Спасения не будет - Рина Белая Страница 64

Я не могу ее предать… Но что я могу? Я даже себе помочь не в состоянии… В зеркальном отражении я видела бледное лицо, по щекам которого лились слезы. Я закрыла глаза и отпустила все мысли. Я больше не пыталась их удержать, и тогда они свободными мотыльками устремились в обитель темного мага…

Не дожидаясь, пока боль ослабит объятия, я отравила темному письмо. Пребывая в твердой уверенности в правильности своего решения, я вышла к внешним воротам, которые матушка до возвращения короля велела держать открытыми. (Она и вестовой колокол приказала установить на главную башню, и часового распорядилась поставить). Пересекла мост, который длинной дугой связывал каменный дворец с широким горным хребтом, и вышла на темный отполированный копытами камень, который уводил на пустынное плато. Отсчитала ровно десять шагов и сошла на неприметную горную дорожку, пролегающую вдоль крутого берега реки.

Безучастным взглядом я наблюдала за серебристыми лентами вечернего тумана окутывающими скалы, пока за спиной не раздался знакомый голос. Как и ожидалось, Шампус не стал тратить время на приветствия и сразу перешел к делу.

«Чем именно я могу тебе помочь?»

Даже не задумываясь над тем, во что может вылиться моя дерзость, побуждаемая стремлением скорее покончить со всем этим безумством, я сделала шаг навстречу и коснулась его губ своими губами. На поверхности сознания мелькнула мысль, что невозможно разделить дыхание с темным, не задев при этом его смертоносную силу. И я позволила его энергии окутать мое тело и беспрепятственно проникнуть в кровь.

Его сила спокойно струилась по моим венам, сжигая страх, выдавливая боль, во власти которых я пребывала так долго. Сердце… Ему стало тесно в груди, оно сбилось с ритма, впервые не из-за прострелившей мой разум боли, а из-за неуемного жара, расцветающего во мне песней свободы. И я растворилась в этом счастье и чувстве какого-то необъяснимого душевного трепета, заливающего мои щеки краской смущения.

Я первой разорвала поцелуй. Отступив на шаг, я обратила свой взор в сторону королевских покоев. Матушка стояла у окна, и мы были перед ней как на ладони.

«Окна королевских покоев выходят на этот берег», — пояснила я.

Шампус понимающе ухмыльнулся:

«Меня не интересуют мотивы, которые сподвигли тебя на этот поцелуй».

Он всегда был слишком проницательным, и не мог не придать значения выбранному мной месту встречи. Интересно, поцелуй он тоже предусмотрел? Боясь взглянуть в глаза БегГару и найти там ответ на незаданный вопрос, я опустила взгляд на темную воду, волнами набегающую на крутые скальные берега.

«Не так давно, ты преподал урок придворной знати, поставив мою жизнь под угрозу. Сегодня я вернула долг. Мы в расчете, однако… Смею надеяться, по возвращении во дворец, ты примешь весь удар на себя и избавишь меня от необходимости общения с матушкой».

Шампус принял мои условия…

Это была ужасно долгая ночь, которую я провела в своих мыслях, измучивших мое сердце волнительными и опасными воспоминаниями о нашем поцелуе.

Ранним утром, как и полагается, я нанесла визит матушке. Она неподвижно сидела в кресле, вперив взгляд в светлеющее небо. Одно из зеркал было разбито, окровавленный осколок ее любимой вазы лежал совсем рядом с ее босыми ногами. Пересилив себя, я прошла вглубь комнаты, опустилась на колени и тихо прошептала:

«Матушка» …

В тот же миг ее рука обрушилась на мою щеку. В осколке разбитого зеркала я заметила, как щека вновь расцветает алым цветом, только на сей раз не от поцелуя.

«Почему он? Почему БегГар Шампус?» — спросила она.

«Да потому что только его ты боишься! И ненавидишь всей душой», — жестокие мысли я оставила при себе, позволив губам прошептать лишь нежное:

«Прости» …

Сестра вновь выловила меня в коридоре и, без малейшего намека на радость, с иронией, совершенно не свойственной ее натуре, поздравила с тем, что я стала центром всеобщего внимания. На этом ее поздравление оборвалось, и она с нескрываемой тревогой поинтересовалась, думала ли я, какие страдания принесет матушке та вольность, которую я позволила себе на берегу реки?

«Пытаешься вызвать во мне чувство вины?» — спросила я.

Пришлось выслушать излияния сестры на тему юных девиц, которым следует хранить чистоту до брака, а не изводить себя на черного мага, не раз шокировавшего высший свет откровенной жестокостью. Она рассказала жуткие истории про неких политических деятелей, которым Шампус взломал сознание, причинив адскую боль и тяжелые несовместимые с жизнью увечья. Описав опасную сущность Шампуса, она так же напомнила об угрозе, которую несет его деструктивная магия, ведь ни для кого не секрет, что для поддержания своих сил черному магу необходимо брать энергию живых существ. В своем желании вызвать у меня отвращение к Шампусу, сестра наделила его всеми отрицательными качествами, на которые только способно было ее воображение. Закончила призывом не поддаваться искушению, ценить свою жизнь и служить интересам нашей семьи. А это значит, я должна отказаться от Шампуса и в кротчайший срок забыть его раз и навсегда.

Мне хватило такта не повысить голос в ответ:

«Но ведь кто-то должен искупаться в крови, чтобы нас не преследовал страх лишиться короны», — спокойно сказала я.

«Оправдываешь его?»

«Сейчас, когда мы отчаялись получить от отца даже весточку, кто сдерживает наших чиновников? Кто не допускает ослабления власти отца, даже не будучи уверенным, что он все еще жив?»

«Как смеешь ты говорить такое?!» — закричала сестра, как вдруг поверх ее голоса лег звон вестового колокола. Удар за ударом.

«Отец… Отец вернулся!» — закричала сестра, и вмиг подхватив юбки, вылетела прочь.

Я шумно выдохнула и закатилась истерическим смехом.

Лучшего момента и придумать было нельзя…

Не замечая титулованных аристократов, которые, с раскрасневшимися от переизбытка чувств щеками, выказывали свой восторг по поводу возвращения короля на родную землю, отец в сопровождении своих дипломатов пересек внутренний двор. Все внимание отца было сосредоточено на матушке, которая стояла на лестничной площадке, опираясь на руку старшей дочери. Когда отец преодолел последнюю ступень, матушка, пребывая в крайнем волнении, устремилась к нему. Она попыталась что-то сказать, но слезы не дали ей говорить, и отец заключил ее в свои объятия.

Два любящих сердца воссоединились!

Двор проснулся от забытья, и пытаясь наверстать упущенный сезон зимних развлечений, в считанные дни расцвел магическим светом огней и очарованием улыбок. Эти светлые, озаренные счастьем дни омрачали только слухи о произошедшем со мной на берегу. Я просила отца не делать трагедии из-за одного поцелуя, но видимо мой взгляд или интонации в голосе сказали ему, что не все так гладко на моей душе. И отец предложил партию в шахматы. Понимая, что это всего лишь предлог меня задержать, я уступила необходимости, и развязала войну между черным и белым войском на мраморной доске. Сохраняя невероятно медленный темп игры и добрый ненавязчивый тон, отец рассказал о собственном опыте общения с черным магом. Он дал понять, что относится к БегГару с большим уважением и доверием, однако том факт, что Шампус превосходит по силе большинство черных магов, делает его влияние на живое существо более разрушительным. Поэтому время от времени, под предлогом разных поручений, он просто обязан «выселять» его из дворца».