Трон Знания. Книга 4 - Такаббир Эль Кебади Страница 74

Малика стиснула зубы. Так вот куда шли алмазы с подпольного прииска Порубежья. Иштар вкладывал деньги в Хёска. Видимо, их связывает что-то большее, чем травма, полученная Иштаром в детстве. И Хёск скорее проглотит язык, чем признается в этом шабире.

– Почему ты не убил этого ублюдка восемь лет назад и не освободил дорогу Иштару?

– Потому что он последний из шести сыновей. Братья мертвы, отец мёртв. На кого бы пали подозрения?

– На тебя.

Хёск встряхнул головой:

– Конечно. А кто мой друг? – Натянул ткань на лицо. – Допрос окончен.

– С виду вы такие гордые, грозные, а ведёте себя как слюнтяи. Шедар опорочил твою дочь, убил твою жену, приговорил Иштара к смерти, а Хазирад отправил его на остров. Ещё и кубар разрешил ему взять. Красота!

– Какой остров? Иштар держит его под домашним арестом. Он обвиняет его в попытке срыва коронации, но все соучастники Шедара мертвы. Чтобы его казнить, нам необходимо признание.

– Почему не отдадите Шедара Зрячим?

– Нельзя. В голове у хазиров хранится много государственных тайн.

Малика потёрла ладони:

– А теневой кубарат – что с ним будет?

– Кубар казнят вместе с Шедаром.

Малика задохнулась:

– Три тысячи женщин?

– Сейчас там порядка двухсот кубар. Остальных Шедар успел продать.

– Так продайте всех.

– Кубарат – его собственность, – промолвил Хёск и посмотрел поверх плеча Малики. – Тебя ждут, Эльямин.

Она оглянулась. Стоя позади неё, воины-носильщики держали паланкин, похожий на карету.

– Устрой мне встречу с Шедаром, – сказала Малика, повернувшись к Хёску.

– Зачем?

– Я попрошу его отдать кубар мне в служанки.

Хёск покачал головой:

– Иногда я восхищают твоим умом, а иногда твоя глупость убивает.

– Устрой мне встречу!

– Это решаю не я.

– А кто?

– Иштар.

– Я сейчас же отправлю в Хазирад требование отменить твою казнь, а ты договоришься о встрече, – промолвила Малика и забралась в паланкин.

На следующий день служанка сообщила шабире, что в передней комнате её ждёт посетитель. Малика прошествовала через анфиладу залов и, переступив порог комнаты, увидела Хёска.

– Сегодня вечером, – сказал он. – При вашей встрече будет присутствовать хазир.

– А воины?

– Вопрос слишком деликатный, шабира. В истории не было случаев, чтобы кубар отдавали женщине. Воины не должны об этом знать.

– Мне нужна охрана.

Хёск вытаращил глаза:

– Тебе? Шедар не дурак, чтобы подписывать себе смертный приговор.

Малика задумалась. В Авраасе, находясь в подземном монастыре, она не решилась провести ритуал с Праведным Братом Сиблой, понимая, что раскаивается лишь тот человек, который осознаёт, что когда-то поступил плохо. Люди, выросшие в жестоком мире, впитавшие в себя извращённые идеи и понятия, смотрят на жизнь другими глазами. Неизвестно, каким станет Шедар, увидев себя насквозь.

Малика вскинула голову:

– Значит, ты был дураком, когда меня опаивал?

– Воинов не будет, – отрезал Хёск.

– Со мной пойдёт Драго.

– Кто это?

– Мой страж. Я привезла его из Грасс-дэ-мора.

– Один из тех, кто сопровождал тебя на коронацию?

Малика кивнула:

– Он не знает шайдира и не поймёт, о чём мы говорим. Хёск! Он нужен мне. Рядом с ним мне будет спокойнее.

Пообещав уговорить Иштара, Хёск удалился.

К вечеру буря утихла, и Кеишраб ожил. Покачиваясь в паланкине, Малика вдыхала ароматы благовоний и специй, и с интересом смотрела в окно. Прежде ей не приходилось бывать в бедном районе столицы. Улицы, где жили богачи, были величавыми, тихими, а здесь вовсю бурлила жизнь.

Погонщики гнали гружёных волов. Воздух разрезали хлёсткие щелчки плетей. На бочковатых боках ишаков покачивались тюки и жбаны, по тощим задам прохаживались хворостины. И куда бы ни направлялся взор, он натыкался на месиво из полуобнаженных тёмных тел, торговых палаток и паланкинов из дешёвой плотной ткани. Здесь каждый человек драл глотку, нахваливая товар или повелевая уступить дорогу.

Дом, где содержали Шедара, ничем не отличался от соседних каменных строений: такой же фасад, украшенный скромной лепниной; три витражных окна, выходящих на улицу; невысокое крыльцо с металлическими перилами. К дому с двух сторон примыкал глухой забор, за ним, вероятнее всего, находился сад. Возле некоторых зданий стояли подержанные автомобили на высоких колёсах и с откидным верхом. Судя по всему, бедняки жили в Ракшаде не так уж плохо.

Глазеть по сторонам времени не было, и Малика, кивнув Драго, взбежала по ступеням. Войдя в дом, очутилась в длинном коридоре с множеством дверей.

Воин провёл Малику и Драго в конец коридора, жестом определил стражу место сбоку двери и пошагал к выходу из дома.

– Слушай внимательно, – прошептала Малика и ступила в богато обставленную комнату.

Обои с птицами и растениями, цветовая гамма обивки мебели и нежные тона ковров подсказали, что когда-то здесь жили женщины. Не кубарат ли Иштара? А может, Шедара? – когда он был всего лишь воином и даже не мечтал о троне.

Вот уж несуразица: хранилище хазира ломится от золота и драгоценностей, а младшие сыновья вынуждены сами зарабатывать себе на пропитание. С одной стороны, это хорошо. Они рано становятся самостоятельными и знают цену каждой монете. С другой стороны, знатная кровь не позволяет им трудиться наряду с простыми ракшадами. Они вынуждены искать людей, которые будут работать на них. Иштар нашёл таких людей в Порубежье. Его не волновало ни то, что это преступники, ни то, что они в свою очередь обзаводятся пленниками.

Скользнув взглядом по решёткам на окнах, Малика в растерянности посмотрела на две боковые двери. Войдя в какую-либо комнату, она окажется отрезанной от помощи Драго, если таковая потребуется. Опустившись на диван, сложила руки на коленях и решила ждать.

Первым из смежного помещения появился Иштар:

– Почему не заходишь?

– Мне нравится здесь.

Иштар позвал брата и, усевшись за стол, подпёр щёку кулаком. Переступив порог, Шедар замер. Разница между ними была три или четыре года, но Шедар выглядел намного старше брата: десять лет правления оставили морщины на переносице, усилили презрительный изгиб губ, придали глазам блеск беспощадного зверя. С обнажённым торсом Шедар выглядел представительнее Иштара, одетого в стальной плащ, расшитый серебром.

– Отдай мне своих кубар, – промолвила Малика, уже зная ответ Шедара.