Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор - 2 - Соня Марей Страница 7

— Мне, как истинному исследователю, всегда интересно, что творится в душе и в голове. Издержки профессии… Проклятье!

Как раз тогда, когда мы с нейтом Блайном плотно вошли в роль милых супругов, и когда по закону жанра должно было случиться что-то интересное, он вдруг тряхнул рукой и поглядел на палец с надетым на него крупным перстнем. Снова выругался.

— Вызывают. Тревога, — сообщил Норвин, и мне вдруг стало неуютно.

— Расскажешь, что всё-таки творится? Я чувствую, что происходит нечто странное.

— Обязательно. Потом. А пока постарайся снова никуда не вляпаться, проблемная жена-попаданка, — с этими словами Норвин коротко поцеловал меня в уголок рта. Видно, чуть промазал, потому что в этот момент я переступила с ноги на ногу, а потом маг исчез в сиянии сотворённого портала.

— Ну наконец-то! Неужели это произошло! — Пискун развоплотился, как только мы оказались одни, и заметался по гостиной. — И как тебе первый поцелуй? Что почувствовала? Бабочки в животе? Лёгкость в голове? Иногда я тоже хочу стать человеком и понять, что это такое.

— Несносный болтун! Сейчас это не самое важное. Я не двадцатилетняя девица, чтобы таять от мыслей о поцелуях. Подумаешь!

Чёрные глазки сердито выпучились.

— Эл, ты повторяешь ошибки прошлой жизни! У тебя появился шанс на счастливую семью, понимаешь? Не проворонь его! Где ты ещё такого хорошего мужика найдёшь? А ведь он молодой и не страшный — ещё плюсик в копилку. Вон как зарделась, меня не обманешь!

Не согласиться с ним было тяжело. Лёд начал таять, и процесс уже не остановить. Да и зачем? Этот мужчина смирился с моим попаданством и принял такой, какая я есть. А это уже очень много.

Ночь выдалась тревожной: я переживала за Норвина, за Тая, который остался один в госпитале, за парня, который после гибели Лесси мог натворить дел. Мне бы тихо сидеть в деревушке, вести приём и зарабатывать на жизнь знаниями, полученными в старом мире, так нет же, вляпалась по самые уши. Слишком жалостливая, с гипертрофированным чувством ответственности — так про меня говорили.

Всю прошлую жизнь я куда-то влезала и что-то на себя взваливала, позволяла на себе ездить и никогда не оставалась в стороне. К слову, подставляли меня не впервые. Было такое, что коллеги оперативно линяли после окончания смены, оставляя мне рожениц в тяжёлом состоянии, которое можно было предотвратить, если как следует постараться.

К медицинским заботам теперь прибавилась тревога о Норвине. Сейчас я могла ощутить себя в его шкуре, мне категорически не нравилась его скрытность, хоть я и понимала, что подобные дела меня не касаются. Интуиция кричала, что здесь происходит что-то странное и нехорошее, а что именно — выясню.

* * *

На следующий день меня отвезли к месту разбирательства. Это был не суд в нашем, земном понимании, а некая подготовка к суду. Я почти не нервничала, просто любопытно было, чем всё это закончится, и нашли ли того, кто провёл бедной Лесси варварскую операцию, отнявшую её жизнь.

На воротах стояли хмурые гвардейцы, они ещё раз проверили мои документы и пропустили внутрь. Норвина я нигде не видела, и от этого стало тревожно.

— Нейра, вам надо пройти сюда, — человек в тёмной форме указал на одну из похожих друг на друга дверей. — Как раз сейчас будут вас вызывать.

Он не ошибся: прошла какая-то минутка, и назвали моё имя. Я вошла в просторный кабинет, отделанный светлым деревом. В самом конце на небольшом возвышении сидели несколько мужчин в служебной одежде, среди них уже знакомый менталист, нейт Россейн. Они все казались близнецами — настолько неприметной была внешность. Один потягивал воду из стеклянного стакана, второй что-то увлечённо писал, третий же махнул рукой, показывая, куда надо садиться. Я повернула голову и…

Надо же, какая встреча! По левой стороне восседали мои любимые лекари — нейт Ойзенберг и Калвин, а также несколько незнакомых молодых мужчин. Главы гильдии видно не было.

Справа неслись всхлипывания. У другой стены расположились, должно быть, родители Лесси. Мать, черноволосая женщина с проседью, вытирала глаза платочком. Сразу стало ясно, чью внешность унаследовала девушка. Отец, напротив, всем демонстрировал своё презрение к происходящему и держался сухо, высоко подняв подбородок.

Чуть в стороне сидел юноша, что в ночи вломился ко мне в дом с мёртвой Лесси на руках. Его голова была опущена, а руки сковывали магические наручники — тонкие браслеты, горящие серым светом. Вдруг он встрепенулся и поднял взгляд. Я кивнула, выражая своё приветствие и сочувствие одновременно.

Когда, наконец, добралась до стула, оказалось, что сидеть мне придётся возле Ойзенберга. О компании приятней я в жизни не мечтала, и он вполне разделял мою радость.

— Вы довольны? — спросила Ойзенберга, не поворачивая головы. — Это ведь вы хотели меня подставить?

— Мне на вас вообще наплевать, как и на вашего мужа, — процедил лекарь сквозь зубы.

— Так уж наплевать? Стойте, а муж-то вам чем не угодил?

Ойзенберг сверкнул злобным взглядом.

— Сами у него и спросите. Слишком много себе позволяете, маги.

Пока мы шёпотом переговаривались, нейт Калвин бросал на меня осуждающие взгляды. Интересно, где носит их папочку Лейна?

Тут секретарь попросил тишины, и заседание продолжилось. Со мной говорил уже знакомый менталист, просил, чтобы я ещё раз повторила свою версию событий. Пока я рассказывала, парень, которого звали Зан, едва не кинулся на отца Лесси — его сдержали магические наручники. Потом выяснилось, что в ту ночь он сбежал из моего дома, чтобы убить родителей возлюбленной, которые толкнули её на отчаянный шаг.

Не сумел, его вовремя успели задержать. Иначе не миновать наказания, а так ещё вся жизнь впереди. Со временем горе притупится, хоть и не забудется.

Выступали и нейты Ойзенберг с Калвином, которые давили на то, что по закону не обязаны принимать и оказывать помощь таким женщинам. Зан подтверждал, что я не виновата, потому что операция была проведена не мной.

Всё сказанное тщательно фиксировал писчий, а под конец гвардейцы провели в зал бабку лет восьмидесяти на вид. Морщинистая, вся в тёмном, из-под платка свисали седые пакли. Подслеповатые глаза смотрели зло и насмешливо.

— Ведьма, — шепнул нейт Калвин и осенил себя защитным знаком.

Я невольно поёжилась. Она была чем-то похожа на чёрную колдунью из сказок, хоть я и не чувствовала от неё даже слабейших магических потоков.

— Это она убила нашу дочь! — закричала мать Лесси, но бабка бросила:

— Её погубила глупость. Не отреклись бы от дочери, ничего бы не было. Она сама пришла ко мне и умоляла.

Тяжело и неприятно было присутствовать при всём этом, но надо перетерпеть. Осталось совсем немного, и это сумасшествие закончится. Я вернусь к своему делу, к пациентам и строящемуся госпиталю, к Норвину. Нам о многом надо поговорить.