Трон Знания. Книга 4 - Такаббир Эль Кебади Страница 91

Малика чуть приподнялась и вновь плюхнулась на ступени.

– Сиди, сейчас пройдёт. – Иштар обнял её за плечи одной рукой, второй рукой обхватил её подбородок. – Дыши глубже.

Малика посмотрела в его светящиеся глаза и поняла: он тоже пьян.

– Открой рот и дыши глубже, – промолвил Иштар и перевёл взгляд ей на губы.

– Если ты поцелуешь меня, я тебя укушу.

– Смелое заявление.

– Я пьяная. Я смогу.

Иштар усмехнулся и отпустил её подбородок:

– Как встретили новый год?

– Как видишь.

– Вижу, что хорошо встретили.

Малика кивнула:

– А ты?

– Надо будет показать тебе озеро.

– Я завтра уезжаю.

Иштар вздёрнул брови:

– Да ну? На чём?

– На корабле.

– Все корабли в гавани. Или ты собралась ехать на сторожевом катере?

– Нет, на катере не хочу.

– Это хорошо. Можешь несколько дней заниматься, чем хочешь.

– Чем?

– Чем хочешь, – повторил Иштар, глядя на Малику с улыбкой.

– Я ничем не хочу. – Внезапно мелькнула шальная мысль. – Ты можешь дать мне денег?

– Зачем?

– Хочу купить тебе подарок.

– За мои же деньги?

Малика потёрла лоб:

– Не подскажешь, где в городе разрешено просить подаяние?

– Выпрашивать у людей деньги запрещено.

– Придётся кого-то ограбить.

– Что ты хочешь купить? Я очень привередливый.

Малика прокашлялась:

– Кубару.

Повернувшись к ней всем телом, Иштар свёл брови:

– Кубару? Я не ослышался?

– Не ослышался.

– Я пока что не принимаю подношения.

– Это хорошо. Я буду первой.

– Очень интересно…

– Может, у тебя есть предпочтения? – спросила Малика.

– Нет.

– Вообще никаких? Такого не может быть.

– Не моложе шестнадцати.

– Верхний предел?

– Восемнадцать.

– Хорошо. А ещё? Тёмнокожие или светленькие, как Хатма?

– Мне всё равно.

– А говорил, что привередливый.

– Эльямин... купи мне кружку. Обычную солдатскую кружку. Поставь столик на террасе, зажги свечи, приготовь горячее вино со специями и пригласи меня в гости. Это будет самый лучший подарок.

– Вино ты выпьешь, кружку выбросишь, и что останется на память? Я подарю тебе самую красивую кубару.

Качнув головой, Иштар посмотрел по сторонам:

– Как хочешь. Завтра Хёск принесёт тебе чек. Сумму впишешь сама.

– Два чека. Вдруг я и себе захочу что-то купить.

– Хёск принесёт чековую книжку.

Малика вцепилась себе в колени:

– Можно эти дни Самааш поживёт у меня?

– Ей плохо у матери?

– Ей нужен свежий воздух, а здесь она сможет сидеть возле открытой двери.

– Женщина не должна интересоваться, что делается за стенами дома.

– Она не интересуется. Она будет просто дышать.

– А потом ты перетащишь к себе мать-хранительницу?

– Не перетащу. Честное слово. Она даже приходить к нам не будет.

– Хорошо. Но чтобы на террасе я её не видел.

– Не увидишь. – Малика поёрзала. – Можно тебя спросить?

– Ты только то и делаешь, что спрашиваешь, – сказал Иштар, заметно трезвея о просьб Малики.

– Почему Марош избивал её?

– Он больной человек.

– Иштар... Я знаю, есть причина.

– Месть.

– Кому?

– Это уже второй вопрос.

– Я надеялась на развёрнутый ответ. Кому он мстил?

– Системе, – сказал Иштар, поднявшись. – У меня сегодня тяжёлый день. Надо выспаться. – И сбежал с лестницы.

– Ты отдашь её больному человеку? – крикнула Малика, глядя ему в спину.

– Слишком много вопросов.

– Можно, чтобы в городе меня сопровождали мои стражи?

– Можно.

Малика откинулась на ступени и с шумом выдохнула в светлеющее небо. Если получится всё, как она задумала – её совесть будет чиста.

***

Дом Альхары находился в престижном районе города и разительно отличался от соседей: огромный, но без претензий на роскошь, двор ничем не огорожен, простая дверь из красного дерева. Внимание привлекли открытая рама на втором этаже и плотная нежно-зелёная занавесь – непривычное для Ракшады убранство окна.

Оглянувшись на воина и стражей, оставшихся возле паланкина, Малика нажала на кнопку звонка и опустила голову. Дверь бесшумно распахнулась. Малика с недоумением уставилась на рыжие как пламя сапоги.

– Шабира? – прозвучал удивлённый голос.

– Ты жив, – прошептала она. – Слава Богу… – Переступила порог и, закрыв за собой двери, невольно обняла Альхару. – Камень с души…

– Что-то случилось?

– Я думала: ты гниёшь в тюрьме. – Оправившись от потрясения, Малика выпустила Альхару и с жадностью посмотрела в глаза цвета гнилой вишни. – Прости. Это всё нервы. Ты жив…

Альхара указал куда-то вбок:

– Зайдёшь?

– Конечно, – промолвила Малика и последовала за хозяином по коридору. – Почему не появлялся?

– Мне нельзя приходить во дворец. Пока с меня не снимут судимость.

– Когда это будет?

– На этот раз через пять лет.

– Значит, тебя всё-таки судили.

Альхара свернул к арочному проёму и, посторонившись, вытянул руку, предлагая Малике войти в комнату первой.

Малика села на диванчик и вздохнула полной грудью. Обстановка напомнила кабинет Адэра: на полу дубовый паркет, гладкие белоснежные стены, под потолком люстра из маншеровского стекла, мебель, обитая кожей, и шторы. Не хватало рабочего стола, камина и Парня, растянувшегося возле стопки поленьев.

Альхара придвинул к Малике стул. Опустившись на сиденье, закинул ногу на ногу:

– Сок, вода, чай?

– Нет-нет, ничего не надо, – сказала Малика, потрясая рукой. – Я по тебе соскучилась.

Блестящие брови Альхары вздёрнулись и тотчас заняли привычное место.