Бог со звезды - Анна Чащина Страница 9

Постепенно лес плотной завесой подступил к дороге, почти полностью слившись с ней, втянув в себя и сделав своей частью. Красные великаны тои угрюмо нависли над головой, покрытые пучками полупрозрачных, бархатных на ощупь фиолетовых листьев, и с багровыми наростами мха-паразита на стволах.

Обычно, чем глубже забредаешь в такие дебри, тем больше вероятность встретиться с чем-то опасным и незнакомым. Черные леса далеки от трактов, больших городов, механики, ученых лбов с их ядами и топорами. Зато природа в них сохранилась почти в первозданном виде — дикая, опасная и голодная. Со Стоушем, конечно, бояться мне нечего: он знает столько, сколько многим не выучить и за всю жизнь. Но упрямая уверенность — теперь уж не пропаду, теперь беды пройдут мимо — пугала. Давно я не испытывала такой необъяснимой, слепой веры в кого-либо. Что на меня нашло? То ли действительно начинали проявляться странности беременности, то ли впадала в детство? Он же не бог. Жевлар.

Мы уходили выше и выше в горы, оставив далеко позади дом, знакомые места и, как я надеялась, преследователей. Хотя на это как раз рассчитывать, пожалуй, не стоило. В голове метались обрывки мыслей, кусочки воспоминаний, но они так и не сложились ни во что путное. Зато к вечеру я едва волокла ноги, а уж ворочать языком не хотелось вовсе.

Вспоминаю, как устраивались на ночлег, залезали под старую великаншу-тои и, привалившись к могучему стволу, дремали. Смутно помню, как я съехала на душистую, пахнущую чем-то сладким и терпким землю, покрытую толстым слоем листьев. Как свернулась калачиком под плащом и провалилась в сон.

Мне ничего не снилось — ни плохого, ни хорошего.

А потом Стоуш разбудил меня и снова погнал вперед.

В полдень мы перекусили и шли до тех пор, пока крутые холмы не сменились скалами. Их местами лысые скаты темнели провалами и отблескивали крошевом камня на солнце. За эту холодную твердь изо всех сил цеплялась лишь чахлая ползучая трава. Да кустики странных бледных цветов. Шуршали, вызывая текущие на тропу струи мелких камней, ящеры. Длиной до метра, ярко-синие, с переливающимися на солнце чешуйчатыми спинами. Яркое весеннее солнце щедро поливало теплыми лучами траву, склоны, узкую тропу.

К вечеру того дня я уже не бодро рысила, а уныло плелась. Со Стоушем за все это время мы перекинулись лишь парой слов. Какие тут беседы? Усталость достигала предела. Я уже не ощущала весеннего холода, недостатка в пище или воде, боли в разбитых ногах. Держалась за единственную мысль — надо. И продолжала идти.

Когда село солнце, ночь наступила так стремительно, как всегда бывает в горах. Зелень почти сразу приобрела насыщенный черный оттенок, длинные тени слились с землей, создавая новые черты пейзажа — таинственные, немного пугающие, разительно отличающиеся от дневных. На небо нетерпеливой гурьбой высыпали звезды. Казалось, они злорадно подмигивали, словно знали некий секрет, но умалчивали о нем.

Я привалилась спиной к скале и безучастно смотрела вверх. Отец нашел хорошее место: две скалы перекрывали друг друга слоистыми боками, в закутке не дул ветер, а со стороны было не разглядеть и отсвета огня. Впервые за два дня Стоуш развел костер и, когда сушняк — ломкий и полый — разгорелся, обратился ко мне:

— Устала?

Я кивнула.

После долгого молчания казалось невозможным нарушать тишину. Я будто бы сроднилась с ней, сжилась. А тут — вопросы, ответы. Пусть будет, если иначе нельзя, краткий отдых, и дальше, в путь. Что усталость? Она проходит, нет ее, просто привыкаешь к ритму, даже такому изнуряющему. Ко всему на свете можно привыкнуть.

