Дневник Верховского - Юрий Сафронов Страница 11

21 августа 1680 года император Леопольд I издал привилегии, которыми определялось положение переселившихся сербов в Австро-Венгрии. Этими привилегиями за сербами была признана свобода вероисповедания и церковное самоуправление, им были даны и другие обещания. На самом деле на воинственных сербов, хранивших народное самосознание и гордых своим историческим прошлым, смотрели с боязливым недоверием: опасались, как бы они не стали мечтать о воссоединении с остальными соотечественниками, занимавшими обширные земли от Тимоко до Адриатического моря.

Переселившиеся сербы не переставали настаивать на выполнении данного им обещания объединиться в особую политическую автономную группу в одном краю, в так называемой Малой Валахии между Саввой и Дунаем.

На это австрийское правительство не хотело дать согласия, и переселившиеся из Старой Сербии сербы оставались разбросанными в большем или меньшем числе на огромном пространстве от Землина до Пешта и от Семиградья до Венецианской границы. Более компактно живущими оставались сербы на самой границе с Турцией, в мирное время находившиеся в суровом подчинении военным властям, а во время войн становившиеся в первые ряды армии.

На Севере большие или меньшие массы сербского населения находились в мадьярских жупаниях (жупан – князь, боярин. – Ю. С.), в чуждой и враждебно к ним настроенной среде.

Политическое положение сербского народа на новой его родине было не легкое. Австрия смотрела на земли, занятые сербами, как на земли, добытые оружием императорских войск, как на земли, принадлежащие императорскому дому, а мадьяры, опираясь на свое историческое государственное право, утверждали, что это земли венгерской короны, и не хотели признать за сербами никаких привилегий, которые бы шли вразрез с венгерскими законами. Мадьярские жупании требовали, чтобы военная граница была уничтожена, земли присоединены к мадьярским жупаниям и свободные сербские крестьяне обратились в крепостных. Мадьяры не любили сербов, как недобрых гостей в своем доме, смотрели на них, как на австрийское оружие в борьбе против мадьярской свободы, особенно после неудачного восстания Ракоци в 1704 году. И только Иосиф II принял сербов под свою защиту от преследований мадьярских жупанских властей…

Сербов принуждали праздновать католические праздники, мешали им строить свои церкви, исполнять свои обряды: православное духовенство подвергалось гонению, сербские церкви разрушались, монастыри отбирались военной силой и отдавались католикам. Религиозный террор был особенно силен в правление Марии Терезии, которая была в руках своих духовников-иезуитов и хотела силой обратить православных в унию.

В 1741 году православные были поставлены вне законов: государственная власть взяла в свои руки внутренние дела православной церкви, православные устранялись из государственной службы. В 50-е годы ХVIII века религиозные гонения достигли высшей степени, и целые сербские края военной силой принуждаемы были к переходу в унию. Это было тяжкое время, когда, по словам митрополита Стефана Стратимировича, сербам ничего другого не оставалось, как со слезами ожидать близкую гибель своей веры.

Вполне понятно, что на новой своей родине сербы не могли быть довольны, находясь в таких трудных условиях. Вместо желанного приюта, они испытывали новые преследования и страдания, и горькие чувства проникали в души народных вождей.

“Целые 15 лет после перехода в Австрию блуждали бедные осиротелые пришельцы в чужой земле, как иудеи, не имея определенного местожительства, живя в землянках, поражаемые болезнями и голодом, гонимые австрийскими военными властями, мадьярскими жупаниями и иезуитскими миссионерами, униженные и презренные всеми”, так говорил владыка Исайя Дьякович. И они горько сетовали, что оставили свою старую родину.

В 1751–52 годах большое число сербов со священниками и офицерами ушли в южную Россию на берега Днепра и там основали колонию «Новую Сербию» и «Славяно-Сербию». Движение в пользу выселения в Россию приняло такие размеры, что государственные власти (Австро-Венгрии. – Ю. С.) грозили смертью всякому, кто будет переманивать народ переселяться.

Только со вступлением на престол Иосифа II изменились к лучшему условия, в каких находился сербский народ. Император, отличавшийся веротерпимостью и справедливостью, нуждаясь в сербах, как опоре в своей борьбе с мадьярами, склонил на свою сторону немадьярские народности в Венгрии и даровал сербам целый ряд уступок. Они получили свободу вероисповедания, право беспрепятственно строить свои церкви, не были обязаны праздновать католические праздники.

Венгерский собор 1791 года отменяет все исключительные законы, направленные против сербов, и дает им гражданские права…

После столетних испытаний и борьбы в конце ХVIII века сербы в Австрии получили наконец религиозное равноправие и гражданские права и после целого ряда бунтов и выселений добились более сносных условий жизни. Из вековой борьбы они вышли с некоторыми потерями после исчезновения небольших поселений в Верхней Венгрии, после унии в Жумберку и выселения в Россию, но они удержали православие, оставались национально сильными, приноровились к условиям новой жизни, достигли организации просвещения и положили начало народной культуры и литературы.

Перейдя в Австрию, сербские переселенцы приносили с собой известную балканскую культуру, средневековую письменность, ремесленные цехи и торговые содружества, отчасти и недвижимую собственность. В новой родине они нашли известное число сербов, ранее здесь поселившихся и усвоивших западную культуру. Эти старые и новые переселенцы создали одно национальное целое, быстро приспособившееся к новым условиям жизни: уже в начале ХVIII века у них была своя церковная организация, свои школы, свои цехи и торговые общества, свои сословия.

Небольшое число сербов дворян, получивших австрийское дворянство за заслуги на полях битв, быстро теряли народность, и только в исключительных случаях немногие их них принимали участие в национальной деятельности. Сначала военные шли заодно с народом в его борьбе за религиозные и граждански права, но, чем далее они входили в военную среду и становились царскими людьми, офицерами на государственной службе, тем чаще выделялись из народа и постепенно становились равнодушными к потребностям народа, из которого вышли. Их место во главе народа заняли горожане, купцы и ремесленники, которые пришли с Балкан с известными знаниями, организацией и капиталом и сразу завоевали значимое положение в малодеятельной военной и дворянской Венгрии.

В культурном отношении гораздо ниже стояла народная масса – полукрестьянское, полувоенное население Военной Границы и помещичьи крепостные… Сербские писатели ХVII века признавали отсталость простого народа и проповедовали потребность распространять среди широких и темных слоев крестьянства блага просвещения» [52].

А. И. Верховский в своем дневнике отметил совершенное спокойствие и безмятежность, царившие в 1914 году в Белграде. Как всегда, на улице не было ни пьяных, ни полиции…