Путь дракона - Дэниел Абрахам Страница 68

Джорей не отрывал глаз от окна, однако взгляд был устремлен вдаль, на что-то более важное, чем комната и весенние деревья за окном. Доусон хорошо знал такую опустошенность, чреватую болью, и отогнал прочие мысли. Сын нуждается в его помощи — значит, державные дела, пусть и требующие внимания, подождут.

Доусон сел. Джорей мельком взглянул на отца и отвел глаза.

— Расскажи, как было, — попросил барон.

Джорей улыбнулся одними губами и покачал головой.

— Я бывал на войнах, — не отступал Доусон. — Видел, как гибнут люди. Я знаю, какую тяжесть ты в себе носишь. Пока не выскажешься — она не уйдет.

— Ты не совершал того, что совершили мы, отец.

— Я убивал людей.

— Мы убивали детей. Женщин. Стариков, вся вина которых лишь в том, что они жили в Ванайях. А мы их убили. Перекрыли воду и подожгли город. Когда они лезли через стену, мы их резали. — Голос Джорея дрожал, глаза широко раскрылись от ужаса. — На нашей совести чудовищное злодеяние, отец.

— А ты думал, война не такова? Мы мужчины, Джорей. Не мальчишки, которые, помахав палками, объявляют злого колдуна побежденным. Мы исполняем то, чего требуют долг и честь, и наши деяния нередко чудовищны. Я почти в твоем возрасте участвовал в осаде Аннинфорта. Мы заморили жителей голодом. Не пожар — медленная болезненная смерть тысяч людей. А слабые умирают первыми. Дети. Старики. Мы принесли в город чуму. Лорд Эргиллиан послал всадников по всей округе — найти больных. Кого нашли, тех объявили послами и отправили в город. Их убили, но болезнь успела распространиться. Каждый день к воротам подходили женщины с младенцами на руках, упрашивая нас забрать хотя бы детей. Обычно мы даже не глядели. А иногда брали ребенка и убивали прямо на глазах у матери.

Джорей побледнел, и барон, подавшись вперед, положил ладонь на колено сына — как в детстве. На миг Доусона охватила горечь: сын-подросток на глазах становится взрослым, и этот разговор — копия того, какой давным-давно случился у Доусона с отцом, — тоже часть взросления. Ребенок должен уступить место мужчине. Так потеря становилась осмысленной. И переносимой. Большее Доусону было не под силу.

— Аннинфорт тогда восстал против трона, — добавил он. — И должен был пасть. А для этого — отчаяться. Младенцы, которых приносили к воротам, были на грани голодной смерти, они бы не выжили. И если дети, которых мы убивали — которых убивал я сам, — приближали конец хоть на неделю, то я поступал правильно. И я страдал ровно так же, как ты сейчас.

— Я не знал.

— Я тебе не рассказывал. Мужчины не перекладывают груз на плечи детей. Я не рассказывал об этом и твоей матери — такая ноша не для нее. Ты меня понимаешь?

— В Ванайях было по-другому. Их незачем было уничтожать.

Доусон открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь мудрое и утешительное, однако мысли вдруг выстроились воедино чуть ли не со щелчком. Ванайи. Иссандриан. Вооруженные наемники, наводняющие Кемниполь под смехотворным предлогом воздать честь принцу Астеру. Осадные войска, приведенные с юга Гедером Паллиако.

— Да, — только и выдохнул Доусон.

— Отец…

— Где Паллиако? Здесь?

— Нет, вместе с войском. Им еще неделя пути.

— Слишком долго. Нужно раньше.

Доусон вскочил и, распахнув дверь, кликнул Винсена Коу. Егерь, должно быть, стоял наготове. Первые указания — самые простые: найти прочих. Не только Канла Даскеллина, но и полдюжины остальных союзников Доусона. Времени мало, а победа пока под вопросом. Винсен ни о чем не спрашивал, только отсалютовал и исчез. Обернувшись к сыну, барон увидел замешательство в его глазах — и поднял руку, предотвращая вопросы.

