Код операции - "Тарантелла". Из рассекреченного архива внешней разведки России - Лев Соцков Страница 13

Два паспорта — не такой уж большой криминал. Известно, что многие эмигранты обзаводятся на всякий случай разными документами. Но не мешает проверить, чем занимается этот Лаго на германской земле и зачем, собственно, приехал в Берлин. Даму успокоили, заверив, что, как только интересующий ее человек появится, ей сообщат.

Еще о Лаго. Девица Менцль, будучи задержанной и допрошенной по поводу ее клиентов, показала, что жила некоторое время с герром Борисом, кажется румыном, который проговорился, что в Бухаресте сидел в тюрьме за шпионаж. Она посчитала, что ее занятие древнейшей профессией не должно мешать проявлению патриотических чувств, и поставила полицию в известность об этом господине, который может навредить фатерланду. Сопоставив некоторые моменты, в полиции справедливо подумали, что этот самый Борис и Лаго одно и то же лицо. Надо разбираться, решили там.

Теперь уже обеих дам допрашивают об обстоятельствах их знакомства с Лаго, содержании разговоров, переписке, обязывают приносить в полицию все письма, которые могут прийти от Лаго. Всплывают некоторые детали, заставляющие предположить, что Лаго может быть связан с иностранными службами. Это уже интересно и требует действий. Материалы на Лаго направляются в прокуратуру, откуда без проволочек поступает указание о конфискации почтовых отправлений на имя Лаго.

Источник берлинской резидентуры А/201 сообщил, что Лаго разрабатывается полицай-президиумом, его связи находятся под наблюдением полиции. При обращении за корреспонденцией до востребования он скорее всего будет арестован. Но было уже поздно.

Придя 2 декабря в 27-е почтовое отделение, находившееся на Магациненштрассе, и обратившись к почтовому служащему, сидевшему за стеклянной перегородкой, Лаго назвал свою фамилию и почувствовал, что сегодня все не так, как всегда. Служитель долго копался в квитанциях, потом о чем-то переговорил с соседом. Затем стал медленно перебирать пачку писем и открыток, с любопытством рассматривая каждую марку как филателист. Через некоторое время он радостно сообщил, что корреспонденция на имя герра Лаго поступила, судя по штемпелю, из Парижа. Это было письмо от Беседовского. Надлежит расписаться в получении. Наконец все формальности соблюдены.

Подошедшие в штатском просят не волноваться. По постановлению полицай-президиума господин Лаго задерживается для выяснения некоторых обстоятельств.

В тот же день сообщение об аресте А/243 поступает в ИНО. Центр немедленно реагирует:

«То, что Лаго попал в руки полицай-президиума, для нас чрезвычайно нежелательно, особенно в настоящий момент. Именно сейчас его пребывание в Париже крайне необходимо. Нужно мобилизовать все ваши возможности для того, чтобы иметь полную и ясную картину произошедшего, выяснить, как ставят вопрос немцы и что говорит им Лаго. Просим сообщить подробнейшие сведения по делу и попытаться получить досье на Лаго из полиции».

Досье с помощью агента резидентуры в германской полиции сфотографировано и направлено в Москву. В нем постановление амтсгерихта, заверенное криминаль-сек-ретарем Леманом, относительно конфискации корреспонденции Лаго, справка о его задержании, копия вида на жительство во Франции, перевод на немецкий удостоверения личности, изложение протокола допроса.

Из последнего документа следует, что Лаго рассказал о своих отношениях с упомянутыми жительницами Берлина, своем нежелании возвращаться в Советскую Россию, хотя в прошлом он некоторое время был принужден работать на советское полпредство, о своей нынешней работе в антибольшевистской газете «Борьба». В германскую столицу он приехал вместе с французским журналистом месье Лондоном с редакционным заданием. Против Германии он никогда ничего предосудительного не делал и в мыслях не имел. И вообще он желает разоблачать Коминтерн, кое-что им уже написано, и господа судьи могут легко убедиться в этом, почитав газету «Руль», выходящую в их городе.

Лаго предусмотрительно обзавелся еще одним документом, приобщенным к его досье: «Редакция газеты “Борьба” (Париж) удостоверяет, что г-н Лаго является ее сотрудником и едет в Австрию и Германию по делам вышеупомянутого издания. Беседовский, главный редактор». Кто такой Беседовский и чем он занимается, хорошо знали как в Париже, так и в Берлине, его рекомендация придавала Лаго авторитет и вес в глазах полицейских чинов.

В середине декабря резидентура сообщила в Москву, что следователь уголовного суда, который рассматривал дело Лаго, распорядился его освободить в связи с тем, что подозрения в шпионаже не подтвердились. Правда, обер-регирунгсрат Герке возражал, настаивая на том, что Лаго все же может быть связан с русскими, и требовал не выпускать его, по крайней мере, до решения фремденамта — ведомства по делам беженцев. Но уже ясно, что Лаго «выкрутился» и самое большое, что может ему грозить, это высылка из страны, да и то в последующем нансенов-ский паспорт не закрывает ему возможности бывать в Германии, разумеется с предварительным получением визы на въезд. Накануне Рождества Лаго выехал из Берлина в Париж.

Всю свою берлинскую эпопею Лаго представил окружению таким образом, что придирки к нему некоторых чинов германской полиции есть не что иное, как козни советского полпредства, которое мстит ему за отказ возвратиться в Совдепию. В газете «Журналь», которой он оказал большую услугу, появилась заметка об аресте в Берлине в результате происков Москвы некоего не названного по понятным соображениям эмигранта, порвавшего с большевиками. Все, кого это интересовало, отлично поняли, о ком идет речь.

По приезде во Францию Лаго, как ему и наказывали, отнес копии всех собранных им вместе с Лондоном материалов о тайных замыслах Коминтерна в «Сюртэ женераль», за что удостоился похвалы. А месье Аллек, как сообщил Лаго, за успехи в службе представлен к ордену Почетного легиона.

Досье Лаго из полицай-президиума, которое помогло разобраться в эпизоде с его арестом, достал надежный источник берлинской резидентуры, служивший в этом ведомстве. Это был Вильгельм Леман (псевдоним «Брай-тенбах»), позже тот самый сотрудник IV отдела Главного управления имперской безопасности, который, как теперь известно, в течение длительного времени добывал для нашей разведки ценнейшую документальную информацию о деятельности гестапо и абвера, в том числе накануне нападения гитлеровской Германии на нашу страну. В начале Великой Отечественной войны он был арестован и казнен. Этот мужественный человек оставил, как видим, свой след и в операции «Тарантелла».

В Париже Лаго с нетерпением ждал Беседовский, который все более склонялся к тому, чтобы сделать на него ставку в своих ближайших планах. А они настоятельно требовали посылки надежного человека с секретной миссией в СССР. Конечно, можно было бы найти какую-нибудь «мелкую рыбешку», но тогда и результат будет пустячный. А для реноме «Борьбы» все это слишком важно, иначе она ничем не выделится среди практически бездеятельных эмигрантских организаций, которые кроме пустопорожней болтовни ничего предъявить не могут. Лаго, о чем свидетельствуют результаты его поездки в Вену и Берлин, вполне подошел бы на такую роль. Конечно, поездка в Союз в случае его согласия связана с риском, если даже у него будет надежный паспорт. Но Лаго, кажется, готов к этому. Если же его арестуют при пересечении границы, то он должен сказать, что, мол, решил все же возвратиться, начать новую жизнь и прочее. Правда, таким аргументам чекисты вряд ли поверят, но это уже другой вопрос. Надо надеяться, что все обойдется, не безграничны же в конце концов возможности ОГПУ.