Стоуш безучастно смотрел на огонь, на его плоской морде не отражались эмоции.

— Чувствуешь?

— Что? — Собственный голос показался мне чужим.

— Не чувствуешь, значит. — Жевлар протянул ладони к пламени. — Знаю, тебе тяжело и страшно.

— Нет, терпимо. Но…

Он мотнул головой, и я замолчала на полуслове.

— Слушай, Келан, меня преследует ощущение слежки, взгляда в спину. Оно не покидает ни на минуту. А я привык верить инстинктам. Ты, моя дочь, которую я вроде как неплохо учил, ничего не чувствуешь. У тебя, конечно, навыки похуже, но чтобы настолько… странно, не находишь? Я хочу предостеречь тебя, Келан. Ты слишком доверчива. Я знаю, речь о некровном родстве, силе привязанности, но и я, и весь твой народ иные. Может, пришла пора вспомнить о корнях? Их осторожность пригодилась бы тебе сейчас. Вложить свою судьбу в чужие руки и не переживать о последствиях — глупо! Пусть я самый близкий тебе, никому нельзя верить. Никому! Ни друзьям, ни родным. Мир — обманка, вокруг нас слишком много ловушек. Как только забудешь, погибнешь. Я же вижу, как с плеч твоих упал груз, как ты обрадовалась, поняв, что я — то твердое плечо, о которое можно опереться и расслабиться. Нельзя! Даже тогда, когда ты казалась себе независимой и самостоятельной, ты была под присмотром. Подумай, что будешь делать, если останешься одна? По-настоящему одна. Кто знает, как игра повернется завтра? Вдруг меня убьют.

Отец замолк.

— Стоуш, — действительно не зная, что добавить, ответила я. — Похоже, я жду ребенка.

Он не удивился. Скорее по-деловому напрягся, начал искать решение проблемы.

— Что хочешь делать? Избавиться?

Я испугалась. Он сказал это так холодно, просто. Меня же его слова отшвырнули на двадцать лет назад, в собственное прошлое. Когда я наглядно, не подсматривая украдкой, а вблизи увидела, чем занимается отец за закрытыми обычно дверьми. Узнала, зачем приезжают к нему все те женщины под вуалями. Вспомнила, как тоскливо и плохо было в тот день. Какой ужас и отвращение затем поселились в сердце.

— Нет. Нет. Нет!

— Хорошо. Для начала нам, в любом случае, нужно выбраться к безопасному месту. Слушай внимательно. Первая цель — перевал. Идти будем восточнее, по-над трактом, но не спускаясь к дороге. Когда минуем перевал, повернем на юг и пойдем до первого же приморского города. В Дэндрэ нет клана волшбы, а значит, нет волшебников. Вторая цель — рынок. Тебе нужно пойти на городской рынок и найти торговца тканями, старого ящера. Его зовут Шэуу. Он мой друг. Ты скажешь, что последняя партия золотистого шелка пошла неплохо, но красный все равно идет лучше. Тогда он поймет, что мы связаны кровными узами, и поможет. Как именно… не знаю. Сегодня нужно выспаться. Завтра трудный день, и впереди мало легких. Отдыхай, дочь. — Стоуш помолчал немного, затем хмыкнул: — Надо же. Значит, стану дедом?

Я хотела ответить, но промолчала. Хорошо верить в светлое будущее, но что делать, если внезапно обнаруживаешь: вид за окном — просто нарисованная картинка? Реальность — вот она. Здесь и сейчас. Ноющие мышцы, дрожь от холода, усталость.

Стоуш задумчиво смотрел на огонь. Он не собирался ложиться. Выносливость у жевларов выше, чем у человекоподобных существ. Я улыбнулась ему, завернулась в плащ и постаралась уснуть.

Сон — смутное состояние. На грани. Чувствуешь, что-то происходит, но не можешь прорвать пелену и очнуться.