Имперский пес. "Власовец" XXI века - Виталий Держапольский Страница 9

После сказочного обеда мысли вяло ворочались в голове, словно сытые удавы. Клонило в сон. Дав подопечным насытиться, воспитатели повели разомлевших от обильной пищи и бани мальчишек в казарму. Там угрюмый начхоз выдал мальчишкам постельные принадлежности. И они, впервые за всю свою коротенькую жизнь, заснули на чистых хрустящих простынях. Целый месяц их не трогали, кормили как на убой, водили в баню, показывали кино. Неизменно два раза в сутки старший мастер-наставник Роберт Франц строил их на плацу и вбивал в юные мальчишеские головы мысль о том, как им повезло.

– Как вы жили до этого и как живете сейчас?! – надрывался Франц, вышагивая перед строем. – Если вы всей душой будете преданы Рейху, отцам-командирам, будете, не рассуждая, выполнять приказы – вам это зачтется! Не забывайте об этом! Быть воином-Псом – большая честь! Подумайте сами, что лучше: быть рабом или настоящим мужчиной-воином?

Старший мастер-наставник умело добивался поставленной руководством Рейха задачи. Спустя пару дней большинство мальчишек с ним соглашались, покачивая в такт словам бритыми головами. Неделя такой вольготной жизни пролетела для Петьки незаметно. Он даже удивился, увидев наутро восьмого дня осунувшегося Вовку. Мальчишку после карцера уже успели помыть, побрить и переодеть.

– Вовка, ты как? – спросил Петька, протягивая другу заначенное с вечера яблоко.

Вовка отрицательно мотнул головой и без сил опустился на кровать. Через минуту он уже крепко спал.

Через месяц, когда старший мастер-наставник посчитал, что мальцы уже достаточно отоспались и отъелись, для малолетних Псов начался настоящий ад. Да такой, что земля в прямом смысле горела у них под ногами. А начиналось все вполне безобидно – с небольших пробежек и разных физупражнений. Однако со временем нагрузки и сложность упражнений возрастали. Многокилометровые марш-броски уже мог выдержать далеко не всякий подросток, а уж спарринг-бои со взрослыми наставниками-воспитателями и подавно. Уже через полгода состав кадетов первого набора сократился на треть, еще через пяток месяцев – вполовину. Остались самые стойкие и крепкие. От не оправдавших высокое доверие отцов-командиров быстро избавлялись. Куда на самом деле девались бывшие курсанты «Псарни», мальчишки не знали, но догадывались. Вовка однажды спросил об этом Франца. Тот криво усмехнулся и ответил, что их раскидали по близлежащим интернатам для унтерменшей.

– Быдло должно работать, – заявил им старший мастер-наставник, – они вам не ровня!

– Да брешет он все! – заявил один из пацанов после разговора. – Вывели за периметр и пристрелили под забором, как бешеных собак. Чего зря время тратить…

С ним были согласны все мальчишки.

Вовка и Петька, или кадеты-Псы Вольф и Петер, как обзывал их Франц, на дух не переносивший славянские имена, считались на «Псарне» лучшими. Вовка уже давно перестал дерзить воспитателям, убедившись в бесплодности таких попыток. Да и все время увеличивающиеся нагрузки не оставляли времени и сил на дерзости. Но самой нелюбимой повинностью был для кадетов наряд на кухню. Ведь именно там мальчишкам приходилось резать ту многочисленную живность, которая попадала на их стол. Куриный супчик – руби головы петухам, мясной гуляш – режь горло теленку. И попробуй только откажись – в лучшем случае карцер, в худшем – прогонят сквозь строй, свои же собратья-кадеты исполосуют спину шомполами. Поэтому поначалу закрывали мальчишки глаза и рубили петухам головы… Ничего, люди ко всему привыкают, привыкли и они. Год пролетел, словно его и не было. Отметить годовщину «Псарни» Роберт Франц решил своеобразно: выписал с Дальнего Востока, где отчаянно сопротивлялся вторжению Вермахта коммунистический Китай, эшелон военнопленных.

