Путь дракона - Дэниел Абрахам Страница 67

Для знати заранее возвели специальные платформы, порядок которых определялся благородством крови, и место каждой семьи красноречиво говорило о том, на чьей стороне она выступает, так что расстановка сил при дворе читалась с одного беглого взгляда. Зрелище глаз не радовало. Вокруг короля и принца теснились знамена доброй дюжины родов, большинство принадлежали клике Иссандриана — здесь вился даже серо-зеленый флаг Фелдина Мааса. Над всеми возвышался король Симеон в бархате и черном норковом мехе; глядя на процессию, он умудрялся сохранять улыбку.

По улице шагала колонна ясурутских лучников, бронзовая чешуя которых, начищенная маслом, сияла на солнце металлическим блеском. В руках они несли знамена Борхии, сделанные из содранных шкур. Доусон прикинул на глаз количество — десятка два — и отметил ясурутов в памяти. Лучники встали перед королевским помостом и отсалютовали королю Симеону и его сыну. Принц Астер ответил приветственным жестом и улыбкой, предназначенной всем прежним и будущим отрядам.

— Иссандриан безжалостен, — бросил Доусон. — Если уж метишь на принцев трон, то хотя бы постыдись, не увешивай его ленточками.

— Бога ради, Каллиам, не так громко! — одернул его Оддерд Фаскеллан. За их спинами хохотнул Канл Даскеллин.

На дорогу тяжело выступили пятеро йеммутов с бивнями, выкрашенными зеленой и синей краской. Ни доспехов, ни оружия — от окружающей толпы первокровных их отличал только гигантский рост. Пятерка, остановившись перед королем, воздела руки в приветствии; после ответного жеста принца Астера один из йеммутов выкрикнул громовой варварский клич — остальные четверо присоединились, и голоса, наложившись один на другой, сплелись в общем звучании. Плащ Доусона взметнуло легким ветром, встрепенулись и закачались деревья вдоль дороги, воздух со всех сторон загремел тем же кличем. Голоса крепли, стоящий в середине йеммут поднял огромный мясистый кулак, закружился легкий смерч.

Стало быть, ведуны. Доусон сделал очередную пометку в уме.

— Как по-вашему, Иссандриан ударит раньше, чем начнутся игры? — осведомился Даскеллин небрежным тоном, словно спрашивая, будет ли дождь.

— Удара может и не быть вовсе? — спросил Оддерд.

— Скорее во время игр, — заметил Доусон. — Однако можно ждать чего угодно.

— Подумайте еще раз над предложением Паэрина Кларка, — посоветовал Даскеллин.

— Не стану, — ответил Доусон.

— А ведь придется. Разве не видите, что происходит? Если мы решили этому противостоять, нам нужны союзники. И коль уж быть честными, то и золото. Вы знаете способ все это добыть? Я — знаю.

Мимо шел отряд мечников — полсотни воинов в ярко отполированных доспехах Элассы: половина черно-чешуйчатые тимзины, половина — большеглазые южнецы. Тараканы и ночные кошки. Расы, созданные служить драконам, теперь маршировали в самом сердце империи первокровных.

— Если мы не способны победить как антейцы, мы заслуживаем поражения, — заметил Доусон.

По ошеломленному молчанию за спиной Доусон понял, что зашел слишком далеко.

Он пересчитал мечников и добавил их к общему количеству.

— Я начал действовать потому, что вам поверил, — сказал Даскеллин. — Только я не обещал лечь в вашу могилу.

— Там что-то… — начал было Оддерд, но Доусон не дослушал.

— Если победа будет зависеть от того, за сколько мы продадимся, то мы ничем не лучше Мааса и Иссандриана с Клинном. Так что да, Канл, я лягу в гроб за Антею. И ей одной останусь верен.

Лицо Даскеллина посерело.

— Вы так говорите из страха. Поэтому я извиняю…

— Замолчите оба! — рявкнул Оддерд. — Там что-то происходит!

Доусон проследил его взгляд. На королевском помосте пожилая женщина, одетая в цвета Кингшпиля, преклонила колено перед королем Симеоном, рядом с ней стоял юноша в кожаном доспехе, сером от дорожной пыли. Принц Астер, забыв о параде, смотрел на отца. Губы короля двигались, и даже издали Доусон разглядел ужас на лице Симеона.

— Что за юноша? — спросил Канл Даскеллин, ни к кому конкретно не обращаясь. — Кто привез королю вести?

На деревянных ступенях платформы послышались шаги, и за спиной Доусона возник Винсен Коу. Даже кланяясь Оддерду и Канлу, он не отрывал глаз от барона.

— Меня прислала ваша жена, милорд. Вас ждут дома.

— Что случилось?

— Ваш сын вернулся. С новостями из Ванайев.

— Он… что сделал?.. — переспросил Доусон.

— Он сжег Ванайи, — повторил Джорей, наклонившись со скамьи вперед и почесывая пса за ухом. — Разлил по улицам масло, закрыл ворота и сжег город дотла.

Год, проведенный Джореем вне дома, немало его изменил — сейчас, в оранжерее, Доусон ясно видел, что сын повзрослел. Скулы заострились, как у бывалых воинов в походах, а улыбка, раньше готовая засиять в любой миг, теперь исчезла вовсе. Плечи устало сутулились, от одежды веяло запахом конского пота и немытого солдатского тела. Как из сна всплыла мысль, что Джорей и Коу могли бы сойти за двоюродных братьев. Доусон встал, пол под ногами странно качнулся. Барон подошел к окнам и выглянул в сад. В тени еще лежали остатки снега, первая зелень смягчала черноту стволов. У дальней стены белым и розовым цвели вишни.

Гедер Паллиако сжег Ванайи…

— Ему даже не пришлось грабить город, — добавил Джорей. — Времени не было. Он отправил гонца накануне, я стольких лошадей загнал, чтобы опередить…

— Ты почти успел, — услышал Доусон свой собственный голос.

— Знает ли он, что ты содействовал назначению Гедера?

Барон не сразу понял вопрос, а когда до него дошло — у него был наготове встречный.

— А почему Паллиако сжег город? Он целил в меня?

Повисла тишина, Джорей не отрывал взгляда от блестящих глаз собаки, словно ведя с ней неслышный диалог.

— Вряд ли, — наконец ответил он неуверенно. — И без того все шло плохо. Гедер отдавал неверные приказы, последствия не замедлили сказаться. Он знал, что его никто не принимает всерьез.

— Он сжег один из городов Вольноградья из чистого стыда?

— От унижения. Он был оскорблен. И кроме того — пока не знаешь, как оно случится на деле, все воспринимаешь по-другому.

Один из псов тихо зарычал. На ветку дерева опустилась птица, глянула на беседующих и вновь упорхнула. Доусон приложил пальцы к холодному окну оранжереи, стекло тут же запотело. Мысли метались. Шагающий по Кемниполю поток воинов и наемных убийц, которым Иссандриан заплатил деньгами из Астерилхолда. Вежливое, бесстрастное лицо Паэрина Кларка, банкира из Нордкоста. Гнев Канла Даскеллина. А теперь еще и сожженный город.

Слишком многое пришло в движение, причем без всякой видимой связи.

— Поворот круче некуда, — заметил барон.

— Гедера потом как подменили, — продолжил Джорей, будто не слышал. — Он всегда держался особняком, только прежде ходил в шутах. Над ним все потешались, он почти не замечал. А потом всем стало не до смеха. И ему тоже.