Че Гевара. Книга 2. Невесты Чиморте - Карина Шаинян Страница 8

Две тропинки, но компас показывает прямо между ними. А идти дальше надо — стоит чуть надавить ногой, и из-под слоя палой листвы проступает вода, да и москитов здесь, кажется, еще больше, чем обычно. Правая тропа шла чуть вверх — может, там найдется место посуше. Юлька сделала было шаг, и тут в кустарнике впереди мелькнула рыжая пятнистая шкура. В запахи прели, зелени, грибов, в тонкий аромат каких-то крошечных цветочков под ногами вторглась горячая звериная струя. Девушка замерла, чувствуя, как встают дыбом мельчайшие волоски на теле. Бежать? Заорать и замахать руками в надежде, что ягуар испугается? Едва дыша, она вытащила нож, раскрыла. Узкое лезвие показалось ей жалким и смешным перед животной мощью. «Ну, ты! — просипела Юлька и сделала шаг вперед. — А ну брысь!»

Животное вышло на тропу, и Юлька рассмеялась от облегчения. Ягуар ей почудился со страху. Перед девушкой во всей красе стоял оцелот, небольшой дикий кот со злыми зелеными глазами, яркий и изящный, как цветок, гроза мышей и индейских курятников. Оцелот прижал уши и сердито разинул пасть, демонстрируя блестящие клыки. Мышцы переливались под лоснящейся шкурой, кончик хвоста нервно подергивался. Юлька попятилась. Оцелот зашипел, сделал выпад лапой; еще одно плавное, едва уловимое движение — и кот растворился в зарослях.

Юлька облизала пересохшие от страха губы и вытащила бутылку с водой. Сделав пару глотков, она остановилась. От двух литров воды осталась хорошо если четверть, а ведь она идет всего несколько часов. Если экономить — хватит до вечера; на завтра есть еще одна бутылка, а что дальше? В руку впился очередной комар; Юлька машинально прихлопнула его ладонью и поежилась. Она вдруг сообразила, что не ягуаров здесь надо бояться и даже не змей. Вот главные опасности — неумолимо убывающая питьевая вода и москиты…

Вспомнились рассказы деда о том, как он погибал от жажды вот в таких влажных тропических лесах — таблетки для дезинфекции воды кончились, а развести огонь почему-то было нельзя. Юлька покачала головой. Как можно быть такой наивной?! Как можно верить в то, что дед — простой ботаник, после всех его рассказов? Как можно не заметить, что с Алексом тоже все не так просто? А с другой стороны… Ну разве в состоянии нормальный человек предположить, что его новый знакомый — агент ЦРУ? С такими подозрениями надо сдаваться в дурдом, а не гордиться своей проницательностью. Алекс и воспользовался этим. Еще обижался, когда она начинала чувствовать неладное…

От злости Юлька машинально топнула ногой; из-под кроссовка вылетело что-то темное и длинное. Девушка завизжала и шарахнулась прежде, чем успела сообразить, что это всего лишь обломок ветки. Надо было сосредоточиться; так можно и в змеиное гнездо наступить по рассеянности и невнимательности. Задумавшись, Юлька даже не заметила, сколько прошла. Очень хотелось пить. Юлька с подозрением взглянула на неторопливый ручей, беззвучно текущий между корнями. Дно его выстилала почерневшая от влаги листва. Вода казалась совершенно чистой, прозрачной и прохладной. Но Юлька догадывалась, что стоит выпить хоть глоток — и ее маме уже не надо будет мотаться по бактериологическим лабораториям: живности, поселившейся в дочке, хватит на пару диссертаций. И прокипятить воду не в чем, даже несчастной консервной банки под рукой нет.

