Проклятие Тутанхамона - Крис Огилви-Геральд Страница 14

Судя по письму, написанному Гербертом Уинлоком, помощником куратора египтологии музея искусств Метрополитен в Нью-Йорке, и адресованному директору музея Эдварду Робинсону, распорядители отвечали Картеру: «Мабрук [ «поздравляем» по-арабски]: это — золотая птичка, которая приносит удачу. В этом году, иншалла (если на то будет Милость Божья), мы найдем гробницу, полную золота»11.

Эти слова подтвердились, когда всего несколько недель спустя была обнаружена первая ступень лестницы, ведущей в гробницу, которая получила название «гробница Золотой птички»12, или «гробница птички»13. Как заметил Уинлок: «Вокруг клетки у канарейки было сияние, почти нимб»14.

Поэтому известие о том, что канарейка вместе с ее нимбом15 была проглочена коброй, которая не только редко встречается в Долине, но и является древнеегипетским символом независимости, присутствовавшим на головном уборе фараона, было встречено без энтузиазма. В умах суеверных арабов, работавших на раскопках у Картера, «золотая птичка» вместо доброго предзнаменования превратилась в предвестника несчастья. Как мрачно заметил Уинлок, «вывод — по крайней мере для них, хотя я склонен выбросить некоторые звенья в цепи аргументов — был совершенно очевиден: до наступления зимы кто-то непременно умрет»16.

Герберт Уинлок был уважаемым египтологом, сыгравшим важную роль в событиях, окружающих находку гробницы Тутанхамона. Он также был добрым приятелем Картера — тот как-то раз признался, что Уинлок был его единственным настоящим другом17. Таким образом, замечание Уинлока невозможно было сбросить со счета как бред или фантазию.

Чарльз Брестед, цитируя слова своего отца, Джеймса Генри Брестеда, американского египтолога и востоковеда, присоединившегося к группе Картера в середине декабря 1922 г., излагает несколько иную версию этой истории. Он сообщает, что

«вскоре после находки гробницы Картер послал ассистента принести что-то из его дома, который оказался пуст, поскольку слуги ушли на еженедельный рынок в Луксор [таким образом, это произошло, по всей видимости, во вторник, 21 ноября]. Подойдя к дому, посланный услышал пронзительный, почти человеческий крик. Затем все смолкло, и даже птичка перестала чирикать.

Войдя в дом, посланный инстинктивно взглянул на клетку и увидел в ней кобру, свившуюся клубком и державшую в пасти мертвую канарейку.

Новость быстро облетела селение, и местные жители в один голос говорили: «Увы, это была царская кобра, отомстившая убийством птички за то, что тайна места гробницы оказалась раскрытой. Теперь случится что-то ужасное!»18

Какая бы версия этой истории ни была ближе к истине, сам факт этого происшествия несомненен, хотя некоторые историки, пишущие о Тутанхамоне, оспаривают его достоверность19. И хотя в дневнике самого Картера нет упоминаний об этом инциденте (который вообще беден деталями), но запись от 24 ноября, пятница, весьма показательна. В ней сказано, что «леди Э[велин] прибыла и купила птичку»20, которая, по-видимому, послужила заменой той канарейке, которую Картер отдал Минни Бэртон, жене фотографа Гарри Бэртона, по возвращении в Англию в конце сезона 1923–1924 гг.21.

Но самым интригующим и, пожалуй, зловещим в случае с письмом Уинлока является то, что оно написано 28 марта 1923 г., всего за восемь дней до того, как граф Карнарвон встретил свою судьбу и ушел к Тутанхамону в загробный мир. Была ли она естественной или нет, смерть Карнарвона оказалась воспринята некоторыми как исполнение загадочного предзнаменования — безвременной и страшной гибели «золотой птички». Но об этом мы поговорим в главе 10.

Прибытие лорда Карнарвона

Встретив в Каире лорда Карнарвона и леди Эвелин в понедельник 20 ноября, Картер на следующее утро отправился в Луксор. Два дня спустя в Луксор прибыл граф Карнарвон, горя желанием увидеть гробницу. Оставив вещи в Касл Картер, он вместе с Картером поспешил на место раскопок, где Каллендер уже начал выгребать щебень, которым была завалена ведущая вниз лестница.

По словам Картера, на следующий день, в пятницу 24 ноября, приехала леди Эвелин22 (хотя в другом месте он утверждает, что она прибыла вместе с отцом накануне)23. Позавтракав вместе с отцом и Картером, она поехала вместе с ними в Долину, чтобы увидеть, как рабочие убирают последний мусор от дверей гробницы. Показались еще четыре ступени, так что общее число их составило шестнадцать, и на нижней части запечатанной двери Картер заметил оттиски печатей с картушем, запечатлевшим тронное имя Тутанхамона — Небхеперура, что является знаком подлинного возраста гробницы. Тревожным оказался тот факт, что дверь в двух местах была проломлена, а затем заделана вновь. Это явно указывало на то, что в гробницу еще в древности проникали как минимум дважды. Картер также заметил, что часть двери, на которой сохранились оттиски печатей царского некрополя, была заново покрыта штукатуркой, тогда как нижняя часть с сохранившейся царской печатью Тутанхамона была подлинной24.

Итак, нельзя было сказать, писал Картер, что гробница «была совершенно нетронутой, как мы надеялись»25. Ее вскрывали и вновь запечатывали дважды и, поскольку хижины древних рабочих находились прямо над входом в нее, это могло произойти только до сооружения гробницы Рамсеса VI. Действительно, впоследствии Картер установил, что такое повторное опечатывание не могло произойти позже правления Хоремхеба, то есть не позже чем спустя 30 лет после смерти Тутанхамона26. Но разочарования этим не ограничились. Среди щебня и мусора у самого основания ступеней Картер нашел фрагменты ящиков с именами Эхнатона, Сменкхара и Тутанхамона. Еще более тревожным выглядел тот факт, что помимо этих предметов Картер нашел осколки каменного жука-скарабея времен правления Тутмоса III, а также фрагмент, на котором стояло имя отца Эхнатона, Аменхотепа III. Быть может, эта гробница представляет собой нечто вроде склада типа того, что был найден в гробнице Аменхотепа II, находящейся тут же, в Долине?

Рис. 7. Трехмерная схема гробницы Тутанхамона.

(Реконструкция Николаса Ривса.)

Следующую ночь Картер провел в гробнице. На следующий день, в субботу 25 ноября, появились планы снятия запечатанной каменной двери. Каллендер предлагал устроить мощную деревянную решетку, которая заменила бы дверь, поскольку наибольшая опасность для гробницы исходила извне. После того как оттиски печатей были продублированы, перекрытие дверного проема, состоявшее из грубых камней, уложенных с пола до перекрытия, обмазанного штукатуркой поверх цемента, было разобрано. Позади него оказался длинный понижающийся коридор, ширина которого была равна его высоте, составлявшей на входе около двух метров. Как уже было сказано выше, коридор был заполнен битым камнем и щебнем, часть которого образовалась во время создания усыпальницы, и его пришлось убирать, прежде чем двигаться дальше. Когда же камни и мусор, наконец, были убраны, возникла другая проблема. В верхнем левом углу дверного проема был обнаружен туннель, пробитый грабителями и заполненный темным кремневым щебнем и сланцем.