Право быть - Вероника Иванова Страница 90

Забавно. Если никогда не проигрывал, у тебя оказывается больше шансов, чем у противников, одержать победу в любом задуманном сражении — благодаря непоколебимой уверенности в себе. Но как таковая уверенность могла родиться в сознании того, кто не проигрывал по той причине, что никогда даже не пробовал играть? Или зверёк успел урвать у меня не только немного глотков крови?

Ням-ням.

Кушать.

Скорее.

Немедленно.

Прямо сейчас!

Глаза Борга вдруг расширились, и назвать удивлением возникшее в них чувство было бы святотатством, потому что из глубин карих омутов всплыло самое настоящее, по-детски кристально чистое потрясение. А мгновение спустя великана окружило облако серебряной пыли, вырвавшейся из оков плоти.

Оно провисело в воздухе совсем недолго, меньше вдоха, чтобы потом резко потускнеть и рассыпаться по полу пеплом сгоревших надежд. Моя ладонь жадно сгребла в горсть чёрные крошки, до которых смогла дотянуться, стиснула и... Безвольно раскрылась, возвращая сор на прежнее место.

Мёртвые.

Магия, связывающая звенья серебряной цепи-змейки, истратилась на отчаянный рывок к свободе, и жизнь ушла из металла. Жизнь, которой и не было. Оно всего лишь притворялось, малыш. Похожее на тебя, но не такое, как ты. Собственно, ты — единственный в своём роде. Один на весь подлунный мир.

Серебро вздрогнуло и затихло, оставив меня наедине с чувством голода, теперь уже вполне поддающимся уговорам немного потерпеть, а заодно позволяющим побеседовать с кем-то кроме себя самого, пусть и единого в двух лицах.

— Борги?

Карие глаза неподвижно смотрели в одну точку, находящуюся вовсе не на мне. Зрелище печальное, но, поскольку сомневаться в крепости духа бывшего камня Опоры не приходится, предположим, что великан попросту собирается с мыслями, расплёсканными неожиданным событием.

— Как самочувствие?

Рыжие ресницы дрогнули, подтверждая, что мой собеседник находится в сознании, правда, осмысленности во взгляде прибавилось лишь самую малость.

— Слышишь меня?

Я уже отчаялся дождаться ответа, когда рыжий повернул голову из стороны в сторону, словно прислушиваясь к неведомым мне звукам, и недовольно скривился:

— Ты что-то сказал? У меня в ушах звенит. Да и вообще, звенит. Даже в кончиках пальцев. Так что говори громче.

— Это пройдёт, нужно только чуть подождать.

— «Это»? — Борг перевёл взгляд на пол, на чёрную крошку под ногами. — Что «это»?

— Серебро, которым тебя напичкали, больше не управляет тобой. Можно сказать, сбежало от своих обязанностей.

— Но почему?

Я прислушался к собственным ощущениям, и, хотя ничего разборчивого не обнаружил, мне показалось, что зверёк, впервые в жизни осиротевший, тихо плачет, зарывшись в глубокую нору. Если успел научиться плакать.

— Потому что ему предложили занятие гораздо приятнее бесправного пребывания на побегушках.

— Предложили? Кто?!

— Не смотри на меня так, не я.

— Только не уверяй, что ты вовсе ни при чём! Старался добраться до меня да такие рожи корчил, будто... Будто съесть хотел!

В каком-то смысле именно «хотел». И, чем фрэлл не шутит, если бы мне удалось ухватить рыжего хоть за палец, неизвестно, как бы всё обернулось. Может статься, я сожрал бы своего знакомца вместе с заговорённым серебром, и тогда зверёк уж точно вырос бы.

Бррр! О подобных последствиях лучше не думать. Если и тех слёз Ка-Йен, что попали мне в кровь, хватило пусть не на захват, но на временное подчинение сознания чужому влиянию, даже крохотная горсточка ощутимо нарушила бы равновесие. И отнюдь не в мою пользу.

Всё, отвлекаюсь, отвлекаюсь, отвлекаюсь. Какое занятие сейчас предпочтительнее всего для размышлений? Конечно, настоятельная потребность в пище телесной!

— Я и сейчас хочу. И буду крайне признателен, если ты оторвёшь свою задницу от нагретого местечка, возьмёшь корзинку, вынешь оттуда хлеб и поделишься со мной хотя бы маленьким кусочком. А то мне тебя тоже плоховато слышно... Живот урчанием заглушает.

Борг непонимающе моргнул:

— Взять корзинку?

— Ну да.

— Но я же...

— Всё ещё не прогнал из ушей звон? Тогда повторю. В тебе больше нет серебряного надсмотрщика. Понимаешь? Ты свободен.

Он поверил только после того, как попытался встать и попытка вполне удалась. К сожалению, совершенный рывок был излишне труден для ослабленного произошедшими событиями тела, и великан тут же рухнул обратно. Правда, отнюдь не на прежний участок пола, что вызвало появление на скуластом лице счастливой улыбки.

— Так это правда?

— Даже не сомневайся.

Борг дополз до корзины, выудил из неё лепёшку, разломил пополам, кинул один кусок мне, а сам впился в другой так, будто ничего не ел с рождения. Хотя пару минут назад рыжий и впрямь родился заново. В отличие от меня.

Первый же комочек хлеба, провалившийся в желудок, медленно, но уверенно пополз обратно, и потребовались неимоверные усилия, чтобы остановить его движение. Надо же, всё происходит быстрее, чем я мог надеяться... Похоже, поесть не смогу.

— Невкусно? — спросил великан, на мгновение перестав жевать.

— Вкусно. Очень. Просто я немного устал и... — Нет, пожалуй, не буду вдаваться в подробности, чтобы напоследок не захлебнуться собственной ложью. Не ем, потому что не хочу, вот и всё, большего никому знать не надо, — Потом продолжу.

— Ну, как знаешь. А я, веришь ли, остановиться не могу!

— Тогда доедай и мою порцию.

Борг оторвался от лепёшки и посмотрел на меня. Не хотелось бы думать, что тревожно, но настороженность в карих глазах мне не понравилась.

— Почему ты так говоришь?

Вот и настало время для решительного броска в последнюю атаку. И от того, как быстро и насколько успешно я разобью защитные построения врага, зависит, останется ли этот самый враг жив и здоров на долгие будущие годы.

— Да я правда не слишком голоден, а тебе сейчас нужны силы. Много сил.

— Для чего вдруг?

— Для побега.

Пальцы рыжего, захватившие в плен очередную лепёшку, разжались.

— А тебе, значит, не нужны?

Так и знал, что этим закончится. Какие бы чувства ни питал ко мне бывший телохранитель принца, бросать товарища по несчастью он не собирается. Ни при каких обстоятельствах.

— Пока нет.

— Пока?

Всё, о еде забыто окончательно: рыжий повернулся, сел поустойчивее, скрестив ноги, и уставился на меня. Ну что ж, задачка не из лёгких, но мы её решим. Обязательно. Причём именно мы и именно вместе, что бы на сей счёт ни думал мой противник.