— Мне нужна от тебя еще услуга. Отдохнешь позже, мой мальчик. Жаль нагружать тебя заботами, но от этого зависит судьба престола.

— Я исполню что нужно.

— Привези ко мне Гедера Паллиако. Как можно скорее.

— Хорошо.

— Джорей… Кажется, гибель Ванайев нас спасла.

Гости Доусона пожаловали самое большее через час. Кроме Оддерда и Даскеллина, пришли граф Ривермарк и барон Нурринг — остальных не оказалось дома, и Коу отправился их искать. Однако хватило и этих. Пятеро вельмож, держащие в руках все знатные семейства и стратегически важные земли, теперь сидели, стояли или — как Канл Даскеллин — беспокойно расхаживали вдоль стены, так и не сменив парчовых одеяний и вышитых шляп, надетых ради Иссандрианова парада. Клара прислала двух служанок; поднос, нагруженный огуречной водой и копченым сыром, с тех пор так и стоял нетронутым в углу.

После прибытия ванайского гонца уже успели разнестись слухи. Доусон видел проступившую на лицах неуверенность, его собственное напряжение стало едва ли не осязаемым. Если действовать — то срочно, пока при дворе толком не поняли, что значит принесенная гонцом весть. Пока Симеон не собрался с духом.

Доусон поднял ладони, как священник перед паствой.

— Разрушение Ванайев… — начал было он и остановился. — Принесение Ванайев в жертву явилось нам как свет факела в мрачнейший час ночи. Спасение Рассеченного Престола теперь не за горами.

Повисла пауза.

— Вы с ума сошли, — наконец совладал с собой Даскеллин.

— Пусть говорит, — возразил граф Ривермарк, и Доусон благодарно кивнул.

— Судите сами. Всем известно, что Гедер Паллиако изначально не ладил с Аланом Клинном, ближайшим союзником Иссандриана. Он сумел потеснить Клинна с поста правителя Ванайев…

— Он? Он сумел? — переспросил Даскеллин.

— …и вместо того чтобы использовать свой пост для личного обогащения и придворных интриг, он принял решение. Смелое и принципиальное.

— Гедер Паллиако, — встрял Даскеллин, проводя рукой по волосам, — дешевый фигляр, которого мы возвысили ради того, чтобы превратить взятие города в фарс и попортить репутацию Иссандриану. Паллиако — молокосос, весь его военный опыт — выдернуть из ноги стрелу и тут же рухнуть с коня. А теперь он еще и кровавый тиран! К сегодняшнему вечеру Иссандриан соберет добрый десяток свидетелей, готовых поклясться, что назначение Паллиако было делом наших рук, и одним из свидетелей, бесспорно, выступит лорд Терниган. И мы не сможем ничего отрицать.

Доусон видел смущение в глазах остальных, и сжатые плечи, и опущенные головы. Если ответить гневом на гнев, все выльется в перебранку между ним и Даскеллином и цельность клана пойдет прахом. Барон улыбнулся.

— Отрицать? — переспросил он. — Да я буду гордиться правом сидеть рядом с Паллиако! Вы что, не видели сегодняшнего парада? Не понимаете, что в эту самую минуту несколько сотен верных антейцев под предводительством Паллиако маршируют по направлению к Кемниполю?

— Не понимаю, — признался Оддерд.

— Дело представим так, — продолжал Доусон. — Когда Паллиако обнаружил, что Иссандриан ведет на Кемниполь вооруженную армию, он решил бросить свои войска на защиту престола. И вместо того чтобы отдать Ванайи врагу, он решился на деяние, свидетельствующее о железной решимости. Он не грабил город, забирая последние медяки. Он не сбыл его с рук в обмен на налоговые послабления. Он сжег его, как воин из древних легенд. Как сами драконы. Кто в целой Антее сравнится с ним в силе и в чистоте намерений? Кто еще способен совершить то, что сделал Паллиако?