Маг при дворе ее величества - Кристофер Сташеф Страница 9

Мэт набрал в грудь воздуха. Надо было спрятать подальше свою щепетильность.

— Это значит, что за тобой стоят силы ада!

— Они самые. — Малинго широко раскинул руки. — И ты знал это с самого начала. — Он поднял бровь. — Ведь и ты тоже колдун.

Мэт судорожно глотнул.

— Это... это смотря как определить понятие.

— То есть?

— У определения есть высшая планка, — пустился в объяснения Мэт, — тогда речь идет о «горячем» медиуме, а колдун, я полагаю, медиум весьма горячий. И есть нижняя планка, для «холодного» медиума, а мне хотелось бы думать, что я умею сохранять хладнокровие. В общем, я скорее низко, чем высоко, если меня определять...

Он совсем запутался и смолк. Подождав немного, Малинго заговорил:

— Да, в тебе, похоже, всего намешано. Ты в самом деле не знаешь разницы между медиумом и колдуном? Тогда как же ты разберешься в себе?

— Вот именно! — Мэт ухватился за эту мысль, как за спасительную соломинку. — Поиск себя, кто я, что я, где я, — сейчас я целиком в этом, сейчас больше, чем когда бы то ни было.

Малинго задумчиво потряс головой.

— Мне от тебя никакой пользы, пока ты не разберешься, что к чему и кто ты есть. Да, мне известны случаи: молодой человек открывает в себе Силу, а что с ней делать, не знает — не знает, на кого ему работать, на Свет или на Тьму. Некоторые из лучших моих учеников так и зависли в этом состоянии. А какие способности! Я думаю, у тебя не меньше, надо только разрешить внутренние сомнения... Мы тебя пока попридержим.

Он распахнул дверь.

— Стража! Ко мне!

Вошли два стражника в доспехах, с пиками наперевес.

— Отведите его в подземелье. — Малинго указал на Мэта. — Мы дадим тебе поразмыслить, — добавил он. — Спешить некуда. Кажется, ты знаешь парочку-другую заклинаний, которые мне пригодятся. Надеюсь как-нибудь выбрать время и изучить эту твою врожденную силу. А пока у меня найдется для тебя хорошенькая камера: можешь думать сколько душе угодно о том, кто ты таков и чего хочешь. Когда поймешь, что хочешь быть колдуном, присягнешь мне на верность. — Он махнул рукой стражникам. — Увести его!

Стражники подхватили Мэта. Но в дверях он обернулся.

— Гм... Терпеть не могу задавать глупые вопросы, но что будет, если, скажем, я пойму, что я — маг?

Колдун скривился в ухмылке.

— На этот случай у меня припасены самые страшные заклинания, я их даже еще не пробовал. Будет любопытно посмотреть, как они действуют. Если тебе дорог Свет, что ж, твое право — все равно ты будешь лить воду на мою мельницу.

Несмотря на мрак и зловещие шорохи, Мэт почувствовал себя надежно в непременной для подземелья промозглой сырости. Правда, он не понимал, как тут можно хранить провизию. А провизию тут хранили: из соседней камеры определенно пахло солониной. И чем иначе объяснить шебаршение во тьме маленьких когтистых лапок? То, что его поместили рядом с запасами копченостей, Мэт был склонен расценивать как признание важности своей персоны. Ей-богу, он чувствовал себя даже уютно.

Мэт предвкушал благодать уединения — столько всего надо было обдумать! Для начала он сел у стены и на несколько минут закрыл глаза, давая отдых мозгу.

Это помогло, теперь предстояло разобраться в реалиях и обстоятельствах.

Итак, он выпал из своего мира. А может быть, даже из вселенной. Виной тому, конечно, пергамент: «Через время и пространство...». На долю секунды он увидел картину тысяч и тысяч миров, рядами уходящих в бесконечную даль, яркие полосы времени в беспросветной первозданной тьме — у каждой своя история, свои природные законы. Он где-то читал, что в альтернативных мирах все может быть вывернуто наизнанку, и то, что у него дома считается суеверием, здесь может оказаться наукой.

Магию он недавно уже опробовал. А как насчет науки? Мэт вынул из кармана коробок спичек, чиркнул одной — огонек не зажегся. Плоховато с наукой.

Нет, постойте-ка, мечи у солдат? Они же из кованого железа! Так что до известной степени наука работает, по крайней мере на уровне средневековья — или язычества? Мэт смутно вспомнил, что кузнецов считали тоже своего рода магами, которые умели заговаривать железо.

Он чиркнул-спичкой и произнес:

Гори, гори ясно,

Чтобы не погасло,

В честь симметрии миров

Полыхни — и будь здоров!

Язык пламени дюймов в двенадцать полыхнул на спичечной головке. Мэт в испуге отшвырнул спичку прочь, но, заметив, что она упала на кучу прелой соломы, вскочил и бросился затаптывать огонь.

Потом опять опустился на пол у стены в благословенном мраке. Выходит, законы науки тут действуют, но только через магию.

Было и еще кое-что.

Он заметил, почувствовал это еще на улице, перед явлением нищих. Теперь, вспоминая, он понимал, что каждое произносимое им заклинание сопровождалось концентрацией вокруг него огромных сил, прилаживающихся к рифмованным строкам. Но не это было сейчас самым важным.

Сейчас важнее было оперативно выработать действующие магические приемы. За невозмутимостью Малинго Мэт учуял скрытую тревогу: колдун не настолько контролировал ситуацию, насколько ему того бы хотелось. И раз Астольф ему подчинялся, значит, в стране были другие оппозиционеры. Малинго объявил себя адептом Тьмы, значит, ему противостояли адепты Света.

Мэт не прочь был бы встретиться с ними. Но одного желания мало. Хотя в этом универсуме... Нет. Даже тут надо научиться правильно желать. И желательно побыстрее. Терпение Малинго может иссякнуть.

Из чего же складывается заклинание?

Во-первых, из стихов. Но пассы Малинго тоже, конечно, не случайны. Интересно, сработало бы созывание нищих, если бы Мэт не принял позу статуи Свободы?

Мэт глубоко вздохнул. Следующий шаг — экспериментом подтвердить теорию. О'кей, он сейчас вызовет что-нибудь безобидное — свет, например. На сей раз без спичек, нечего устраивать тут костры.

Костры? А что если вызвать... кострового? Или хотя бы фонарщика? Нет, судя по тому, как здесь все перевернуто, может вызваться уличный мальчишка викторианской эпохи с длинным шестом, на конце которого огонек. А Мэт предпочел бы кого-нибудь из местных: сразу получишь и информацию, и компанию. Вспомнив подходящие строчки и произнеся первую, он почувствовал уже знакомое стягивание вокруг себя сил, только мощнее, гораздо мощнее прежних.

Пусть кто-нибудь зажжет здесь свет!

Во тьме, уж точно, правды нет,

А свет — гляди-ка — прибыль!

Мне все равно, кто будет он,

Не важно имя, рост, фасон —

Лишь бы с огнем он прибыл!

Раздался оглушительный рев, и яркое пламя вспыхнуло. Мэт заслонил глаза рукой и услышал, как что-то огромное, шершавое скребется о камень. «Дурак! — пробурчал внутренний голос. — Когда же ты приучишься к точности?»