Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды - Ира Аллор Страница 7

Он прочертил в воздухе знак охраны. Затем встал, откинув капюшон, — в свете гаснущего солнца его голова была полупрозрачна, багровый свет проходил сквозь нее, холодный ветер шевелил бесцветные волосы, рассыпавшиеся по плечам.

Минута прошла в молчании.

— Спасибо за помощь, Митрандир, — мне пора.

— Да не за что, прости, если помешал.

Внезапно боковым зрением Гэндальф увидел какую-то тень. Подумал было, что показалось, но его собеседнику, видимо, померещилось схожее, так как он запустил камнем в том же направлении.

Раздался крик, удаляющийся шорох…

Гэндальф огляделся. Назгул лениво оттирал землю с меча краем плаща.

— Уж не за тобой ли это шпионят?

Аллор равнодушно пожал плечами:

— А что с меня возьмешь? Ни для кого не секрет, что у меня бывают более чем своеобразные знакомства.

— Репутация, не иначе, еще с нуменорских времен?

— Пожалуй. При дворе на мои причуды смотрели сквозь пальцы — до времени. Друзья влиятельные были — министр безопасности часто пересылал мне доносы, моей скромной персоне посвященные, вроде «…распевал "Легион" в компании эльфов, верных и пары ханнатцев с особым цинизмом…». У меня ими кабинет был завален.

— Не боялся?

— Трудно сказать. Какая-то беспечность во всем — слишком, наверное, жизнь любил — не верилось, что быстро с ней расстанусь. Немудро, конечно, — думалось, что так и провеселюсь, наблюдая всю эту комедию со стороны, — уж больно все скучно и банально, чтобы самому всерьез участвовать: ни тьмы, ни света — серое все.

— Обычно все же приходится выбирать…

— Разумеется, но до души как-то не доходило. Еще Элендил как-то ко мне зашел и говорит: мол, тень над Нуменором сгустилась, Валар гневаются и скоро тут камня на камне не останется, — присоединяйся к нам, Верные тебе доверяют, хоть ты и сам по себе.

— Спасибо, — говорю, — только сбегать никуда не хочется: Нуменор — это состояние ума.

— Но ты же… — начал что-то про светлых объяснять, кстати, про майарскую наследственность упомянул, не говоря уже о Андуниэ. Потом кольцо увидел: — Как? Зачем?

— Ну, во-первых, — говорю, — в работе помогает, во-вторых — подарок все же. И вообще — среди моего круга и светлые, и темные попадаются, убеждения — еще не повод, чтобы я с кем-то общался или воздержался от этого.

Гэндальф тем временем набил трубку и закурил. Потом машинально передал ее назгулу.

— Спасибо, но я не курю, — с непередаваемой иронией покачал головой тот.

— Извини. Просто, общаясь с тобой, я все время забываю, что ты — призрак.

— Ну и зря. Хотя забавно… Так не живешь себе, не живешь, а потом раз — и умер — так или иначе.

— Вы дружили с Ангмарцем?

— Дружба? Это что-то из жизни. Но когда много столетий никого ближе нет по определению — ведь для всего мира мы призраки-убийцы, черный ужас (и так оно и есть, что характерно). А еще если общая родина и если эта родина — Нуменор — проклятый и благородный, извращенный и прекрасный, презираемый и — навсегда — любимый…

Так что какими бы натянутыми ни бывали порой мои отношения с Первым, — что-то ушло. Он не боялся брать все на себя — трудное, страшное, жестокое, — и вот — рядом не оказалось никого. Привычка держать дистанцию, полагаться только на себя и — бесконечное одиночество…

Ладно, что это я, в самом деле… Мне пора.

— Подожди… А как… Хранитель? Ты видел его?

— Пока жив. Они движутся в сердце Мордора, как кончик заклятого клинка. Правда, в какой-то момент я упустил их из виду — непростительная оплошность, но, кажется, все обошлось. Последний раз я видел их, когда они миновали Стражей. Вот вернусь — и прослежу, чтобы доблестные хоббиты доставили колечко по адресу.

— Все же у меня как-то до сих пор в голове не укладывается такое стремление к самоуничтожению…

— Тебя послушать, так можно подумать, что твоя цель — отговорить меня. Не стоит. Наверное, впервые я слишком хорошо знаю, чего хочу.

К тому же поистине в Средиземье наступает иная, новая Эпоха — серости, как мне кажется. Эльфы уходят в Валинор, вы, маги, уйдете следом. А нам здесь делать нечего уже давно. Розы выращивать прикажете или баллады сочинять? Смешно и поздно. Прощай, Митрандир, приятно было пообщаться.

— Взаимно. Прощай, Аллор! Или, может, до свидания?

— Неисповедимы пути Эру.

Ящер со свистом взмыл в воздух и понесся навстречу тьме.

«До чего же все сложно и грустно», — подумал маг.

Воинство Запада стояло у ворот Мораннона, и назгулы созерцали его с высоты ящериного полета. После гибели предводителя настроение было прескверное. Внезапно Девятый почувствовал приказ явиться — не первый уже, но пару раз удалось проигнорировать. Кажется, обошлось — мало ли. Ясно было, что он доиграется, но время следовало потянуть. Как знать, не удастся ли все же Владыке пробить охраняющую сознание пресловутую завесу, и тогда… Так что Светлые у границ Мордора были весьма кстати. Последний раз он видел Хранителей на подступах к Ородруину — добраться до цели было делом пары часов.

— Что же, не будем больше заставлять Господина ждать, да и невежливо так вот уйти, не попрощавшись…

Он повернул на восток. Грустно не сказать ни слова товарищам по не-жизни — они ничего не узнают — до последней минуты.

Крылатый ящер стремительно приближался к Барад-Дуру — властный призыв шел, разумеется, оттуда. Вот и башни, вгрызшиеся в вечно темное небо, и площадка у их подножия.

Может, стоило опять попытаться проигнорировать приказ — улететь подальше, лучше к морю, еще раз взглянуть на волны и звезды над ними — что же, видимо, не успеть уже…

Аллор спрыгнул на землю и скользнул к воротам Черной твердыни — помедлил мгновение у входа — и вошел внутрь.

Лестница, казалось, уходила в бесконечность. Наконец показалась дверь в тронный зал Темного Владыки: высокие своды, поддерживаемые изящными колоннами черного гранита, стрельчатые оконные пролеты, факелы, горящие бледно-зеленым, ничего особо не освещающим светом, — мрачно, но по-своему красиво.

На высоком троне из черного дерева, инкрустированного мифрилом, восседал Темный Властелин — темная фигура причудливых изменчивых очертаний, огромная и грозная.

В памяти кольценосца промелькнуло «возвращение» — стремительный подъем из огненной бездны и — толчок, подобный пробуждению ото сна, а над ним — невыразимая сущность, казалось, поглощающая всякий свет, парализующая страхом и непреклонной, недоброй волей.

— Вот ты и появился — долго же пришлось ждать, — раздался леденящий голос.

— Слушаю, Господин.

— Это я хотел бы тебя послушать. Как успехи? Где Хранитель? Ты нашел его наконец?