Закогтить феникса - Мстислава Черная Страница 7

Но сейчас важны не действия, даже не слова, а намерения. Я принимаю клятву и чувствую, как между мной и мальчишкой возникает связь.

—  Поглощать ци снежных лотосов ты не мог, —  продолжаю я. —  Тебе нужна либо чистая ци, либо “тёплая”, а холод повредит и без того расползающееся ядро. Вот, —  я высыпаю на затейливо расшитую полу шёлкового одеяния пригоршню водных талисманов, высыпаю щедро, не считая. По-другому поддержать существование призрака я не смогу, а мне совершенно не нужно, чтобы он переродился в голодную тварь. Он ведь теперь мой… слуга.

—  Благодарю, учитель.

Один водный талисман я трачу на разрыв связи между СюнВеем и местом его гибели, мальчишка оказался привязанным отнюдь не к своим останкам. Впрочем, уже не важно.

—  Вей-эр, ты бы хотел побывать в гостях у Девятихвостых лисиц? —  провокационно спрашиваю я.

Можно приказать, но лучше, когда ученик сам будет умолять отправить его с поручением. Самой мне до семьи долго не добраться. Призрак же легко справится. Ментальный ключ я дам, поэтому дома его примут как самого дорогого гостя и внимательно выслушают.

—  Учитель, я, может, и не вырос. Но я не настолько ребёнок.

—  Хм? Поясни, пожалуйста, Вей-эр, —  я стараюсь говорить мягко, доброжелательно. Но требовательное рычание так и прорывается.

Он закатывает глаза:

—  Что Девятихвостые лисицы существуют только в сказках, знают даже младенцы. Нет никаких Девятихвостых лисиц, —  и припечатывает. —  Никогда не было.

Рука без участия сознания тянется к копчику, и я пытаюсь потрогать себя за потерянные хвосты. Вот же заявил. Вей-эр абсолютно уверен в правдивости своих слов, и его уверенность, честно говоря, мне не понятна.

Мы не лезли на людские территории, лишь время от времени заглядывали в поисках развлечений. Но мы никогда не скрывали сам факт своего существования, иногда вели с людьми дела. Совершенствующиеся о нас знали, это точно. Может, меня занесло в глухую провинцию? Я это уже давно заподозрила, когда поняла, что не представляю, в каком углу карты мира искать страну своего второго рождения. В прошлой жизни название страны Лунь ни разу мне не попадалось.

—  Вей-эр, Девятихвостые лисицы живут на границе Бездны в Междуречье.

—  Да, учитель. И наведываются в легендарную империю Ю, где дворцы из хрусталя и нефрита. В империи Ю лисы без счёта воруют принцев, и те никогда не возвращаются. Знаете, учитель, я, пожалуй, не хочу, чтобы меня украли.

Вей-эр шутит, не подозревая, насколько метко он попал. Я его уже, можно считать, украла и на поводок посадила.

Но что значит “легендарная империя Ю”? Никакая она не легендарная, самая обычная. Дворцы я видела, отделаны действительно красиво, в том числе и нефритом. Что касается воровства принцев, то… Среди простолюдинов редко встретишь писаного красавца, так что логично, что попадаются в основном аристократы. Но, честное лисье,  на стаутус никто не смотрит, только на мордашку.

Лично я ещё не успела отметиться в воровстве человеческих отпрысков. Пару раз пыталась, но вместо приглянувшихся юношей почему-то всегда попадался тот ненормальный феникс, чтоб его! Я его за те выходки даже не ощипала…

А вот моя младшая сестрёнка не меньше десятка умыкнула. В клан даже письмо от императора Ю пришло с просьбой поумерить аппетит.

Семнадцать лет…

Допустим, за семнадцать лет могущественная империя рухнула. Не верю, но допустим. Всё  равно это не тот срок, за который руины превращаются в сказку.

—  Демоны, Безда —  тоже вымысел и легенда? —  уточняю я. По-моему, у меня оскал, а не улыбка.

К счастью, Вей-эр не замечает.

—  Ну разумеется, учитель. Вы ещё Бродячие острова вспомните.

Я… отказываюсь понимать.

Я соблазняла призрака ученичеством с единственной целью —  отправить его домой вместо письма. Приказать по-прежнему не проблема, полетит, никуда не денется. Но куда полетит-то? Будет слоняться по миру в поисках страны, в существование которой не верит? Вей-эр скорее развеется, чем доберётся.

Что-то нехорошие у меня подозрения…

Ладно, затея с гонцом провалилась. Обидно, но в целом призрак приобретение полезное, слова потратила не совсем впустую. Существует Бездна или нет, тоже сейчас не важно, потом буду вникать, а пока пора вспомнить, зачем я, собственно, на вершину полезла.

—  Уговорил, Вей-эр, сказки подождут. Пока ты поглощаешь ци, я схожу за снежными лотосами.

Я встаю с каменного лежака и случайно рукавом смахиваю на пол несколько белеющих косточек.

—  Учитель, —  укоризненно вздыхает Вей-эр.

—  Ничего не знаю, мне пора. Будь умницей, хорошо кушай, а я —  скоро.

—  У-у-у.

Помахав рукой, я вновь остро ощущаю нехватку хвостов. Были бы они —  помахала бы ими.

И самоуверенно отправляюсь покорять вершину. Почему самоуверенно? Потому что я так и не стала расспрашивать ученика, где поляна или даже поляны. Найду по подсказкам из травника.

Вскоре я замечаю новый, самый надёжный ориентир. Совершенствующиеся проложили тропу. Нет, они не возвели парадную лестницу, но позаботились, чтобы подниматься было удобно. Подозреваю, что по скальному ребру я карабкалась зря, где-то есть расчищенная дорожка. Но я же не знала… Вниз пойду с комфортом.

Грубое подобие лестницы приводит меня туда, куда я и ожидаю —  на самую вершину. Сравнивая её со шляпкой гриба, я угадала. У шляпок старых сыроежек поднимаются края, и вместо шляпки получается суповая тарелка.

Снежные лотосы растут отнюдь не на скромной полянке. Они заполонили собой каменную чашу, и холод стоит настолько зверский, что я его ощущаю всем телом. Согреться каплями ци я не смогу. Я рискую замёрзнуть раньше, чем приближусь к краю каменной чаши.

Пока я размышляю, моё появление замечает ледяной полоз. Белая, идеально сливающаяся со снежным покровом змея выскальзывает из чаши мне навстречу. Я чудом замечаю движение.

Источающая живое тепло, я для змеи угроза.

В прежние времена я бы полоза не заметила —  смела щелчком когтя. Что делать сейчас —  не представляю. Я абсолютно беспомощна. Всё, что я могу —  это выхватить водный талисман и сломать хрупкую оболочку. Выплёскивается вода, растекается по склону, устремляется в каменную чашу.

Два удара сердца, и вода застывает причудливой ледышкой. Сразу четыре полоза вмораживаются в лёд. И для них он слишком тёплый. Полозы погибают мгновенно. Увы, не только они —  попавшие под разлив воды снежные лотосы тоже гибнут.

Я до сих пор не понимаю, как это работает. Если вытащить лотос, особенно с пластом снега, в котором он укоренился, то под полуденным солнцем самой жаркой пустыни такой лотос будет упрямо источать мороз. Но резкий перепад температур, пусть и незначительный, для него губителен.