Я и мой летучий мышь - Дарья Ковальская Страница 8

— Итак. — Я отвлеклась от теней и повернулась к нему.

И тут же вздрогнула, едва сдерживая рвущееся ругательство. Васильковые глаза, яркие, как небо в солнечную погоду. Ну почему из всех аристократов мира мне предстоит ограбить именно василиска?!

— Как вас зовут, прекрасная незнакомка?

Мышь, открыв рот, смотрел на моего невольного спутника, который и не думал отпускать меня даже теперь, когда все было улажено.

— Только не врите мне, что вы баронесса фон Йо'гурт. Я знаком с ней лично.

Сжала зубы и мысленно дала себе хорошего пинка. Помогло. По крайней мере, я уже не пялилась на него, как кролик на удава.

— Гм, многие дамы теряют речь при виде меня, но вы первая, кто молчит уже столь долго. Может, вы — немая?

— Да, — брякнул мышь.

Я вздрогнула и удивленно на него уставилась. А этот охламон уже пришел в себя и продолжил нагло врать:

— Ее в детстве часто роняли головой, так что она прикусила себе язык. А я — телепат и могу читать ее мысли.

— Да? — Мужчина выразительно заломил правую бровь, изучая нахальную мордочку мыша. Я же усиленно соображала: придушить Пыха сейчас или временно отложить столь блестящую идею до лучших времен.

— И о чем же она сейчас думает?

Мышь состроил сосредоточенную мордочку. Мы с василиском с любопытством на него уставились.

— О, она думает, что вам следует отпустить ее руку.

Нет, все-таки отложу идею его придушить до лучших времен.

— И… — Мышь выдержал длинную паузу и, с гордостью оглядевшись, медленно закончил (мне уже и самой было интересно, о чем же это я думаю?): — Вы самый красивый мужчина в этом зале.

Василиск с интересом перевел взгляд на мое покрасневшее лицо. В мыслях я уже поджаривала мыша на медленном огне.

— Приятно слышать это от столь прекрасной девушки.

Я отвлеклась от процесса поджаривания мыша, минуты на две. Обдумывая сказанное василиском, пока граф тащил меня за собой в зал.

Он что, назвал меня прекрасной? Так, мне срочно нужно зеркало.

— Может, бокал вина? Игристое вино, недавно привезенное с эльфийских островов.

Беру протянутый мне бокал и осторожно из него отпиваю. Напиток растаял во рту, оставив после себя приятное послевкусие, прокатился по пищеводу и осчастливил своим присутствием желудок, сражая наповал буйством букета и крепостью. Меня шатнуло. Он тут же обнял меня за талию, поддерживая.

Мышь громко и активно упрашивал поделиться напитком. Я ему показала аристократический кукиш, куда-то шагая вслед за василиском.

Но тут зазвучала музыка, люди вокруг расступились, и я наконец-то поняла, куда именно меня привели. В бальную залу! Кошмар! Я же не умею танцевать. Это провал, любая аристократка изящна и грациозна с детства.

— Надеюсь, вы не откажете мне в одном танце? — жарко прошептал он мне на ушко.

И все, что я смогла, это мычать, закатывая глаза и дергая тем плечиком, на котором сидел мышь.

Василиск, следя за моими конвульсиями, вопросительно посмотрел на Пыха.

— Она очень хочет потанцевать с вами и уже начала, — просветил его тот.

Мужчина ласково мне улыбнулся и начал вести меня в танце. Я поняла, что это — полный провал. Но все же умудрилась улыбнуться ему в ответ.

Сначала я отдавила ему правую ногу, потом споткнулась об левую. Но он только улыбался, видимо, обладая зачатками мазохиста. На второй минуте «танца» я отдавила ему обе ноги сразу, причем правую ногу — каблуком и с размаху.

Стон, слетевший с его губ, был мне ответом. Мышь, уже понимая бедственность моего положения, пытался было считать в такт музыке, но постоянно сбивался, следя голодным взглядом за мелькающими в толпе подносами с едой.

Раз, два, три, раз, два, три. Ногу вправо. Теперь влево. Раз, два, три, раз, два, о-о-о еда!

В этот раз я умудрилась повернуться так, что наступила каблуком на подол платья. Я начала падать, а граф, стараясь меня удержать, дернул меня назад. Но тут я еще и двинула ему коленом в живот (ума не приложу — как). И в итоге мы все-таки упали. Правда, я оказалась сверху.

Вокруг удивленно зашумели, тут же начала собираться заинтересованная толпа. Я мучительно соображала: как выйти с достоинством из данной ситуации. На спине убивался мышь. А подо мной лежал василиск и заинтересованно изучал лепнину на потолке, даже и не думая убирать руки с моей талии.

Я возмущенно дернулась, но безрезультатно. Ну, правильно: куда мне против него — смех и только!

— Вам помочь?

Я оглянулась, пытаясь понять, кто там такой сердобольный.

Но тут он все-таки сел, а потом еще и встал. При этом я не осталась лежать на полу, а оказалась — у него на руках, возмущенно сопя.

— Баронесса упала и ушибла ногу. В этом я вижу полностью свою вину, и поэтому я должен ненадолго удалиться, дабы послать за доктором и препроводить его к пострадавшей. — С этими словами василиск развернулся и куда-то меня понес. Я не сразу сообразила, что происходит, а когда поняла…

— Пусти меня!

Я брыкалась, извивалась, пару раз укусила его за плечо.

— Пусти, хуже будет!

Ноль внимания на бедную несчастную меня — как шел куда-то со спокойным и даже умиротворенным выражением на лице, так и идет.

— Так. Ты хоть можешь сказать, куда ты меня тащишь?

— В гостевую комнату.

Ну наконец-то хоть какая-то реакция.

— А зачем?

— Хочу поговорить без свидетелей.

— А зачем тогда тащить меня на руках? Я вполне могу дойти сама.

— Мне так спокойнее. — И он так нежно мне улыбнулся, что защемило сердце. А по коже проскакали табуны мурашек.

Гм… я что, влюбляюсь? В василиска?! Бред.

— Ну вот мы и пришли.

Меня аккуратно, будто хрустальную вазу, положили на небольшой диванчик. После чего он пошел закрывать дверь на ключ. Я уже не возражала, с любопытством оглядываясь по сторонам. И тут… картина! Причем не какая-то, а та самая, изображение которой мне показал меняла. Я застыла, пожирая ее глазами и не в силах достать. Мышь тоже взглянул на то, что вызвало у меня такой интерес, и ошарашенно пискнул, изучая шедевр.

— Нравится?

Я вздрогнула, отводя взгляд от столь вожделенного полотна. На нем, кстати, было изображено море и небольшая лодка, взбирающаяся на огромную волну при свете всего одной устрашающе реальной молнии. Я молча кивнула.

— Люблю побаловаться красками на досуге, эта чем-то запала мне в душу, и я повесил ее здесь.

Смысл сказанного дошел не сразу. А когда дошел…