Право быть - Вероника Иванова Страница 69

События, причинившие боль, очень часто норовят поскорее сбежать из-под зоркого ока памяти, но пока они ещё свежи...

— Не сочтите за дерзость или грубость, можно вас попросить кое-что рассказать?

Она испуганно отвела взгляд и кивнула, съёживаясь, будто ожидая удара.

— Тот человек, что увёл вас из дома. Он делал что-то особенное? Что-то странное?

— Он не был даже любезен, как любезны мужчины, добивающиеся женщин, если вы это хотите знать. Я и не приглядывалась к нему, пока однажды... Однажды он заговорил со мной. Его голос вдруг оказался таким... Сильным. Громким. Я словно оглохла и не слышала больше ничего, кроме его голоса.

Понятно. Это, по всей видимости, произошло после того, как злоумышленник напоил Меллу настоем ворчанки. Может, подлил в еду, может, угостил вином, сейчас уже неважно. Главное, своего добился.

— А что вы чувствовали, дуве? Вам было неприятно или больно?

Она покачала светловолосой головой:

— Нет, никакой боли и прочего. Больше походило на сон, но с открытыми глазами, если такое вообще бывает. Я смотрела на людей, даже разговаривала с ними о чём-то... — Тут женщина невольно прыснула и смущённо прикрыла рот ладонью. — А ещё будто играла в странную игру. Мне указывали, что делать, и я делала, а за это мой повелитель говорил со мной. Снова и снова. Снова и снова...

Повелитель? Какое любопытное обращение.

— Вы были влюблены в него?

— Нет, что вы! Я подчинялась ему, но... — Щёки Меллы зарделись. — Но мне хотелось подчиняться. Больше всего на свете. Мой муж никогда не заставлял меня делать то, чего я не желала, я люблю своего мужа, а этот человек мог приказать всё что угодно, и мне было так сладко выполнять его приказы... Простите, если говорю что-то глупое.

— Вовсе не глупое, не беспокойтесь.

Стремление услужить, чтобы вновь и вновь слышать голос приворожившего? Вполне объяснимо, если при каждом желанном звуке кровь начинала бежать по сосудам в определённом ритме и с определённым напором приливала к голове, вызывая беспричинную радость и несказанное удовольствие. А начиналась ворожба всё-таки с ворчанки? Она создавала фундамент для нового дома там, где ещё не разрушен старый? Скорее всего. Но каким образом? Мне известен только один, всесторонне опробованный некромантом. Новое Кружево Разума.

Нет, если присмотреться к Кружевам Меллы, второго контура не заметно, даже изрядно размытого. Значит, влияние осуществлялось иначе. Как? И на этот вопрос ответ существует всего один: было изменено расположение Узлов. Да, пожалуй, подобным способом можно добиться того, чтобы человек стал воспринимать окружающий мир иначе, чем делал это все предыдущие годы. Но насколько можно сместить Узлы? Если насильственно вторгнуться в плоть, расстояние может быть любым, насколько хватит воображения у злоумышленника. Однако ни в случае герцога, ни в случае женщины ничего подобного не могло произойти. Собственно говоря, в распоряжении привораживающего было всего лишь несколько минут, чтобы или добиться успеха, или отказаться от попытки, а этого времени слишком мало для резки по живому. Что же касается магии... Она непременно оставила бы след, и весьма заметный, поскольку для смещения Узлов Кружева Разума нужно неимоверное усилие. Скорее человек сгорел бы изнутри прежде, чем изменился, потому что одни лишь Мосты способны пропускать сквозь себя столь мощные потоки Силы. Если же действовать качеством, а не количеством, изменения займут не одно десятилетие, и жертва может попросту не дожить до их благополучного завершения. Наверное, именно поэтому в магии людей так и не появилась ветвь Изменяющих. Но поверить, что обычное растение способно на то, перед чем пасуют самые умелые чародеи...

