Ференц Лист - Мария Залесская Страница 107

Не подозревая о «прологе» семейной драмы младшей дочери, Лист уже несколько месяцев волновался о состоянии здоровья старшей. Бландина ожидала ребенка и переехала из душного Парижа на морской курорт Жемено (Gémenos), недалеко от Сен-Тропе (Saint-Tropez). Там 3 июля она благополучно родила сына, которому дали имя Даниель Эмиль. В течение первых недель после родов мать и дитя чувствовали себя превосходно. Обрадованный Лист 19 июля писал: «Я очень счастлив, дорогая Бландина, что радостное событие протекло столь благополучно и что ты не только прекрасно выполнила свою задачу, но и всё обошлось без больших, чем необходимо, страданий. И поскольку я надеюсь, что „мать и дитя здоровы“ и громкий плач маленького существа дальше протекает без того, что ты примешиваешь к нему свои жалобы и стоны, я снова начинаю разговаривать с тобою, как раньше, рассчитывая на всё угадывающую способность твоего сердца, на то, что ты дополнишь невысказанное мною, что ты лучше меня знаешь, что я мог бы сказать» [577].

Вдохновленный Лист 10 августа завершил «Легенду о святой Елизавете», одно из самых возвышенных своих произведений, «устремленное к Небесам».

Однако судьба словно решила окончательно сломать его. В начале августа наблюдавший за здоровьем роженицы доктор Шарль Изнар (Isnard) заметил, что Бландина испытывает трудности при кормлении ребенка: в груди с левой стороны обнаружилась опухоль, затрудняющая отток молока. Чтобы «разработать» грудь, Изнар договорился с тремя местными жительницами, у которых были двухмесячные дети, чтобы Бландина кормила и их, рассчитывая, что подросшие младенцы будут сосать более энергично, чем новорожденный Даниель Эмиль, и у Бландины не случится застой молока. В крайнем случае было решено сцеживать молоко еще и механическим способом. Однако в результате всех этих усилий опухоль увеличилась и уже затронула сосок. С тех пор Даниеля Эмиля пришлось кормить только правой грудью. А состояние Бландины стремительно ухудшалось. Началось нагноение. Чтобы притупить боль, Изнар предписал принимать четыре-пять раз в день смесь мышьяка и опиума, разведенную водой. 16 августа доктор решился на хирургическое вмешательство. Операция была проведена не только без надлежащей анестезии, но и без применения антисептиков. Произошло заражение. Бландина, как могла, сражалась с болезнью, претерпевая мучительную боль. 8 сентября ее состояние стало критическим. Эмиль Оливье, бросивший все дела и срочно приехавший из Парижа, сообщил Листу, что со дня на день следует ожидать катастрофы… Ранним утром 11 сентября Бландины не стало. Через несколько дней ее похоронили на маленьком кладбище Сен-Тропе на берегу Средиземного моря.

Смерть дочери Лист переживал еще тяжелее, чем потерю сына. Он слег в постель и никого не принимал. 27 сентября он писал матери: «В той трагедии, что поразила нас, я постоянно думаю о Вас, дражайшая матушка… свою заботу, нежность и любовь Вы изливали [на Бландину] в детстве каждый день, каждый час… Я безутешен и раздавлен больше, чем могу сказать Вам!» [578]

И вновь, как уже случалось неоднократно, от тяжелого душевного кризиса Листа спасло творчество. Показательно, что в 1861–1863 годах он писал почти исключительно духовные сочинения. В первую очередь Лист переработал «23-й псалом „Господь — Пастырь мой“» (Der 23. Psalm. «Mein Gott, der ist mein Hirt»), написанный еще в 1859 году.

Первого ноября 1862 года Лист сообщил великому герцогу Карлу Александру, с которым не прерывал связь: «„Легенда о святой Елизавете“ готова. Кроме нее я написал еще несколько сочинений, которые связаны с такими же по характеру эмоциями. Название одного из них „В Сикстинской капелле“ [579]. В Miserere плачут печали и тревоги человека; ему отвечает и поет бесконечное милосердие и всё выслушивающее снисхождение Господа в Ave verum corpus» [580].

А 14 ноября Лист писал Карлу Гилле: «В течение этого года я исписал мелким почерком около 300 длинных партитурных листов и, кроме того, сотворил несколько лишних вещей. К чему всё это барахло? Что за пользу могут принести вкривь и вкось разбросанные нотные головки? На это не могу сказать ничего иного, как [то], что вопреки поговорке „не обязательно обязательное“ есть еще отдельные чудаки, которые, несмотря на всю свою мудрость и осмотрительность, чувствуют свою обязанность. Ergo [581], я должен сочинять по той же причине, по которой ослы кричат, лягушки квакают, а птицы чирикают и поют. Птицы напоминают мне об одном прекрасном эпизоде в жизни святого Франциска, который как-то ночью вступил в состязание с соловьями, но соловей победил святого усидчивостью» [582].

Титульный лист «Легенды о святой Елизавете»

К образам двух самых дорогих для Листа святых — своего небесного покровителя Франциска из Паолы и Франциска Ассизского — композитор обращался неоднократно. Еще в 1860 году он написал мужской хор «К святому Франциску из Паолы. Молитва» (An den heiligen Franziskus von Paula. Gebet). Теперь, в 1862-м, он создал «Солнечный гимн святого Франциска Ассизского» (Cantico del Sol di San Francesco d’Assisi) [583] и «Осанну» (Hosannah), а также двухчастный цикл «Аллилуйя и Ave Maria Аркадельта» [584] (Alleluja et Ave Maria d’Arcadelt), в первой пьесе которого вновь обратился к темам из «Солнечного гимна». В следующем году Лист написал еще две легенды: «Святой Франциск Ассизский. Проповедь птицам» (St. François d’Assise. La prédication aux oiseaux) и «Святой Франциск из Паолы, идущий по волнам» (St. François de Paule marchant sur les flots). В первой в очередной раз были использованы темы из «Солнечного гимна», а сюжетную основу второй составляли 35-я глава «Жизнеописания святого Франциска из Паолы» [585] и рисунок австрийского художника Эдуарда фон Штайнле (von Steinle, 1810–1886) «Святой Франциск из Паолы, идущий по волнам». В коде второй легенды Лист использовал темы мужского хора «К святому Франциску из Паолы», завершая таким подобием репризы свой «большой францисканский цикл».