Полис, логос, космос: мир глазами эллина. Категории древнегреческой культуры - Игорь Суриков Страница 11

В целом полисные условия не порождали в экономике нарастающую коммерциализацию, создание капиталов – «денег ради денег», стремление к постоянному возрастанию прибылей любой ценой. Крупные состояния, конечно, возникали. Но они потом не пускались в оборот, не инвестировались, одним словом, не приумножались, а обычно, наоборот, растрачивались на политические цели или просто для укрепления престижа.

Это могло приводить к прямому разорению богатых граждан. Оратор Лисий в начале IV в. до н. э. так рассуждал о динамике крупных афинских состояний: «Не только теперь, но и в прежнее время вы обманывались относительно состояния многих лиц: при жизни они считались богачами, а по смерти оказывались гораздо беднее, чем вы думали. Вот, например, Исхомах: при его жизни все думали, что у него больше семидесяти талантов (талант – мера стоимости, соответствующая 26 кг серебра – И. С.), как я слышал; а по смерти его два сына при дележе не получили и по десяти талантов каждый. У Стефана, Фаллова сына, как говорили, было больше пятидесяти талантов, а по смерти его состояние оказалось лишь около одиннадцати талантов. Далее, у Никия имущества, как предполагали, было не меньше, чем на сто талантов, и большая часть его была будто бы в наличных деньгах; а Никерат (сын Никия – И. С.) перед казнью сам говорил, что серебра и золота он не оставляет, а имущество, оставленное им сыну, стоило не больше четырнадцати талантов. Далее, Каллий, Гиппоников сын, в ближайшее время по смерти отца считался самым богатым человеком в Элладе, и, говорят, дед оценил свое состояние в двести талантов, а теперь его имущество не ценится в два таланта» [24].

Разумеется, принцип автаркии, о котором шла речь, был скорее идеалом, чем реальностью. Но в идеале полис воспринимался своими гражданами именно как самодостаточная единица, опирающаяся по мере возможности на собственные силы. Ближе всего к подобному идеалу подошла в древнегреческой истории, пожалуй, Спарта. Но здесь нам пора уже переходить к характеристике различных вариантов полисного пути развития, реально существовавших типов полисов.

Греческий мир в целом характеризовался многообразием общественных отношений при общей полисной основе. Это разнообразие проявлялось в различных сферах жизни. В экономике встречается то всецелое преобладание сельского хозяйства, то значительная роль ремесла и торговли. С социально-политической точки зрения наблюдается разная степень участия широких масс населения в общественной жизни, что порождало различные типы полисного устройства: олигархическое (аристократическое) правление, власть тирана, постепенное формирование демократических структур… Эти политические формы не оставались неизменными, сменяли друг друга, порой путем насильственных переворотов.

Кстати, не поэтому ли мыслители Древней Греции первыми в человеческой истории начали задумываться о типах политических систем, пытались систематизировать их? В условиях полиса это впервые оказалось возможным: политические формы стали разнообразными, что побуждало сравнивать их друг с другом и делать из такого сравнения теоретические выводы.

В V в. до н. э. великий историк Геродот высказал необыкновенно плодотворную мысль о том, что в принципе существуют три формы государственного устройства: монархия, олигархия и демократия. В первом случае власть принадлежит одному человеку, во втором – небольшой группе людей, в третьем – всему народу. Собственно, эти три термина так и переводятся с древнегреческого: «власть одного», «власть немногих», «народоправство» [25].

Чрезвычайно интересен и необычен контекст, в котором появляется у «отца истории» рассуждение о трех формах правления. Если верить Геродоту, то дело будто бы было так. В 522 г. до н. э. три знатных перса – Отан, Мегабиз и Дарий – собрались на совет, чтобы решать дальнейшую судьбу своей державы. И вступили в спор о том, какую теперь ввести политическую систему. Отан выступал за демократию, Мегабиз – за олигархию, Дарий – за монархию. Каждый из троих сказал речь в защиту своей точки зрения. Аргументы Дария показались самыми сильными, и большинство совещающихся примкнуло к нему.

Речи трех персов Геродот приводит, снабжая их следующим комментарием: «Они держали речи, которые иным эллинам, правда, кажутся невероятными, но всё же они действительно были произнесены». Надо сказать, что эти речи не только «иным эллинам» кажутся невероятными. Среди современных историков тоже господствует практически единодушное мнение: не могли персидские вельможи вести такие дебаты. Однозначно не могли! На самом деле перед нами – образчик отнюдь не персидской и вообще не древневосточной, а типично греческой классической политической мысли. В таких терминах и категориях рассуждали сам Геродот и его современники.

Приведем самые важные отрывки из «речей трех персов» – то, что является их, так сказать, квинтэссенцией.

Отан: «По-моему, не следует опять отдавать власть в руки одного единодержавного владыки. Это и неприятно, и нехорошо… Как же может государство быть благоустроенным, если самодержец волен творить всё, что пожелает?.. Что до народного правления, то оно прежде всего обладает преимуществом перед всеми другими уже в силу своего прекрасного имени – “исономия” (о том, что такое исономия, будет сказано чуть ниже – И. С.). Затем народ-правитель не творит ничего из того, что позволяет себе самодержец. Ведь народ управляет, раздавая государственные должности по жребию, и эти должности ответственны, а все решения зависят от народного собрания. Итак, я предлагаю уничтожить единовластие и сделать народ владыкой, ибо у одного народоправства все блага и преимущества».

Мегабиз: «То, что сказал Отан об отмене самодержавной власти, повторю и я. Но что до его второго предложения – отдать верховную власть народу, то это далеко не самый лучший совет. Действительно, нет ничего безрассуднее и разнузданнее негодной черни… Мы же облечем верховной властью тесный круг высшей знати (в их числе будем и мы). Ведь от “лучших” людей, конечно, исходят и лучшие решения в государственных делах».

Дарий: «Если мы возьмем из трех предложенных нам на выбор форм правления каждую в ее самом совершенном виде, т. е. совершенную демократию, совершенную олигархию и совершенную монархию, то последняя, по-моему, заслуживает гораздо большего предпочтения. Ведь нет, кажется, ничего прекраснее правления одного наилучшего властелина. Он безупречно управляет народом, исходя из наилучших побуждений… Напротив, в олигархии, если даже немногие лучшие и стараются приносить пользу обществу, то обычно между отдельными людьми возникают ожесточенные распри. Ведь каждый желает первенствовать и проводить в жизнь свои замыслы… При демократии опять-таки пороки неизбежны, а лишь только низость и подлость проникают в общественные дела, то это не приводит к вражде среди подлых людей, а напротив, между ними возникают крепкие дружественные связи. Ведь эти вредители общества обычно действуют заодно, устраивая заговоры…».

Тут знатные персы рассуждают как какие-нибудь завзятые риторы-софисты, блистая логической аргументацией. Три стороны исходят из несколько разных посылок. Мегабиз – из эгоистической: олигархия мила ему тем, что при ней править будет не «чернь» и не «тиран», а он сам со своими единомышленниками. Дарий – из идеалистической: если взять идеальную демократию, идеальную олигархию и идеального монарха, то последний будет всего лучше, потому что он – муж безупречный. Отан – из реалистической: идеальный монарх и существует лишь в мире идей, а реальный единодержец, обычный человек из плоти и крови, обязательно будет злоупотреблять доставшейся ему огромной властью.