И всё же придётся верить, пока других объяснений нет. Жаль только, не зная, каким был рисунок до приворота, невозможно доказать, что он стал другим. Единственное, попробовать бы сравнить Меллу и Магайона, вот тогда, если бы обнаружились одинаковые фрагменты... Стоп. Но герцогом управлял вовсе не тот парень, а «невеста». Именно её голос. Что же получается? Ворчанка, в нужном количестве попавшая в кровь, меняет плоть человека по желанию любого привораживающего?

Чепуха какая-то. Если верить Гизариусу, в столице вся знать поголовно мешает этот сорняк с вином, но эпидемии влюблённости не наблюдается. Собственно говоря, «заболел» только герцог, и этот вывод внушает некоторую надежду. Значит, для приворота подходит трава только с одного-единственного огорода? Весь вопрос, с чьего. И второй вопрос. Что же и какими способами она делает с человеческим телом, если после изъятия малейших следов зелья действие приворота сохраняется в полной мере? Жаль, на примере женщины не подтвердить слова Магайона, поскольку ей повезло избавиться от своего... хм, повелителя.

Ещё одна странность, кстати. Дядюшка Хак не называл свою возлюбленную повелительницей. Почему? Потому что она вела себя иначе, чем похитивший её волю человек? Потому что была мягка и спокойна? Значит, можно добиваться совершенно разных результатов? Можно подчинять, а можно влюблять? Всё зависит от того, в чьих руках власть над твоей волей?

Пожалуй, так. О, за такое приворотное зелье богатые старики отдавали бы все свои сокровища, ведь оно покоряло бы любую красавицу раз и навсегда! А полководцы поили бы свои армии, чтобы видеть в глазах солдат готовность умирать за своего командира. Короли потчевали бы подданных, чтобы упрочить своё положение. Мужья подливали бы зелье жёнам, жёны мужьям, пока сеть приворота не покрыла бы весь мир, превратив каждого из живущих в раба... Вот чем тебе нужно заниматься, Ксо, а не твоими шпионскими играми. Посмотри, как просто: всего лишь вырастить невзрачную травку. Только нужно знать, где и как.

А может быть... Может быть, кузен участвует в этом деле? Может быть, именно он надоумил кого-то из умельцев-садовников?

Нет, вряд ли. Тогда его не разозлила бы смерть герцога. Подумаешь, какая потеря! Опоили бы Льюса, легко и быстро. И уже опытного привораживателя не стали бы доводить до смерти, ведь он мог бы ещё не раз пригодиться. Нет, Ксаррон если и замешан, то совсем в других злодеяниях.

— Как думаете... — снова нарушила молчание Мелла. — Я правильно сделала, что решила вернуться?

— Увидите, когда доберётесь до дома.

Женщина перевела задумчивый взгляд на обочину, которая, казалось, сама медленно ползла мимо телеги, а та, усердно скрипя колёсами, наоборот, не двигалась с места.

— Увижу. Конечно увижу.

И я, надеюсь, увижу многое, когда войду в свой Дом. Потому что мои глаза больше ничто не застилает.

Чтобы нырнуть в Поток, можно было отправиться к любому смыканию Пластов, на выбор. Но северное представлялось самым досягаемым, да к тому же этот маршрут сулил мне хоть какое-то общество, пусть и состоящее из хмурого, предпочитающего угрюмо дремать Борга и растерянной женщины, которую рыжий согласился проводить до Элл-Тэйна. На вопрос, почему он сам вдруг попёрся туда, вроде бы уволенный со службы великан не ответил, из чего можно было сделать вывод: увольнение если и состоялось, то не окончательно и бесповоротно. Видно, милорд Ректор всё же решил разведать неизвестные земли, а Борг оказался подходящим кандидатом на опасное поручение подальше от столицы и разъярённого принца. В любом случае, расспрашивать я не видел смысла, а сам собирался расстаться со спутниками в нижнем течении реки, чтобы благополучно перебраться по мосту через ещё узкую водную полосу и обойти туманные места. Правда, перед прощанием было бы разумно и достойно поведать рыжему, какие опасности могут его подстерегать при выполнении предполагаемого задания. А что лучше подходит для беседы, чем остановка в пути?