Не удержавшись, Юлька достала бутылку, сделала один глоток и убрала воду внутрь рюкзака — не соблазняться лишний раз. До темноты оставалось меньше получаса; Алекс наверняка уже понял, что пленница сбежала, но фора у нее неплохая, а ночью они вряд ли смогут идти по следу. Небольшой пригорок за ручьем показался Юльке достаточно сухим, а пространство между корнями единственного растущего на нем дерева — вполне уютным. Рядом примостился куст, подножие которого со всех сторон было облеплено красноватой землей — Юлька вяло подумала, что ее нанесло течением ручья в половодье, и удивилась замысловатой форме. От усталости не хотелось даже есть; Юлька достала было шоколадку, но один взгляд на нее вызвал приступ тошноты. Брошенный между огромными корнями спальник мгновенно отсырел, но, по крайней мере, не пришлось ночевать в луже. Собрав последние силы, Юлька стянула кроссовки, вползла в спальник и зажмурилась, надеясь, что ночью никто не придет ею перекусить.

Юлька проснулась от собственного визга. Она забилась, стряхивая с лица что-то невыносимо мерзкое и пытаясь выбраться из спальника, и тут же обнаружила, что освобождаться не от чего: ткань под руками расползалась во влажную, чуть липкую труху, в которой что-то омерзительно копошилось. Поскуливая, Юлька вскочила на ноги, отряхивая и размазывая по лицу какие-то волокна. Наконец она решилась открыть глаза и тут же снова завизжала: ладони были покрыты влажным сероватым пухом, в котором ползали белесые насекомые. В рассветных туманных сумерках они казались почти прозрачными. Юлька тщательно вытерла руки об штаны. На подгибающихся ногах она отошла чуть в сторону от дерева, и тут ее вырвало.

Прохладная вода ручья показалась ей лучшим, что вообще бывает в жизни. Отмывшись от непонятной пакости, Юлька набралась храбрости и вернулась к месту, где спала.

Спальника не было. На его месте валялись ошметки расползающейся ткани и клочки синтепона, по которым суетливо бегали термиты. Между деревом и облепленным землей кустом виднелся белесый поток, образованный снующими насекомыми. Давя новый приступ тошноты, Юлька подошла поближе к земляному бугру.

Только очень неопытный и очень усталый человек мог принять эту кучу глины за случайно намытую ручьем землю. Перед Юлькой возвышался огромный термитник, населенный миллионами всеядных и агрессивных насекомых. От ужаса Юльку снова начало подташнивать. Непонятно было, почему термиты принялись за полностью синтетический и, наверное, не слишком питательный спальник, а не за саму девушку.

— Мутанты какие-то, — проговорила Юлька.

Она снова машинально обтерла ладони о штаны, подобрала палку подлиннее и, морщась, выкопала из-под останков спального мешка сигареты с зажигалкой. Что-то упало на нее, скользнуло по обнаженной шее; Юлька снова завизжала и отпрыгнула в сторону. Но это была всего лишь толстая корка какого-то фрукта, съеденного то ли птицей, то ли мелким животным. Подняв голову, Юлька увидела мелькнувшее в кроне красное пятно; закачались потревоженные ветки. На секунду ее охватила горькая обида на Алекса, на деда, на саму судьбу. Она ведь всю жизнь хотела побывать в джунглях! Встреча с оцелотом могла сделать ее счастливой, съеденный спальник — превратиться в чудесное смешное воспоминание, — будь это путешествие, а не бегство. Но какие-то незнакомые люди ради своих не нужных и не интересных ей целей превратили Юлькину мечту в кошмар. И теперь ей снова надо спешить, прятаться, скрываться, вместо того чтобы рассматривать волшебных птиц в далеких сумрачных кронах… И еще неизвестно, чем все кончится: если Юлька не выйдет сегодня на какой-нибудь поселок, придется ночевать на голой земле, и в лучшем случае она простынет, а в худшем… Юлька вспомнила копошащихся термитов и содрогнулась. Надо было торопиться.

Стрелка компаса на ладони покачнулась и замерла, указывая путь. Рюкзак, к счастью, Юлька бросила чуть в стороне, и насекомые до него не добрались. Так и не просохшие кроссовки тоже были целы, хоть и воняли плесенью. Нацепив их, Юлька подхватила рюкзак и, не оглядываясь, зашагала дальше на юго-восток, в Камири, к деду.