«Хватит пацанам стрелять по картонным мишеням и устраивать показательные бои друг с другом, – решил старший мастер-наставник, – пора натаскивать Псов на настоящую «дичь»!»

– Итак, – торжественно вещал Франц, стоя перед строем подтянутых кадетов, ничем не напоминающих прошлогоднюю толпу малолетних оборванцев, – сегодня мы празднуем годовщину вашей службы на благо Рейху! Вы все доказали, что являетесь настоящими мужчинами! От лица командования благодарю вас за службу!

– Зиг хайль! Зиг хайль! Зиг хайль! – троекратно прокричали ломающимися голосами подростки, выбросив вперед руку в едином заученном жесте.

– Сегодня вас ждет первое боевое крещение, – огорошил кадетов старший мастер-наставник.

По его сигналу на плац перед строем выгнали троих измученных китайцев.

– Эти желтые обезьяны недостойны дышать с нами одним воздухом! – заявил Роберт. – Они должны быть уничтожены! Кадет Путилофф – шаг вперед!

Вольф, терзаясь смутными догадками, вышел из строя.

– Держи, кадет! – старший мастер-наставник расстегнул кобуру и протянул тяжелый «вальтер» Вольфу, предварительно сняв пистолет с предохранителя. – Убей эту макаку! – приказал он воспитаннику.

Вольф зажал рифленую рукоять нагана во вспотевших ладонях так, что побелели костяшки пальцев.

– Смелее, курсант! – произнес Франц сквозь сжатые зубы. – Это же тупая скотина, умеющая только жрать и плодиться со скоростью саранчи! Стреляй!

Пистолет ходил ходуном в вытянутой руке Вольфа. Лоб покрылся испариной. Тяжелые капли пота сбегали по кончику носа и капали на серый пыльный асфальт.

– Не… могу… – выдохнул мальчишка, обессиленно опуская пистолет.

– Вот, значит, как? – удивленно приподнял одну бровь старший мастер-наставник. – Дай сюда пистолет! – жестко потребовал он. – Тебе надоело жить?

– Нет, – опустив голову, бормотал Вольф, изо всех сил стараясь не расплакаться.

– Тогда в чем дело?

– Я… не могу… человека…

– А ведь эта образина тебя не пожалеет! Слышь, ты, китаеза, – обратился Франц к военнопленному, – по-русски или по-немецки понимаешь?

– По-русски мала понимаю, – затряс головой китаец.

– Жить хочешь?

– Оченя хочица. – Раскосые глазки азиата алчно сверкнули.

– Если убьешь сопляка – будешь жить! – громко, чтобы его слышали все, объявил Франц. – Дайте ему оружие!

Один из охранников сунул в грязные руки китайца тупорылый наган. Азиат нервно облизнул узкие губы и, быстро вскинув руку, выстрелил. Два выстрела слились в один – никто не заметил, когда успел нажать на курок Роберт Франц. Зато все хорошо заметили, когда во лбу китайца появилось аккуратное красное отверстие. Азиат мешком рухнул на землю. Подскочивший охранник выдернул из сведенных судорогой пальцев пистолет. Но выстрел китайца также достиг цели – Вольф, стоя на коленях, зажимал рукой окровавленный бок.

– Почему… вы… не сдержали слова? – шипя от боли, спросил Путилофф.

– Давать слово обезьяне – людей смешить, – просто ответил старший мастер-наставник. – Встать, Пес!

Вольф с трудом поднялся с колен. Старший мастер-наставник вновь протягивал ему рифленую рукоять пистолета. Место убитого китайца занял другой его соотечественник. Больше Вольф не раздумывал над тем, хорошо или плохо он поступает… Есть приказ – и он должен быть выполнен любой ценой!