер. Когда труриец ушел, я попыталась отговорить Боно от визита. Он и слушать не захотел, более того, пригрозил, что не даст Йораму поесть, если я не буду слушаться. Поэтому я подчинилась.

Так я впервые в жизни попала в бордель. Леон уже все устроил. Боно нравилось наблюдать за тем, как я совокупляюсь с другими мужчинами. Только таким образом сок приливал к его засохшему финику. В ту ночь мне пришлось лечь с тремя мужчинами, ни один из которых даже не догадывался о том, что мой муж подсматривает за нами через просверленную в стене дырку.

С этого дня Боно часто водил меня к Леону, и я поняла, куда девались деньги Боно. Мой муж уже давно стал здесь клиентом. Но теперь все изменилось. Он уходил домой с туго набитым кошельком, вместо того чтобы нести свои жалкие медяки в дом Леона. Семь раз эти двое продавали меня как девственницу. Мне приходилось вводить себе наполненные кровью внутренности молодых голубок, чтобы чудо стало явью.

Я думала, хуже быть уже не может, но теперь Боно начал пить, потому что вдруг понял, что в состоянии позволить себе дорогое вино. Днем на площади Тысячи языков он все чаще просто спал. Он худел и чах — возможность исполнить все свои мечты истощала его. Все чаще он жаловался на то, что больше не может выносить присутствия моего брата. Идиота, у которого изо рта течет слюна, вид которого лишает его аппетита.

Однажды вечером он объявил мне, что нашел на нижнем уровне, у порта, дом, в котором выставляют таких чудовищ, как мой брат. И собирался отвести его туда на следующее утро. В ту ночь я как следует напоила Боно вином, а потом задушила его шелковым шарфиком, подарком Леона, потому что Боно подарков мне не дарил никогда. Никто не удивился смерти старика, который давно уже выглядел больным и усталым, после того как взял себе слишком молодую жену.

Зара пристально смотрела на него, проверяя, как он реагирует на ее историю. Ее поведение веселило Колю. Он не старик и никогда не позволит задушить себя шелковым шарфом. Мысль об этом развеселила его еще больше, когда он вспомнил, как только не покушались на его жизнь в прошлом. Он пережил даже встречу с демонами!

— Бывают и худшие способы подохнуть, — вот и все, что он сказал на это. На миг отвлекся и подумал о Володи. Интересно, убили его уже цапотцы или нет? Было бы лучше, если бы бывший товарищ прожил не слишком долго, потому что он был не создан для мирных дел и решений, которые нужно было принимать для того, чтобы успешно вести бизнес. С его моральными принципами он стал бы опасен для целей, которые поставил себе Коля.

— Я сама удивилась тому, как легко стало жить без Боно. Леон предложил мне присмотреть за нами с братом. Для этого я должна была развлекать его гостей каждый второй вечер. На площади Тысячи языков никто не стал возражать, когда я заняла место Боно. Мне по-прежнему легко давались языки. Всего за три года я выучила семь языков семи великих империй. Сделала себе имя среди переводчиков. Я была единственной женщиной среди них. Мои таланты переводчицы стали пользоваться особенным спросом, когда высокопоставленные клиенты узнали, что я предлагаю и другие услуги, если ты можешь себе это позволить. Вскоре другие переводчики стали ненавидеть меня, поскольку я уводила у них клиентов. Но Леон позаботился о том, чтобы никому не пришла в голову идея причинить мне какой бы то ни было вред.

— И сколько это продолжалось? — Коля знал площадь Тысячи языков. Знал, сколько людей предлагают там свои услуги. Единственная женщина среди них… это не могло хорошо закончиться, особенно если она забирает себе самых лучших клиентов. Было всего лишь вопросом времени, пока какой-нибудь пьяный ожесточившийся конкурент попытался бы пырнуть ее ножом.

— Леон тоже переживал. Поэтому, проработав там три года, я распрощалась с этим занятием. Я заявила, что возвращаюсь на родину, в Арам, продала свое место в анфиладе. Устроила большой прощальный праздник и со всей помпой удалилась через Золотые врата. Луну спустя я тайком вернулась. Леон купил мне красивый дом. Этот дом. И пустил слух о загадочной, всегда укутанной в шелк конкубине, как никто другой искушенной в искусстве любви, которая сама выбирает мужчин, достойных разделить с ней ложе. Слухи стали расходиться сами собой. Вскоре молва разнесла, что я дочь бессмертного, от которой он отказался, — Зара рассмеялась. Звук получился резким, пронзительным.

— Леон сам поразился тому, как моя легенда самостоятельно обросла новыми подробностями. Болтали, мол, я принимаю гостей только по особенным дням, и моя благосклонность даруется в такие дни только одному любовнику. Или, например, обсуждали, как я отказала наместнику Цапоте, по причине слишком варварского поведения. Каждый такой слух приумножал мою славу. Вскоре богатые люди города стали соревноваться за право провести вечер с Шелковой. И я изо всех сил старалась соответствовать мифам о себе. Прошли те времена, когда мужчины пытались поскорее удовлетворить свою похоть. Я продавала не только свое тело. Я продавала иллюзию. И чем более совершенной становилась иллюзия, тем более головокружительных высот достигали пожертвования моих любовников.