Сердца в Атлантиде - Стивен Кинг Страница 99

— Кэрол…

Она ласково прижала ладонь к моим губам.

— Если ты вылетишь отсюда в декабре, то в следующем декабревполне можешь оказаться в джунглях. Обязательно подумай об этом, Пит. Салл —другой случай. Он верит, что так нужно, и он хочет отправиться туда. А ты незнаешь, чего хочешь, во что веришь, и так будет, пока ты будешь сидеть закартами.

— Послушай, я же соскоблил голдуотерскую наклейку с бампера,верно? — Я и сам почувствовал, что сморозил глупость.

Она промолчала.

— Когда ты уедешь?

— Завтра днем. У меня билет на четырехчасовой автобус вНью-Йорк. В Харвиче он останавливается всего в трех кварталах от моего дома.

— Ты едешь из Дерри?

— Да.

— Можно я отвезу тебя на автовокзал? Я мог бы заехать затобой в общежитие около трех.

Она подумала, потом кивнула.., но выражение ее глазоставалось неясным. Не заметить этого было нельзя: ведь обычно ее взгляд былтаким откровенным, таким бесхитростным.

— Это было бы хорошо, — сказала она. — Спасибо. И ведь ятебе не лгала, правда? Я же сказала, что у нас это может оказаться временным.

Я вздохнул.

— Угу. Только это оказалось куда более временным, чем яожидал.

— Так вот. Номер Шестой, нам нужна.., ин-фор-мация.

— Не получите. — Ответить с жесткостью Патрика Макгуэна в“Пленнике”, когда слезы все еще щипали глаза, было трудно, но я постарался, какмог.

— Даже если я скажу “пожалуйста”? — Она взяла мою руку,сунула ее под кофточку, положила на левую грудь. То мое, что уже впадало вапатию, тут же встало по стойке “смирно”.

— Ну…

— У тебя прежде бывало? То есть все до последнего? Вот какаямне нужна информация.

Я заколебался. Наверное, почти все мальчики затрудняютсяответить на этот вопрос и врут. Врать Кэрол я не хотел.

— Нет, — сказал я.

Она грациозно выскользнула из своих трусиков, перебросила ихна заднее сиденье и сплела пальцы у меня на шее.

— А у меня — да. Два раза. С Саллом. По-моему, он не оченьэто умеет… Но ведь он никогда в университете не учился. В отличие от тебя.

Во рту у меня пересохло, но, видимо, это была иллюзия —когда я се поцеловал, наши рты были мокрыми, и они впились друг в друга: губы,языки, покусывающие зубы. Когда я обрел дар речи, я сказал:

— Постараюсь, как могу, поделиться своим университетскимобразованием.

— Включи радио, — сказала она, расстегивая мой пояс и дергаямолнию моих джинсов. — Включи радио, Пит. Я люблю старые песни.

И я включил радио, и целовал ее, и было место, особое место,куда ее пальцы направили меня, и было мгновение, когда я был тем же самымпрежним, а потом было новое место — быть. Там она была очень теплой и оченьтесной. Она прошептала мне на ухо, щекоча губами:

— Не торопись. Медленно съешь овощи, все до единого, и,может быть, получишь десерт.

Джеки Уилсон пела “Одинокие капли слез”, и я не торопился.Рой Орбисон пел “Только одинокие”, и я не торопился. Могучий Джон выступил срекламой “У Браннингена” — самого горяченького клуба в Дерри, и я не торопился.Потом она начала стонать, и уже не пальцы, а ногти впивались мне в шею, а когдаона начала вскидывать бедра навстречу мне коротки”” яростными рывками, я уже немог не торопиться, а по ради запели Плэттеры. Плэттсры пели “Время сумерек”, аона начала стонать, что не знала, понятия не имела, о-ох, ох, Пит, о-ех, оГосподи, Господи Иисусе, Пит, и ее губы прижимались к моему рту, моемуподбородку, моей скуле в исступленных поцелуях. Я слышал, как скрипит сиденье,я ощущал запах сигарет и соснового освежителя воздуха, свисавшего с зеркалазаднего вида, и я уже сам стонал, не знаю что, Плэттеры пели:

"Я каждый день о вечере молюсь, чтоб быть с тобой”, итут произошло. Насос работает в экстазе. Я закрыл глаза, с закрытыми глазами яобнимал ее и вошел в нее вот так, когда весь дрожишь, и слышал, как мой каблуквыбивает лихорадочную дробь о дверцу, и думал, что я мог бы, даже умирай я,умирай я; и еще думал, что это была информация. Насос работает в экстазе, картыпадают там, где падают, Земля ни на йоту не замедляет свое вращение, дамапрячется, даму находят, и все это была информация.

На следующее утро у меня был короткий разговор с моимпреподавателем геологии, который сказал мне, что я “сползаю в очень серьезнуюситуацию”. “Это не совсем новая информация, Номер Шестой”, — хотел было ясказать ему, но не сказал. Мир в это утро выглядел по-иному — и лучше, и хуже.Когда я вернулся в Чемберлен-Холл, Нат уже совсем собрался в дорогу. В однойруке он держал чемодан с наклейкой “Я ПОДНЯЛСЯ НА Г. ВАШИНГТОН”. С плеча у негосвисал рюкзак, набитый грязным бельем. Как и все остальные, Нат теперь казалсядругим.

— Счастливого Дня Благодарения, Нат, — сказал я, открываясвой шкаф и начиная наугад вытаскивать штаны и рубашки. — Налегай на начинку.Ты до хрена тощий.

— Обязательно. И под клюквенным соусом. В первую неделю тутя совсем истосковался по дому и не мог ни о чем думать, кроме маминых соусов.

Я укладывал чемодан, думая о том, как повезу Кэрол наавтовокзал в Дерри, а потом просто поеду дальше. Если на шоссе № 136 не будетособых заторов, то домой я доберусь еще до темноты. Может, даже остановлюсь у“Фонтана Фрэнка” и выпью кружечку рутбира, прежде чем свернуть на Саббат-роуд кродному дому. Внезапно для меня важнее всего стало поскорее выбраться из этогоместа — подальше от Чемберлен-Холла и Холиоука, подальше от всего чертовауниверситета. “У тебя в душе полная неразбериха, Пит, — сказала Кэрол в машиневчера вечером. — Ты не знаешь, чего хочешь, во что веришь, и так будет, пока тыбудешь сидеть за картами”.

Вот он, мой шанс убраться подальше от карт. Было больно отмысли, что Кэрол не вернется, но я бы солгал, сказав, что именно это владело тогдамоими мыслями. В этот момент главным было убраться подальше от гостинойтретьего этажа. Убраться подальше от Стервы. “Если ты вылетишь отсюда вдекабре, то в следующем декабре вполне можешь оказаться в джунглях”. “Покедова,беби, пиши”, — как говаривал Скип Кирк.

Когда я запер чемодан и оглянулся, Нат все еще стоял вдверях. Я даже подпрыгнул и пискнул от неожиданности. Словно явление дерьмовогодуха Банко.

— Эй, катись-ка отсюда, — сказал я. — Время и поезда никогоне ждут. Даже будущих стоматологов. Нат стоял и смотрел на меня.