Возвращение из небытия (сборник) - Валерий Латынин Страница 13

Памятник мятежному атаману небольшой, соответствующий его невысокому росту. Присел батька на роздыхе после своих ратных трудов по защите земляков, глядит на всех проходящих мимо внимательным, цепким взором, как будто думку думает: «А не зря ли я за вас здоровье своё и жизнь отдал?» Не сверху смотрит, не с высокого постамента, как самодержцы российские или вожди революции, а с родной земли, которую он так самоотверженно любил, но не нашёл на ней ни счастья, ни мирной крестьянской жизни, ни последнего приюта.

Люба рассказала, что всё большее количество земляков, особенно молодых, чтут Нестора Ивановича. К его памятнику возлагают цветы молодожёны, приходят местные жители с детьми, туристы. В честь батьки проводятся фестивали культуры, спортивные праздники. Правда, некоторые земляки до сих пор не понимают идей анархистов и трактуют их, как при большевиках, извращённо. Считая, что махновцы ратовали не за порядок и твёрдую местную власть, а за вседозволенность и разгульность. Махно быстро бы вразумил таких легкомысленных последователей анархизма.

Возле здания Гуляйпольского музея установлен металлический памятник тачанке, главному средству передвижения махновской армии. Хоть и поётся в известной песне Михаила Рудермана «Эх, тачанка-ростовчанка…», с явным намёком на место рождения этой огненной колесницы Гражданской войны, но Махно эффективнее всех применял их в боевой обстановке, в том числе и против Первой Конной армии С. М. Будённого, когда эту армаду, после неудачного похода в Польшу, повернули на непокорённых большевиками крестьян Юго-Восточной Украины.

Музей краеведческий, в нём много экспонатов из старого быта местных жителей, но дух Махно и его соратников чувствуется сразу же при входе в здание. Кстати, впервые встретил такой факт – под музей отдано здание бывшего банка. Того банка, служащих которого Нестор Иванович вынуждал жертвовать средства на борьбу трудового народа за свои права. В сегодняшней практике гораздо чаще встречаются случаи, когда банки отнимают помещения у музеев. Не мог не порадоваться гуляйпольскому культурному феномену.

Бюст батьки встречает всех посетителей музея на лестничной площадке, как и положено каждому радушному хозяину в своём доме. На витражах – документы двадцатых годов, фотографии участников событий. В центре экспозиции – пулемётная тачанка и чёрное знамя с выразительным девизом: «Смерть всем, кто мешает добыть свободу трудовому народу!». Разве Христос не к тому же призывал: «Я пришёл не мир вам дать, а меч… Древо, не приносящее положительного плода, срубается и ввергается в геенну огненную»?

Люба заботливо водит нас по залам от стенда к стенду. Много экспонатов редких – заграничные семейные снимки Махно с женой и дочкой, переписка матери и дочери из мест заключения и ссылки. Страшные страницы. В 1943 году немцы вывезли Лену Михненко (настоящая фамилия Н. И. Махно) из Франции, где она родилась и выросла, на работу в Германию. Её мать Галина Андреевна Кузьменко поехала вслед за дочерью сама, у неё никого больше не осталось из родных. Отца расстреляли красные ещё в 1919 году. Мать умерла от голода на Украине в 1933 году. Пройдя через рабство в Германии, жена и дочь Махно встречали советских воинов в Берлине как освободителей. У Лены даже случился роман с русским офицером. Но оперативники СМЕРШ припомнили им, чьи они родственницы. В результате мать получила 8 лет лагерей, дочь – 5 лет ссылки в Казахстан. Униженные, растоптанные судьбы. Их переписку невозможно читать без комка в горле. А у меня ещё одна горькая мысль мелькает в голове: «Елена Нестеровна и Галина Андреевна после освобождения из колонии и ссылки поселились в Джамбуле. Я в 1970-м году тоже жил в посёлке Курдай Джамбульской области, бывал в областном центре не один раз, уезжал оттуда поступать в Алма-Атинское высшее общевойсковое командное училище, и подумать даже не мог, что жестокие ветры истории могли занести сюда самых близких людей батьки Махно». Неисповедимы пути Господни!

Есть в музее и книги, написанные Нестором Махно во Франции, где он доживал в болезнях и крайней нужде свои последние годы и умер в 1934 году в больнице для бедных. Я пытался найти его книги в Москве, но безрезультатно. «Свободная» пресса не торопится предавать огласке правду о народной повстанческой армии, о её жертвенной борьбе за идеалы свободы. А я уверен, что у книг Махно нашлось бы много заинтересованных читателей. Дело прибыльное для издателей, да вот только идеи пламенного Нестора идут вразрез с новым мировым порядком и реставрацией капитализма в странах бывшего СССР.

Быстро летит время. Не заметил, как больше часа провели в музее. Ходил бы ещё и ещё, вглядываясь в лица руководителей народного сопротивления, читая приказы и воззвания Махно, телеграммы Фрунзе Ленину о разработке плана уничтожения махновской армии, как только она поможет разбить войска Врангеля в Крыму и попадёт в западню за Перекопом. Иезуитская политика – чужими руками завоевать победу, а потом уничтожить победителей и воспользоваться их завоеваниями в свою пользу! Но не зря существует народная поговорка «Бог шельму метит!» И создатель братоубийственного плана, и его кремлёвский вдохновитель долго не прожили после воплощения этой злодейской задумки… а батьку Махно ни они, ни их последователи так и не смогли угробить. Есть в этом какая-то высшая справедливость.

Прошу нашего водителя Сергея, который всё время экскурсии был вместе с нами, сделать несколько снимков на память у тачанки со знаменем махновцев, у бюста атамана. Обмениваемся с Любой своими книгами и покидаем музей, чтобы заехать хоть на четверть часа в дом Карпа Махно, к Л. Ф. Плясовице.

Любовь Фёдоровна не ложилась спать, поджидала нас в белёной хате. И вновь в глаза бросилось обилие цветов во дворе. А посреди цветочного островка сидел, как и на городской площади, задумчивый Нестор Махно – точная копия первого памятника.

Дом не перестраивался с момента возведения, типичная украинская саманная хата, белённая мелом снаружи и внутри, даже с мазаными глиняными полами в прихожей. Простая скромная обстановка – тканые дорожки на полу, панцирные металлические кровати послевоенного времени, плюшевые прикроватные коврики с незамысловатыми рисунками, иконы Спасителя и Богородицы в красном углу, множество черно-белых фотографий на стенах… Виктора Ивановича Яланского (внука Карпа Ивановича) с супругой, родителей, родни и, конечно, Нестора Ивановича в период его кипучей боевой деятельности, календарь с ликом батьки и пачки писем из разных уголков планеты.

Любовь Фёдоровна показала книгу отзывов посетителей, которые побывали в её доме. Сердечные, искренние слова, идущие от души, с благодарностью за сохранение памяти о народном герое и его соратниках, выражение глубокого уважения к попытке Нестора Махно построить на родной земле систему истинного народовластия, выражение надежды, что мечта его, возможно, осуществится когда-то в будущем, когда человечество научится жить по божьим заповедям, как братья, а не антагонистические классы.

Мы тепло распрощались с хозяйкой дома и нашим замечательным гидом, когда над Гуляйполем сгустилась непроглядная тьма, усыпанная только высоко в небесах дрожащими огоньками звёзд, будто миллионы душ наших предков смотрели на нас из другого мира. На обратном пути говорили мало. Наверно, не столько ночь была тому виной, сколько мысли, переполнявшие наши души. А ещё я был очень благодарен Грише за то, что наша поездка к народному заступнику состоялась.