Право быть - Вероника Иванова Страница 91

— Я не составлю тебе компанию.

— Почему?

Потому что умру раньше, чем смогу добраться до границ Нити, и труп на руках вряд ли поднимет тебе настроение.

— Мне нужно остаться.

— Зачем? Она убьёт тебя.

Да, думаю, в долговременных планах у говорящей всё же значится смерть. И не только моя.

— Не сразу. А может, и вовсе не убьёт. Сам подумай: нам ведь прислали еду? Прислали. Уж не затем, чтобы мы поскорее умерли, верно? Если, конечно, хлеб не отравлен. Но что-то мне говорит: никакого яда здесь нет.

Борг согласился:

— Нет. Меня натаскивали на многое, что можно унюхать, почувствовать на вкус или заметить глазом. Но я говорил не об отраве. Перед исполнением приговора, если видел, тоже кормят, как... Ну да, как на убой.

— Она могла убить нас ещё у костра, не забывай. Но раз мы до сих пор живы, значит, мы ей нужны.

— Ты нужен, — хмуро поправил меня рыжий.

— Мы, я... Неважно. В любом случае, следовало бы кое-что выяснить.

— Например?

— В чём источник силы этой женщины, каковы её планы и прочее. После побега это будет трудно сделать, не вызвав подозрений.

— Тогда и я останусь.

— Э нет! Едва она увидит тебя, как поймёт, что ты ей больше не подвластен, и... Вот тогда точно убьёт.

— Если успеет, — проворчал великан.

— Поверь, успеет! Ей для этого даже не обязательно приближаться к тебе. Нет, Борги, это не твой бой. На этот раз не твой.

Но настойчивость моего знакомца только росла. Хотелось бы верить, вместе с возвращающимися в тренированное тело силами.

— А чей?

Знаю, какого ответа ты ждёшь. Но его не будет, потому что я не стану воевать. Не успею начать сражение.

— Борги, ты должен уйти отсюда живым и невредимым. Ты должен передать полученные знания другим.

— А что такого я знаю? — Голос рыжего преисполнился гневом. — Что есть на свете баба, умеющая дурманить людям головы безо всякой магии? Ерунда какая-то...

— Это не ерунда, Борги. Я бы сказал, это очень важные сведения. И любой маг Опоры будет встревожен, услышав такие новости.

— Тревога — ещё не оружие, которым можно победить врага.

— У вас будет время. Достаточно времени, потому что она не сразу решится начать настоящую войну.

— Может, всё и так, может, всё это бесценно, но... Не я должен говорить с магами, а ты. Ты всё объяснишь лучше.

Ближе к истине, согласен. Но «лучше»? Какими словами воспользоваться, чтобы помочь понять людям устройство мироздания? А без подобного объяснения невозможно описать природу колодца, из которого говорящая черпает воду своего могущества.

— Я узнал ещё не всё, в чём нуждаюсь.

— Ты рискуешь, собираясь остаться.

Рискую? О да, на неискушённый взгляд, мой поступок — верх глупости, ведь я в состоянии только защищаться. Но, с другой стороны, защита столь надёжна, что позволит мне без труда выбраться из захлопнувшегося капкана, правда, следуя одним-единственным путём. В Серые Пределы. Но сие место назначено только мне, по крайней мере сейчас.

— У меня нет выбора. Ты слишком слаб, чтобы попробовать меня освободить, а попытка раздобыть ключи может закончиться слишком печально.

— Знаешь, на что похоже твоё поведение? Мне кажется, что ты хочешь спасти мою шкуру, пожертвовав своей!

Ох... Меньше всего на свете мне хотелось представать перед Боргом эдаким благородным героем, тем более что никакого благородства нет и в помине. Я в самом деле не желаю рыжему смерти и не желаю, чтобы он снова попал в рабство. Но не жертвую. Ничем.

— Не волнуйся, внакладе не останусь.

— Значит, у тебя на руках завидные козыри, и ты стараешься отослать меня подальше, чтобы наслаждаться славой в одиночку!

Пришлось поперхнуться, скрывая смешок.

— Борги, я всё равно не назову тебе истинную причину моих намерений, обидным это покажется тебе или нет.

— Не можешь?

О да, как было бы прекрасно сейчас напустить на лик хмурую тень осведомлённости о тайнах мира сего и многозначительно промолчать! Но это означало бы поступить нечестно. Я ведь не умру так, как умирают люди. Я всё равно вернусь из-за Порога, пусть не завтра и не через год. Правда, признаваться в бессмертии... Поздновато.

— Не хочу.

Рыжий моргнул, собираясь нахмуриться, но вдруг передумал и растерянно улыбнулся:

— А ты изменился. Вроде всё тот же и такой же, но словно повернулся другим боком.

Боком ли? Иногда мне кажется, что я похож на шарик, который не в силах остановить своё качение, даже приближаясь к краю пропасти.

— А может быть, ты подошёл с другой стороны?

— Может быть, — кивнул он, на удивление легко соглашаясь, а значит, беспорядочные выпады, сделанные мной во многом наугад, привели поединок к задуманному исходу, и нет смысла более медлить с последним ударом.

— Тебе пора уходить, Борги. Пока она не решила нас навестить.

— Сколько у меня времени в запасе?

— Час, может быть, два. Её тогда здорово подкосило, на поляне. Думаю, сейчас наша тюремщица очень крепко спит.

— А кстати... — Рыжий, уже собравшийся подняться на ноги, передумал и вернулся с полпути. — Поляна, говоришь? Я так и не понял, в чём там было дело. Сначала тебе кожу не могли проколоть даже сильным ударом, а потом вроде смогли. Как понимать твои фокусы?

Вот для чего у меня ещё меньше желания, чем времени, так это для неприятных воспоминаний! Серебряный зверёк перестал быть тайной, которую хочется скрывать от других, зато перешёл в разряд вещей, вызывающих стойкое отвращение, не способствующее откровенности. Но какой-то ответ, хоть плохонький, да нужен.

— У меня есть защитный амулет, магию которого женщина и старалась разрушить.

— Но не разрушила?

— Нет. Только остановила её действие на несколько минут.

Правильно подобранная для истины маска помогает донести до собеседников главное, причём для каждого своё. Рыжий, не став исключением из правила, сложил один любезно предоставленный мной факт с другим и получил закономерный результат, выразившийся в выводе-вопросе:

— Значит, ты сейчас неуязвим?

— Только не вздумай проверять!

— Не буду, — ухмыльнулся Борг. — Но это всё же как-то... нечестно. Мог и раньше сказать.

— Случая не было.

— Или желания? — подмигнул мне карий глаз.

— Желания уж точно!

И тут, на пике доверительности, наша беседа была бесцеремонно прервана явлением юного посыльного, распахнувшего дверь и хмуро поинтересовавшегося: